Невидимый враг - Марина Серова

– Могу! И буду, пока не найду источник утечки! Приведу тебе простой пример. Она невинно болтает с подругой или с маникюршей в салоне красоты и, сама того не подозревая, сливает информацию. И ты, если желаешь быть в курсе расследования, будешь молчать! Пойми, преступник опережает нас на несколько шагов! Он продумал все тщательно и виртуозно расставляет ловушки, наносит сокрушающие удары. А мы только щелкаем клювом, глядя на последствия.

– Валентина никогда не болтает в салонах, и закадычных подруг у нее нет, – возразил Макс.

– Значит, есть другой, пока неизвестный нам способ. Варианты перебирать можно бесконечно. И пока мы двигаемся на ощупь, не хочу рисковать, чтобы преступник не насторожился. Не затаился раньше, чем мы сможем на него выйти.

– Ладно, считай, убедила. Буду нем как рыба.

– Хорошо. Спасибо, Макс.

* * *

Неожиданно небо заволокли плотные свинцовые тучи. Стало быстро темнеть и показалось, что сейчас гораздо позднее, чем есть на самом деле. В воздухе запахло озоном в преддверии приближающегося дождя. В сгущающихся сумерках здание следственного изолятора и серый обшарпанный забор с колючей проволокой выглядели особенно сиротливо и мрачно.

В комнату для свиданий охранник завел Романа. Молодой человек выглядел недовольным и хмурым. Его лицо было еще измученнее, бледнее, чем в прошлый раз.

– Привет.

– Привет. Сегодня уже не ждал никого. Есть новости?! – с надеждой посмотрел на меня подросток, плюхаясь на стул.

– Пока ничем не порадую, прости.

– Круто. Значит, опять вопросы?

– Ну, ты, судя по всему, ничем полезным не занят. Мозг отдыхает круглые сутки, вот ты его немного и поднапряги.

– Как скажешь, – равнодушно бросил он.

– Рома, с тобой все в порядке? Выглядишь уставшим.

– Нормально все. Следователь вопросы задает вежливо. Не бьют, голодом не морят, если ты об этом. Сплю плохо, нервничаю.

– Как плохо?! Неприятные сны?!

– Совсем уснуть не получается ночи напролет. Как глаза закрою, мысли начинают скакать вроде бешеных блох. Одно, другое, третье! И я все думаю, думаю, – молодой человек ссутулился и устало провел ладонью по лицу, словно стирая невидимую паутину, – а если удается заснуть, вижу ерунду всякую. И она повторяется постоянно.

– Что именно?

– Да, глупости. Мою правую руку гвоздями прибивают к чему-то.

– И что дальше?

– Не знаю. Мне становится так жутко, что на этом месте я все время просыпаюсь. Кажется, все, это крантец, останусь здесь навсегда.

– Рома, тебе страшно и беспокойно, это понятно. Я вытащу тебя из тюрьмы обязательно. И прости, что все так затягивается. Но нам нужно не только тебя от обвинений в убийстве избавить. Надо найти настоящего убийцу, ну и вычислить того, кто тебя сюда определил. Кстати, это вполне может быть один и тот же человек.

– Что-то я не совсем понимаю. Меня полицейские арестовали, определили в СИЗО. Кто может быть в этом замешан?

– То есть всему виной неудачное стечение обстоятельств?

– Что именно я труп обнаружил? Прикоснулся к нему? Ну да.

– А если немного подумать? Если подобные обстоятельства сложились не сами собою, а кем-то ловко организованы?

– Да кем?! Роман Полянский в тюрьме! Вовсе не великое событие в мировом масштабе! Кому это может быть надо?!

– Это вопрос не ко мне. А тебе как раз стоит подумать хорошенько.

– Да, у меня…

– Знаю, знаю, – немного бесцеремонно перебила я, – первым твоим порывом будет сказать: «У меня вообще нет врагов. И это никому не надо». Поэтому и предлагаю подумать. Более обстоятельно, не торопясь поразмыслить. Заодно будет чем заняться бессонными ночами.

– Ты только за этим пришла? Важную задачу поставить?

– Ну да. И поговорить.

– Не могу я даже подумать ни на кого! Друзей у меня не слишком много, но все хорошие. И на такую подляну никто не способен. Поверь, Женя!

– Ладно, – решила я зайти с другой стороны, – как думаешь, почему люди начинают курить?

Повисла небольшая пауза. Молодой человек, огорошенный резкой сменой темы, собирался с мыслями.

– Ну, все по разным причинам. Кто-то из любопытства, кто-то, чтобы вредным родителям досадить. Или чтобы чувствовать себя взрослее.

– Кто-то потому, что в плохую компанию попал? Нечто вроде стадного инстинкта?

– Наверное, бывает и такое, люди ведь все разные. Но бытует мнение, что так называемый стадный инстинкт – глупость несусветная. Вернее, его не существует на самом деле. Эту теорию придумали и растиражировали умные люди, чтобы было легче управлять остальной массой, теми, кто значительно уступает в интеллектуальном плане.

– Отлично. Значит, ты на подобную глупость не поведешься? И курить лично тебя заставляют совсем другие причины.

– Точно! – вымученно улыбнулся молодой человек.

– А скажи, Рома, кто досконально знал твои привычки?

– Какие?

– Все абсолютно. Ну, то, что ты в самоволки регулярно выбираешься? Или, что, едва появившись в колледже, отправляешься покурить в тихий уголок? Кто мог предсказать эти твои действия со стопроцентной точностью? Ведь настоящей тяги к никотину ты, по-видимому, не испытываешь? Спортом продолжаешь заниматься! Куришь, чтобы матери досадить?!

– Никто! Понятно?! – неожиданно сорвался подросток на крик. – Мы в то утро с матерью сцепились за завтраком из-за какой-то ерунды! Я распсиховался и курить пошел, как только в колледж приехали. И знать об этом никто заранее не мог! И вообще при ссоре с мамой только Ритка присутствовала. Даже из прислуги не было никого. Ты же не станешь подозревать в наличии коварных планов мою сестру?!

– Нет, конечно. Рита искренне переживает, – задумчиво пробормотала я, думая о своем, – то есть обычно ты туда не ходил курить? – окончательно расстроилась я. Теория начинала потихоньку рассыпаться.

– Ходил, конечно, как и все. Только не с утра раннего. Сама же говоришь, настоящей тяги к никотину нет. А про мои редкие выезды в клубы, конечно, некоторые близкие друзья знали. Бывало, мы там встречались. Но системы в моих тайных отлучениях из дому не было никакой! Даже близкие люди не могли ничего просчитать заранее. И в тот вечер, когда нас с Машкой снял кто-то, так было.

– Ты никому не говорил, что собираешься в «Шабаш»? – упавшим голосом уточнила я. – Совсем никому?

– Даже сам не знал, что поеду, практически до последнего момента. Скучно стало, вот и решился спонтанно.

– Понятно, – медленно протянула я, мысленно любуясь жалкими обломками своей теории.

– Меня никто не мог подставить специально. Даже если допустить дикую мысль, что существует человек, которому это нужно. Он никак не мог бы просчитать все заранее. Мой поход в тот вечер в «Шабаш», встреча с Машкой, ее гибель ночью и то, что утром я первый из всех курильщиков колледжа отправился в то место. В этом уравнении слишком много случайных переменных, – тем временем говорил Ромка.

Я подняла на него ошарашенный взгляд. Похоже, что все это время я требовала от подростка невозможного, то есть ставила задачу на непонятном для парня языке.

– Что? – заметил он мой пристальный, чересчур заинтересованный взгляд.

– Так, Рома, послушай меня сейчас очень внимательно. Забудь, что я говорила раньше. Представь всю сложившуюся ситуацию в виде уравнения. Или математического выражения. Сможешь?

– Линейного уравнения? Это вряд ли получится.

– Нет. Скорее квадратного или даже кубического, если такие бывают.

– Уравнения, где я и все действующие лица, места и события – цифры? Мои действия переменные, а преступник и возможные действия Машки – неизвестные?

– Да, примерно так. Справишься?

– Кажется, я понимаю твою мысль. Довольно интересная задача, – глаза подростка возбужденно блестели, – это уравнение нужно решить?

– Пока только составить, а там как получится.

– Хорошо. Я составлю и запишу его к следующему свиданию.

– И да, Рома. Поскольку я вовсе не математик, сделай небольшие поправки – отметки, примечания, лично для меня.

– Хорошо. Какие именно?

– Отметь некоторых людей. Тех, кого ты воспринимаешь как незыблемую, постоянную единицу.

– То есть неизменную величину?

– Именно!

– Это должно быть очень занятно! Пожалуй, начну сейчас же!

– Чудесно. А я тебя скоро снова навещу.

– Ага. Пока, Женя.

– Пока.

Покидая следственный изолятор, я была довольна собой. Подростки так устроены, что по сути своей являются максималистами. В их восприятии тихая грусть превращается в черную тоску. Мелкая печаль в горе вселенских масштабов. А сверстники-приятели в лучших друзей на века. Жизнь, как правило, вносит в сознание повзрослевших людей коррективы, расставляет приоритеты, заставляет сбросить маски. Согласитесь, что только настоящая дружба с честью выдерживает испытание временем. И как все настоящее, она редка и ценна. Но сейчас Роман изо всех сил защищает людей, с которыми близок духовно, которых считает друзьями. Он их имена не только мне не назовет, в собственном сознании не станет подозревать друзей в злом умысле против себя.