Соблазненная горцем - Пола Куин

Тристана разбудил божественный аромат готовящейся еды. Но понежиться в постели горцу не удалось: стоило ему проснуться, как его пронзила острая взрывная боль. Сильнее всего болела голова.

Тристана охватила паника — он пытался и не мог вспомнить, что произошло. Он попробовал было сесть, но новая вспышка боли отбросила его обратно на подушки, вдобавок его запястье оказалось привязано к столбику кровати.

Изобел. Поиски завершились.

Его ранило стрелой. Дважды. Выходит, его план провалился. А впрочем у него ведь не было никакого плана.

Обычно он предпочитал действовать без раздумий и сейчас лучше, чем когда-либо, понимал, как это глупо. Он осмотрел другую руку, перевязанную, покоившуюся на голой груди. Кто-то вытащил стрелы и перевязал его раны. Но что, черт возьми, приключилось с его головой?

Тристан потянул раненой рукой за кожаные путы, но плечо тут же отозвалось жгучей болью и попытки освободиться пришлось оставить.

Беспомощно вытянувшись на кровати, Тристан старался привести в порядок мысли и обдумать свое положение. «Пожалуй, выпутаться будет нелегко», — заключил он, обнаружив, что нигде поблизости не видно ни его меча, ни бриджей. Раненный в плечо и в ногу, он лежал привязанным к кровати в доме злейших врагов, и голова его раскалывалась от боли. В довершение всех бед он чувствовал мучительный голод. В доме что-то готовили, и от пробивавшегося из-под двери аромата рот его наполнился слюной, а в желудке громко урчало. Может, Фергюссоны все же накормят его, прежде чем убьют? А если они собирались его прикончить, почему не сделали этого раньше?

Услышав приближающиеся голоса, Тристан закрыл глаза. В следующее мгновение дверь распахнулась и ноздрей его коснулся волшебный аромат тушеной крольчатины.

— Он все еще спит.

— Вот и славно. Давай скорее, пока Изобел нас не поймала.

Заскрипели половицы, и у Тристана бешено заколотилось сердце: два мальчугана пересекли комнату.

— Она сдерет с нас кожу заживо, если узнает, что мы задумали, Лахлан. Бел так за ним ухаживает, словно этот парень ее лучший друг.

— Он один из Макгрегоров, Тамас. Ты же знаешь, как Бел к ним относится.

— Да, — согласился другой сорванец. — К тому же мы вовсе не собираемся его убивать. Нас ведь покусали шершни, и ничего страшного не случилось.

— Да, только укусы чертовски зудят.

Тристан осторожно приоткрыл один глаз и увидел мальчишек, стоявших у открытого окна. Он вспомнил, как тот, что повыше, натянул тетиву и выстрелил ему в плечо. Другой маленький негодяй запустил в него чем-то еще, и дьявольски метко. Камнем? Да, из пращи. Вот паршивец!

— Размазывай мед, Лахлан, — злорадно скомандовал младший. — А после прольем немного ему на постель. Это привлечет шершней.

Так вот что они замыслили. Тристан открыл глаза и скривил губы в унылой усмешке.

— Хитроумный план, — проворчал он, отчего злоумышленники едва не подскочили. — Но предупреждаю: вы за это дорого поплатитесь.

В ответ на его угрозу глаза младшего из мальчишек воинственно блеснули.

— Неужели? — задумчиво протянул он, нашаривая на боку кожаную пращу. — Куда бы мне прицелиться на сей раз, Лахлан? У этого Макгрегора довольно крепкий череп.

Тристан заметался, пытаясь оборвать ремни, а мальчишка тем временем достал из кармана камень.

— Не смей, — пригрозил горец, проклиная свою беспомощность. — Клянусь… — начал он, глядя с тревогой, как маленький негодник вкладывает в пращу камень. — Если ты…

Мерзкий мальчишка завертел пращу над головой. «Ах ты, гаденыш!»

— Изобел! — проревел Тристан, прибегнув к последнему средству.

Мальчишка тотчас опустил пращу, сверля горца мстительным взглядом. Тристан грозно уставился на своего обидчика, решив позднее разобраться с маленьким поганцем.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Изобел Фергюссон, белая как мел. Следом за ней, заполнив собой дверной проем, появился мужчина. Огромным ростом он не уступал любому из свирепых воинов Кэмлохлина. Тристан понимал, что сейчас, как никогда, следует проявлять осторожность, и все же не мог отвести глаз от склонившейся над ним рыжеволосой богини. Изобел обожгла его взглядом. Черт побери, как он тосковал по ней!

— Если вы сохранили здравый рассудок, — пробормотала Изобел, озабоченно осматривая повязку на его голове, — вам стоит призвать его на помощь.

— Сперва, — прошептал Тристан так тихо, чтобы никто другой не мог его услышать, — я хотел бы кое-что прояснить.

Изобел недоуменно нахмурилась. Их дыхание смешалось. Глаза горца не отрывались от ее соблазнительной груди, видневшейся в вырезе платья.

— Я не люблю, когда меня связывают. — Тристан посмотрел Изобел в глаза, на щеке его заиграла ямочка. — Если я сам не попросил об этом.

— Макгрегор.

Их разговор оборвал оклик великана, стоявшего возле двери.

Улыбка Тристана погасла. Он перевел взгляд на брата Изобел.

— Я Патрик Фергюссон, но, видно, вы знаете, куда явились, раз выкрикнули имя моей сестры.

— Да. — Тристан хотел было кивнуть, но лишь закрыл глаза — движение отдалось в голове пронзительной болью. — Я знаю, где нахожусь.

— Так вы сюда и направлялись? — безжалостно продолжал Патрик. — Или свернули не на ту дорогу?

Тристан медленно открыл глаза.

— Сказать по правде, — признался он, хорошо понимая, что острый, пронзительный взгляд брата Изобел способен распознать любой обман, — я не ошибся дорогой.

Патрик покосился на сестру и шагнул вперед, переступив порог комнаты.

— Похоже, вы в состоянии ответить на несколько вопросов, Макгрегор. Так давайте начнем. Почему вы позволили себе недопустимую вольность, обратившись к моей сестре по имени?

Тристан невозмутимо перевел взгляд на мальчиков, стоявших у окна.

— Потому что этого имени они боятся больше всего.

Патрик угрюмо оглядел братьев, и Тристан убедился в своей правоте: мальчишки не боялись старшего Фергюссона, их куда больше страшил гнев сестры.

— Что вы затеяли? — потребовала ответа Изобел, с подозрением нахмурив брови. — И почему вы здесь?

— Это все Тамас, — выпалил паренек постарше, сдаваясь без боя.

— Ну? — Изобел уперлась кулаками в бока, и все в комнате, включая Тристана, посмотрели на Тамаса.

— Ладно. — Мальчишка упрямо вздернул подбородок. — Я намазал медом окно, чтобы привлечь шершней.

Подавив вздох, Изобел твердым шагом направилась к окну. Убедившись, что Тамас сказал правду, она повернулась так резко, что передник хлестнул ее по ногам.

— Вымоешь окно… после того как очистишь сарай!