Дерево красной птицы - Ли Тэмуль

и другое. – Кымлан невесело усмехнулась. – Я с детства привыкла тренироваться ежедневно, и сейчас мне очень тяжело без упражнений. Тело все забывает, и я чувствую, что превращаюсь в настоящего раба.

– Говоришь так, будто надеешься выбраться отсюда, – хмыкнул командир, выпрямляясь. – Хорошо. Не уверен, что поступаю правильно, но в этот раз уступлю тебе. Давай посмотрим, кто выиграет, и если твоя стрела полетит дальше моей, я клянусь исполнить твое желание.

– Мне нужно время, – кивнула Кымлан.

Ей принесли мохэскую стрелу, и она внимательно ее рассмотрела.

Наконечник был слишком толстым и широким. Из-за сопротивления воздуха и порывов ветра такая стрела полетит медленно, поэтому Кымлан спросила разрешения взять один из булыжников и устроилась возле него, подогнув под себя ноги.

Она аккуратно развязала веревку, чтобы отделить от древка наконечник, и начала методично обтачивать его о камень. В Когурё уже давно использовали металлические стрелы, но в далеких провинциях в ходу все еще были каменные. Металл был дорогим, и для его качественной обработки требовались хорошие мастера, которые в основном жили в столице. Поэтому для королевской армии изготавливалось самое лучшее вооружение. Но в детстве, когда отец только начал обучать ее военному делу, Кымлан вместе с ним не раз обтачивала камни для стрел. Процесс и так был не быстрым, а маленькому ребенку и вовсе казался бесконечным и нудным, однако отец всегда говорил, что в жизни пригодится любое умение. К тому же, научившись изготавливать стрелы, Кымлан стала очень ценить труд мастеров и трепетно относиться к оружию.

Два стражника и Рудже с интересом наблюдали за процессом. Командир задавал вопросы, иногда удивленно хмыкал и даже кивал головой.

– С двух сторон нужно сделать надсечки, чтобы наконечник лучше крепился к древку, – рассказывала Кымлан.

– Удивительно… Тебя и правда воспитывали как воина? – тихо спросил Рудже, наблюдая, как Кымлан делает замысловатый нахлест и аккуратно вставляет наконечник обратно.

– Да, с самого детства, – кивнула она. – Готово.

С торжествующей улыбкой она показала стрелу.

Командир внимательно осмотрел результат ее работы, потрогал и удивленно хмыкнул.

– Сидит крепко…

– Ее можно будет использовать несколько раз, пока веревка не перетрется. – Кымлан не могла скрыть счастливой улыбки. Она наконец-то занималась делом, которое ей было в радость. – Но даже если древко сломается, наконечник останется цел.

– Ну, пойдем проверим, – неохотно отозвался Рудже, видимо, предчувствуя, что проиграет спор девчонке.

Рабы разошлись по рабочим местам, и на площади было пусто. Конвой остановился на опушке леса за пределами деревни, и Рудже выбрал дерево, до которого было не меньше ста пятидесяти шагов.

Кымлан внутренне сжалась. Она была хорошим стрелком, но с такого расстояния в цель не всегда попадал даже принц Наун, про которого говорили, что он родился с луком в руках. К тому же когурёсцы, в отличие от мохэсцев, считались конными лучниками, и техника стрельбы разнилась. Поэтому сейчас у Рудже было преимущество.

Однако Кымлан старалась не показывать своих сомнений, когда прицелилась.

Охрана на всякий случай закрыла собой командира, не зная, чего ожидать от странной женщины, но Рудже качнул головой, давая понять, что все в порядке.

Кымлан разнервничалась, поскольку давно не тренировалась. Тетива была тугой, ладони вспотели, и она опустила лук, чтобы вытереть влажные руки о штаны. Нельзя поддаваться сомнениям. В голове зазвучал голос принца из того времени, когда он учил ее стрелять: «Цель надо видеть не глазами, а сердцем. Как только почувствуешь ее, поразишь с любого расстояния».

Сделав несколько глубоких вдохов, Кымлан внутренне собралась и ощутила, как обманчиво расслабилось тело. Она видела лишь тонкий наконечник, нацеленный на ствол дерева. Она не может проиграть командиру.

Стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась в мишень по самое древко.

За спиной раздался удивленный возглас.

– Ваша очередь, – улыбнулась Кымлан, возвращая лук.

Стрела командира летела заметно медленнее и, ударившись о ствол, отскочила на землю.

Кымлан возликовала. Она выиграла!

Лицо Рудже перекосилось от злости, и он сердито обернулся, бегло осматривая ошеломленных стражников. Видимо, решал, стоит ли ему нарушить свое слово или же сдержать его. Было видно, что ему хочется прибить унизившую его рабыню.

– Вы же выполните данное мне обещание? – спросила Кымлан с лукавой улыбкой.

– Я слов на ветер не бросаю. Но ты научишь моих воинов делать такие стрелы. – Рудже сердито бросил на землю лук и, кивнув солдатам, быстрым шагом направился прочь.

– Спасибо, господин, – тихо поблагодарила она, поклонившись вслед удаляющемуся командиру. Надежда вольной птахой билась в груди, и Кымлан наконец-то почувствовала себя живой. У нее появилась возможность отточить навыки и потренироваться контролировать огонь. Это была неслыханная удача! Теперь побег – дело времени.

– Эй, Кымлан! – гаркнул Чегон, сердито распахнув дверь барака. – Белье я за тебя вешать должен?

Погрузившись в воспоминания, Кымлан напрочь забыла, что оставила мокрую одежду на улице. Она оттащила корзину на задний двор, где обычно сушилось белье, и начала развешивать вещи, думая о словах Сольдан. И как такая нелепица вообще могла прийти в ее умную голову?! Соблазнить Мунно? Кымлан понятия не имела, как это делается, не говоря уже о том, что все ее существо восставало даже при одной мысли об этом.

– Помочь? – рядом раздался хрипловатый голос, и Кымлан вскрикнула от неожиданности. – Напугал?

За развешанным бельем она и не заметила мрачную фигуру Мунно. Он сделал несколько неторопливых шагов и встал прямо перед ней, уставившись колючими глазами. Вот он – этот ужасный взгляд, который всегда заставлял ее чувствовать себя как зверь в капкане.

– Конечно, напугал, – сердито буркнула Кымлан, доставая из корзины чьи-то очередные штаны. Она нарочно отвернулась, чувствуя на спине его взгляд. – Зачем пришел?

– Ты не рада видеть человека, спасшего тебе жизнь? – В его голосе слышалась насмешка.

Кымлан сжала зубы, чтобы сдержать готовые сорваться с языка дерзости.

– Ты ведь пришел о чем-то спросить? Вряд ли тебе захотелось поговорить по душам с рабыней. – Она все-таки не удержалась от едкого замечания. Уж слишком унизительно было стоять перед ним и развешивать чужое исподнее. А этот мужчина смотрел на нее и будто не понимал, что своим присутствием топчет ее гордость.

Она повесила последнюю рубаху и зло схватилась за веревку, призывая все свое самообладание, чтобы с достоинством выйти из этой ситуации. Три глубоких вдоха и…

– Как ты жила эти два месяца? Было тяжело? – Мунно скользнул рукой по веревке и осторожно накрыл ее сжатые в кулак пальцы.

Сердце как-то странно замерло и ухнуло в пятки. Кымлан показалось, что от потрясения она не может даже дышать. Она обернулась, обнаружив, что он стоит очень близко. Его дыхание щекотало щеку, а