Механик (СИ) - Рузанова Ольга

Забить на то, что она ходит перед ним в шортах, больше похожих на стринги, крутит своей круглой задницей и встает перед ним в такие позы, что возбудится даже гей!

– Уволь ее!

– Что?..

– Уволь ее, Матвей!!! – взвизгиваю я, выпуская наружу черную ревность.

– За что? – хмурит он брови, – свою работу она делает на отлично. Клиенты довольны. За что я должен уволить ее, Принцесса?..

– Уволь ее, Матвей! – срываюсь на крик, – я не хочу, чтобы она здесь работала!!!

Меня душит обида. Обида за то, что он не встал безоговорочно на мою сторону. За то, что не понимает, насколько мне больно, каждый раз видя их рядом, представлять, как они занимаются сексом.

Его лицо меняется. В глазах мелькает темнота. Он начинает смотреть на меня иначе, не так, как я привыкла. Так, словно видит в первый раз.

Развернувшись, парень исчезает в душевой. А я, давясь слезами, падаю на диван.

Дура… Что я несу?! Добавляю ему головной боли к тем проблемам, которые на него свалились из–за меня же.

Глушу рыдания подушкой и чувствую, как рядом прогибается диван.

– Ань… – накрывает меня собой, нежным движением убирает с лица волосы, – не плачь…

– Прости…

– Прощаю, но обещай, что перестанешь обращать на нее внимание…

– Обещаю.

– Чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее она успокоится…

– Хорошо, я постараюсь…

– Я тебя люблю, – четко проговаривает Матвей, делая ударение на втором слове, – тебя! А это значит, что для меня никого больше не существует!

Глава 18.

Следующий день Матвей освобождает от работы и полностью посвящает его нашему переезду и обустройству на новом месте.

Вещей у нас не много, получается перевезти все за один раз.

Я осматриваю новое жилье, пока Матвей носит наши сумки из машины. Квартирка крохотная, но чистая и уютная. Видно, что со свежим недорогим ремонтом. Маленькая кухня с двумя навесными шкафами, рабочим столом и раковиной. Комната с широкой кроватью, шкафом и телевизором. Стиральная машина в совмещенном санузле.

Это хорошо, не придется больше стирать постельное белье руками.

– Разбирай вещи, а я в магазин за продуктами… здесь недалеко…

– Матвей… купи груши, пожалуйста…

– Груши?.. Малыш требует?

– Нет. Я груши очень люблю.

Уже две недели их не ела. Неловко было просить, а сама я в магазины не хожу.

– Хорошо, – улыбается он, перед тем, как уйти.

С того самого дня Матвей каждый день приносил мне сочную грушу. Этакая милая традиция…

Мы больше не ругались, но я все чаще стала ощущать тоску. Я скучала по своим вещам, по общению с друзьями. Тосковала по родительскому дому, по Наталье и даже родителям.

Матвей все дни проводил на работе. Уходил рано, когда я еще спала, а возвращался уже затемно. Мне его не хватало. Катастрофически мало было его внимания.

Я понимала, что ему тяжело. Он говорил, набрал заказов, нанял еще сотрудников, и теперь автосервис работает круглосуточно в две смены. Матвей спешно рассчитывается с прошлыми долгами и собирает деньги на новую покупку.

Приближалась дата сделки купли–продажи земли, за которую уже давно был внесен задаток.

Прошел уже почти месяц, как мы живем отдельно, я встала на учет в женскую консультацию в обычной поликлинике, устроила быт, накупив на свою заначку разных мелочей для дома, но так и не сообщила о беременности маме.

Эта неопределенность висела надо мной домокловым мечом. Я каждый день, просыпаясь утром, обещала себе позвонить родителям, сообщить, что скоро у них будет внук, но стоило только мне представить реакцию мамы, ее колкий взгляд, моя решимость сдувалась, как лопнувший воздушный шарик.

– Живот болит? – отвлекает меня от раздумий голос Матвея.

– Нет, сегодня все хорошо…

Иногда у меня ноет низ живота, но на УЗИ врач патологий не заметила. Сказала, так бывает в первом триместре. Хотя от секса рекомендовала пока воздержаться.

– Сегодня твоя мать приезжала… – говорит Матвей, усаживая меня к себе на колени.

Он любит, когда я вот так, как маленькая, сижу на нем, устроив голову на его плече.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Мама? Зачем?..

– Хотела с тобой встретиться… Позвони ей, она волнуется.

Последний раз мы разговаривали с ней на прошлой неделе, она спросила, как я питаюсь, и не завелись ли у меня вши. Она думает, что я до сих пор живу над гаражом. В клоповнике, как она выразилась.

– Позвоню, чуть позже…

Позвоню, когда он уйдет в душ. Я так и не сообщила ей ни своего нового номера, ни нового адреса. Сегодня все расскажу.

– Матвей, возьми меня завтра с собой на работу.

– Заскучала?

– Угу…

В одиночестве время тянется бесконечно долго. Я пытаюсь развлекать себя сама. Хожу гулять в парк и на Набережную, захожу в магазины детской одежды. Хочу настроиться на беременный лад. Пока слабо получается. Не отпускает напряжение, страх неизвестности. Я не представляю, как мы будем жить, когда родится малыш.

Матвей вот так же будет пропадать сутками на работе, а я буду одна с ребенком?.. Справлюсь ли я?..

– Я хотел завтра предложить тебе съездить кое–куда…

– Куда?.. – оживляюсь я, – у тебя завтра выходной?

– В ЗАГС… Ань, давай распишемся…

– Поженимся?.. – глупо уточняю я.

– Просто распишемся… Без свадьбы.

Мои губы растягиваются в улыбке. Матвей хочет, чтобы я стала его женой?

Он внимательно смотрит в мое лицо, считывает эмоции и зеркалит мою улыбку.

– Это значит, да?.. Ты согласна?

Я, конечно, понимаю, что этот шаг продиктован желанием, чтобы ребенок родился в законном браке, но от этого не менее приятно. Он ведь мог просто записать его на себя и дать свою фамилию. Но, нет… Матвей хочет семью. Со мной!

– Согласна, конечно!

– Тогда завтра пойдем подавать заявление.

Обхватывает мой подбородок ладонью и по–хозяйски накрывает губы своим ртом. Без прелюдии его язык проникает сразу в рот. Настойчиво скользит вдоль моего, гладит небо, метит собой каждый закуток.

– Хватит, – выдыхает он напряженно.

Я послушно укладываю голову обратно на его плечо. Чувствую бедром, как он возбудился. Сижу тихо, не шевелюсь. Жду, когда он успокоится.

Вчера я уговорила его на минет.

Да–да… именно я, а не он. Мужчинам противопоказано долгое воздержание, особенно когда на работе всякие рыжие шалавы бюстом перед лицом трясут.

Дожидаюсь, когда Матвей уйдет в душ, и, взяв телефон, набираю маме.

– Мама, здравствуй… Это я…

– Анна! Ты где?..

– Матвей снял нам квартиру, мама, – говорю я, – мы больше не живем в гараже…

– Скажи мне адрес, – в привычной манере требует она, – мне нужно знать…

– Зачем?..

– Хочу знать, где автослесарь прячет мою дочь!

– Мы не прячемся мам, правда… У меня все хорошо…

– Хорошо?.. – усмехается ее голос, – а ты о нас подумала? О своих родителях? В какое ты нас ставишь положение?..

– В какое же?..

– Я сказала знакомым, что отправила тебя на все лето отдыхать заграницу, а мне звонят и говорят, что видели тебя в городе одетую, как оборванку!

– Так может, не стоит врать людям?..

– И что ты прикажешь мне им говорить? Что моя единственная дочь спуталась с бомжом?!

В носу начинает щипать…

Я устала… Устала отбиваться от ее нападок, устала с пеной у рта доказывать, что мой мужчина достоин уважения… устала биться головой о стену, надеясь, что время, проведенное в разлуке со мной, смягчит ее…

– Мама… я беременна…

В трубке повисает тишина. Я отчетливо слышу биение моего сердца.

– Срок?..

– Девять недель.

– Почему до сих пор не сделала аборт?

Мама не кричит и не истерит. Ее голос звучит по–деловому ровно, как у профессионала, перед которым поставлена очередная задача.

– Аборта не будет, – так же спокойно отвечаю я.

– Так… – тихо вздыхает она, – ты встала на учет?

– Да.

– Где?

– Я не скажу…

– Я сама узнаю.