Плут. Хардкор для мажора (СИ) - Герман Татьяна "Алекс Кейн"

Но есть во всей этой шняге и хорошая сторона: я богат. Сейчас пойду, продам проклятую булавку, а она благополучно вернется. И так много раз. Умений-то больше нет, так что терять мне нечего. Сейчас набью карманы, перекушу, приоденусь, а там видно будет.

С этой мыслью я легко поднялся и направился вдоль улицы, ища подходящую жертву. Настроение повысилось, потеря умений уже не угнетала столь сильно. Так или иначе, выход найдется.

Под ногами лежала мощеная мостовая, вокруг высились аккуратные фахверки с цветами под окнами и разноцветными черепичными крышами. У дверей лавок стояли торговцы, зычными голосами зазывавшие покупателей, из харчевен, мимо которых я проходил, тянулись ароматы жареного мяса, птицы, грибов.

Большинство прохожих были элгионами. Изредка попадались похожие на Маури — олнейги. Пару раз я увидел белокожих, рыжих мениольцев. Но не встретил ни одного мирида, хоть отдаленно напоминающего узколицего проповедника из временного лагеря.

Вспомнив его, я сбился с шага. Бася! Наша встреча прошла при плохом освещении, но она, безусловно, из пятой расы. Высокая, изящная, с большими глазами и узким лицом. Да, точно. Это открытие показалось мне важным, сам не знаю, почему. Возможно, потому, что сохранялась надежда найти девчонку и отобрать кинжал. А заодно и Черную жемчужину.

Вскоре я наткнулся на вывеску «Все для боя: оружие, амуниция, бижутерия» и толкнул тяжелую деревянную дверь. Глаза сразу разбежались: в небольшом помещении стоявшие вдоль стен прилавки были завалены мечами, посохами, луками, копьями, топорами, дубинами, кинжалами. Продавались здесь и разные виды защиты: обувь, шлемы, кирасы, наплечники, перчатки, мантии для магов. Отдельно лежали разных размеров походные мешки. На дальнем прилавке красовались кольца, серьги, ожерелья, браслеты. А возле него стоял хозяин — невысокий дородный мужичок лет сорока в ярко-красной шелковой рубахе. Его лысина поблескивала, глаза смотрели доброжелательно.

— Приветствую покупателя, — нараспев произнес он. — Что желаете? Вы лучник, господин?

— Арбалетчик, — сказал я, заметив, что именно этот вид оружия представлен в лавке наиболее широко.

— Рекомендую вот этот прекрасный арбалет...

Похоже, мой камзол впечатляет продавцов, этот тоже принял меня не за жалкого нуба, а за стрелка высокого уровня.

— Что ж, покажите, — почему-то стало понятно, что, предложи я ему сходу купить булавку, он сразу откажется. Поэтому я решил напустить пыли в глаза, взял в руки арбалет и принялся его разглядывать.

— Посмотрите, господин Гермес, посмотрите внимательно, — заторопился продавец. — Оцените, какое удобное и красивое ложе. Покрыто костяными пластинами с инкрустацией. Такой арбалет добавит не только мощи, но и статуса.

— Да, хорошая вещь, — я усиленно вспоминал сведения, приобретенные в прошлой игре. — Дуга, как я посмотрю, композитная, усиленная сухожилием…

Продавец, которого звали Марек, расцвел в улыбке.

— Как приятно встретить понимающего человека. Вы абсолютно правы. Тут использованы железное дерево и плакучий баргудан, скрепленные клеем, приготовленным из неба самойского осетра. Все как положено. А сверху обмотано змеиной кожей. Очень ценное изделие, но вам, мой дорогой господин Гермес, обеспечена скидка!

— А сразу тремя болтами можно стрелять?

— Конечно, господин, если у вас выучен залп второго уровня.

— Да, идеальная вещь. Я бы даже сказал, подозрительно идеальная. Погодите, он же только с двадцатого уровня! — притворно вскрикнул я. — Мне такой еще рано. Как жаль!

Всплеснув пухлыми руками, Марек огорченно покачал головой.

— Мне тоже, господин Гермес, мне тоже. Тогда… тогда… — Продавец установил стремянку, достал с верхней полки еще один арбалет и протянул мне. — Вот чудесное оружие. Взводится магическим кранекином силой мысли, из-за чего скорость стрельбы увеличивается в два раза. Он с десятого уровня. Ведь вы уже...

— Такой есть, — я небрежно махнул рукой. — Зачем еще один? У меня вообще много чего накопилось. В том числе и лишнего. Хотите посмотреть? — Не дав торговцу опомниться, я протянул ему булавку.— Вот, к примеру, такая вещичка. Вечная. Не ломается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глаза торговца загорелись, а рука потянулась к драгоценности. Еще чуть-чуть, и губы начнут шептать: «Моя прелесть».

Он взял ее, и взгляд потускнел. Читает описание, понял я.

— А что значит «единение»? — нахмурился Марек.

— Она всегда с вами, пока вы того желаете, — охотно пояснил я. — Никогда не теряется.

— Тут сказано, что хозяин — вы.

— Верно, любезный. Когда купите, то сами станете владельцем. Очень рекомендую. Посмотрите, какой прекрасный камень. Уж не говоря о том, что сама она золотая.

— Хороша вещица, ох, хороша, — цокнул торговец, взвешивая булавку на ладони. — Да и моя дочь вечно их теряет. Эта точно не пропадет?

— Абсолютно.

— Ну что ж... Сколько вы хотите за нее, господин?

А я знаю? Вообще без понятия. Но он этого осознавать не должен.

— Что вы предложите?

— Ну-у... Больше десяти серебряных дать не могу.

По его наглой морде было ясно, что он безбожно сбивает цену. Я сурово нахмурился. Глаза Марека забегали, щеки порозовели, и он торопливо добавил:

— Помилуйте, добрый господин, у меня семья большая, мне не с руки разбрасываться деньгами. Ну, пятнадцать. Больше не просите.

Я сделал вид, что колеблюсь, потом махнул рукой.

— Ладно, пес с тобой. Пятнадцать серебра и мешок.

Лицо Марека озарила счастливая улыбка. Чувствую, надул он меня, наверное, раза в полтора. Но для меня и предложенное было буквально даром небес. Еще вчера я за один серебряный сутки чистил статую, а тут целая пятнашка!

— Вот этот, на двадцать слотов. Больший не могу дать, разорюсь.

— На двадцать? Смеешься, да?

Что-то я вошел в раж, а зря. А ну как он и вовсе откажется.

— Хорошо, на двадцать четыре. Это мое последнее слово, господин.

Торговля +1. Текущее значение: 4

Поколебавшись, я согласился, и мы ударили по рукам.

Через минуту, выйдя из лавки, я бегом устремился на другую улицу, предварительно убедившись, что булавка снова оказалась на резинке камзола.

В следующие пару часов я еще четырежды продал навязчивую драгоценность. Многие отказывались от покупки, но кое-кто соглашался. В зависимости от собственной скаредности мои «клиенты» оценивали булавку от десяти до восемнадцати серебряных. Я отчаянно торговался и в довесок получил свежий, восхитительно пахнущий крендель от булочника, серую жемчужину от ювелира и маленькое зелье здоровья от алхимика. А навык торговли за это время вырос до пяти.

Каждый раз после «продажи» булавки я переходил на другую улицу, чтобы обманутый покупатель не смог меня догнать. И в результате обошел, наверное, не меньше четверти города, по крайней мере, его торговых кварталов. Завтра продолжу, но надо будет оставить хоть один неохваченный район, чтобы самому делать в нем покупки и при этом не попасться на глаза одураченным мною жертвам.

Информация о штрафе больше не приходила. Немудрено, раз нет умений, нечего и отнимать.

Решив сделать перерыв в надувательстве торговцев, а заодно хоть как-то компенсировать потерю навыков, я вернулся на фонтанную площадь и — благо, жемчужина у меня теперь имелась — направился к храму праотца. Внешне он напоминал католический собор, таким же я ожидал увидеть и интерьер. Однако ошибся: как ни странно, внутри здание представляло собой самую настоящую пещеру. Такие обычно создает природа где-нибудь в горах. Я поднял голову: надо мной был покатый свод, усеянный капельками конденсата, которые то и дело, собираясь в ручейки, стекали по склизким стенам. Тут и там мохнатыми родимыми пятнами выступал бурый мох. В свете выставленных по периметру факелов я даже заметил несколько мокриц. Не удивлюсь, если окажется, что здесь и змеи водятся.

В земляном полу виднелась широкая тропа, вытоптанная тысячами паломников. Сейчас она больше напоминала высохшее русло реки и вела к большому плоскому алтарному камню. Из пробитой в потолке дыры на него падал луч солнечного света, подчеркивая неровное углубление, куда следовало класть жемчуг. Но самое удивительное я заметил не сразу. Лишь когда приблизился, понял: алтарь, несмотря на внушительные размеры, не касался земли, он парил в воздухе на расстоянии нескольких сантиметров от пола.