Порочная любовь (ЛП) - Джонс Амо

— Это не все. Я отследил самолет, на который они сели. Он принадлежит Казимиру Льву.

Втянув в легкие воздух при упоминании этого имени, я кричу:

— Бл*ть! — ударяю кулаком по столу.

Зейн искоса на меня погладывает.

— Что такое, брат?

Драго снимает очки и сжимает пальцами переносицу носа.

— Казимир Лев это русское имя, правда? — в его тоне явно слышится напряжение.

— Не говорите мне, что он часть Русской мафии, — добавляет Олли с неверием в тоне.

Я подношу кулак к своему рту, проводя указательным пальцем по губе.

— Казимир Лев и есть Русская мафия.

Зейн подходит ближе ко мне.

— Что ты имеешь в виду под «и есть Русская мафия»? И какого черта ему надо от нас?

Я сжимаю челюсть.

— Когда я был моложе, мой отец брал меня на эти бои.

Зейн кивает.

— Ага, те бои, на которых мы тоже были.

Я качаю головой.

— Не-а, не на эти. Эти были детской игрой. Я говорю про бои на смерть.

Зейн скрещивает руки на груди.

— Так значит, та самая драка на складе, на которую он тебя взял, была не единственной?

Я качаю головой, прежде чем продолжить:

— Впервые я отнял жизнь, когда мне было тринадцать. Это был первый раз, когда он взял меня к Брюсу Пейтону. Я, бл*ть, понятия не имел, что происходило, но сделал это. Бил его в течение минуты, сделав многих мужчин там непристойно богатыми.

Олли и Чед сидят на полу. Зейн и Блейк знали кое-что из этой истории, но никаких подробностей.

— Это продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось пятнадцать, а затем я покончил с этим. Выйдя оттуда, сказал отцу отвалить… на этот раз по-настоящему… прямо перед тем как он умер. В любом случае, подпольные бои были лишь поверхностной частью той операции, которую они проводили. Я говорю про торговлю людьми, детском рабстве, наркотиках, обо всем. Они обучали этому мальчиков-сирот с самого раннего возраста и затем, как только им исполнялось тринадцать, иногда и меньше, бросали их на ринг. Они ставили на этих мальчишек в надежде, что хоть один из них будет вроде меня, на кого можно было бы поставить много денег. Это был котел с деньгами, и, в конце концов, русские захотели в нем членство. Никто никогда не видел Казимира Льва, кроме его «сучек». Он словно призрак, руководящий всеми крупными подпольными операциями уже более тридцати лет. Одни говорят, что он ведет двойную жизнь, другие, что он работает на ЦРУ. Я думаю, что все это дерьмо собачье. Но это даже не та самая часть, которая беспокоит меня больше всего, — я сглатываю желчь, подступившую к горлу. — Специализация Казимира Льва — торговля женщинами, — я роняю голову на руки и слышу, как Зейн шипит. — Это х*ево, брат, — я говорю, уткнувшись в свои ладони.

— Местонахождение Казимира Льва вне радаров. Никому и никогда не удавалось его определить. Он живет на чертовых Бермудских треугольниках.

***

Прошла уже неделя — гребаная неделя. И у нас по-прежнему ничего нет. У меня ничего нет. Заставляю себя подняться и сесть на одной из кроватей в клубе, моя голова трещит от похмелья. Я потираю руками лицо, когда дверь ванной открывается и оттуда выходит Гретхен в одной из моих футболок с эмблемой «Грешных Душ», выглядя при этом чертовски самодовольной.

Я подпрыгиваю с кровати.

— Что за х*йня!

Она закатывает глаза, подходя назад к кровати.

— Не притворяйся глупым, Эд. Прошлой ночью ты трахнул меня так же хорошо, как делал это и всегда.

Я подхожу к ней и, обхватив ее волосы, притягиваю ее голову к себе.

— Что ты, бл*ть, только что сказала? — шепчу ей на ухо.

Она похлопывает меня по руке.

— Эд, это немного грубовато, серьезно. Даже для меня.

— Что. Ты. Бл*ть. Только. Что. Сказала? — я снова шепчу ей на ухо, мой заикающийся тон сочится ядом.

Она морщится.

— У нас был секс, как и много раз до этого. Серьезно…

Я хватаю ее голову в стальную хватку, ладонями прикрыв виски, затем быстро и безупречно сворачиваю ей шею. Заставляя ее безжизненное отвратительное тело упасть на пол. Я плюю на нее, затем надеваю футболку и жилет, прежде чем выхожу из комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как только достигаю нижней ступеньки лестницы, что ведет к бару, закуриваю сигарету и киваю головой одному из проспектов.

— Избавься от шлюхи в третьей спальне, — говорю я ему, продолжая свой путь к столику, за которым сидит Зейн. Я вытаскиваю для себя стул и приказываю Эшли принести мне выпить.

— Я бл*ть, больше не могу с этим справляться, — говорит Зейн, хватаясь рукой сзади за шею.

Он отрастил бороду и у его глаз появились маленькие морщинки. Я проглатываю свой напиток, а вместе с ним и эмоции, которые вот-вот подступят к горлу.

— Я не могу об этом думать. Если буду, меня разорвет на части, — спокойно отвечаю.

— Понимаю это, брат. Нам нужно найти их сейчас. Я не собираюсь больше надеяться на Драго.

У него в кармане начинает звонить телефон, он ставит бутылку на стол, берет телефон и поднимает трубку.

— Что? — резко отвечает Зейн. — Да? Хорошо. Скоро будем, — он отключается, и встает со стула. — Пошли, у Драго появилась для нас информация.

Чертовски, бл*ть, вовремя.

Кали-Роуз

Я пытаюсь открыть глаза, но они отказываются меня слушаться. Все, что я чувствую, это стук в моей голове.

Бум-бум. Откуда он доносится? Где я?

Снова пробую открыть глаза, и на этот раз получается. Вокруг темнота.

— Какого черта, — бормочу я.

Я обдумываю свои спутанные мысли, пытаясь вспомнить последние события.

— Свадьба Вики, — шепчу я.

— Кали? Кали, это ты?

— Алэйна? — я задыхаюсь от шока.

— Это я, детка, — тихо отвечает она хриплым и сухим голосом.

Пытаюсь встать с кровати, но чувствую, что меня тянет вниз. Собрав все силы, поднимаюсь и встаю только для того, чтобы снова упасть на землю, потому что мои ноги подкашиваются.

— Черт! — кричу я в отчаянии.

— Ш-ш-ш, Кали, если они услышат тебя, то вернутся.

Я начинаю ползти по холодному бетонному полу.

— Алэйна? Как давно мы здесь?

— Понятия не имею. Ты была в отключке несколько дней. Я уже сбилась со счета. Может неделю, а может больше.

Я замираю на месте.

— Как я могла проспать целую неделю?

— Они нас чем-то накачивали. Больше тебя, чем меня. Они нашли очаровательным то, что я старуха Зейна.

Продолжая ползти, руками ощупываю пространство перед собой. Чувствуя холодные цепи, следую за ними, пока они не приводят меня к одной из рук Алэйны. Она холодная и жесткая на ощупь и ощущается как смерть. Я продолжаю ощупывать ее, пока Алэйна не вздрагивает.

— Что они сделали с тобой, Лэйн? Кто они?

Она выдергивает руку из моей хватки.

— Все будет хорошо, мы просто должны быть сильными, пока парни не приедут.

Металлическая дверь распахивается и появляется темная тень. Я сглатываю и смотрю на Алэйну. Теперь, когда через дверь просачивается свет, я могу видеть ее. Лучше бы я не могла.

Хотела бы я никогда не поворачивать голову в ее сторону.

Мой желудок сжимается и только желчь вырывается из моего рта.

Глава 16

Тень проходит внутрь, направляясь к нам, и я тяжело сглатываю, закрывая Алэйну своим телом. Он смеется так сильно, что его выпирающий живот подпрыгивает прямо передо мной.

— Ох, как мило. Думаешь, ты можешь спасти ее?

— Что ты хочешь? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Я не хочу ничего, кроме ваших сладких щелей, которыми я, кстати, очень сильно насладился, — он смеется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я приподнимаюсь и снова прикрываю рот рукой, мгновенно чувствуя себя оскверненной. Конечно, я бы знала, если бы он что-нибудь со мной сделал, так? Я смотрю на Алэйну, она голая, а ее тело в синяках и испачкано кровью. Ее когда-то белые, идеальные волосы сейчас грязные и слипшиеся от засохшей крови. Ссадины и грязь покрывают все ее тело. Слеза скатывается по моей щеке.