Страна призраков - Патрик Ли

Они успели пройти четыре киоска, когда Трэвис услышал приближающиеся к двери тяжелые шаги.

Пэйдж нырнула в пятый киоск, оказавшийся книжным, хотя ни одной книжки на полках не осталось. Бетани и Трэвис проскользнули туда же. Секундой позже дверь открылась.

Пауза…

Дверь закрылась.

Незнакомец выдохнул.

Снова шаги. Медленные и осторожные. Приближающиеся. Отчетливые. Незнакомец был один.

Трэвис снял «ремингтон» с предохранителя. Патрон уже был в стволе. Трэвис стоял, прижавшись спиной к стенке, со стороны которой приближался незнакомец. Заканчивалась стенка в паре футов от него. Он поднял дробовик.

Человек остановился. Где именно, Трэвис определить не мог, но, похоже, шагах в десяти от киоска. Не дальше. Ну же, пройди дальше, мысленно повторял он, перебивая голос благоразумия. Ему нужна была причина, повод, чтобы открыть огонь, пусть даже стрельба и навлекла бы на них большие неприятности.

Что-то щелкнуло… послышалось потрескивание. Уоки-токи. Единственный способ связи по эту сторону радужки.

Статические разряды прекратились.

– Ламберт на связи, – произнес мужской голос. – Я в терминале. Прием.

Снова потрескивание. Потом мужской голос, достаточно четкий:

– Это Финн. Докладывай.

– Они здесь были. Открывали входную дверь. На земле чешуйки краски. Были недавно, иначе ветер бы эти чешуйки унес.

Трэвис стиснул зубы. Черт. Такой прокол.

– Сейчас их там нет? – спросил Финн.

– Не могу сказать. Я только вошел.

Щелчки… шипение… Потом снова голос Финна.

– Ладно. Уходи оттуда. Все, что нам надо, ты узнал. Возвращайся, поможешь нам с мачтой.

– Понял.

Шипение… щелчок. Рацию выключили.

Трэвис ждал, но шагов не было. Ламберт просто стоял и, наверное, осматривал зал. Тронуло ли его увиденное или оставило равнодушным, неизвестно, но сильных эмоций определенно не вызвало. Через несколько секунд он вернулся к лестнице, поднялся и вышел за дверь.

Трэвис опустил дробовик и повернулся к Пэйдж. Она смотрела в его сторону, но не на него, а мимо, в окно. Смотрела, думая о чем-то.

– Сейчас здесь около пяти, – сказала она. – Я не знаю, когда в Аризоне заходит солнце в октябре, но, похоже, у нас около часа.

Трэвис повернулся к окну. Солнце светило ярко, как будто был полдень, но лучи падали косо. Похоже, Пэйдж не ошибалась в расчетах.

– Нам нужно выбираться отсюда. Прямо сейчас. – Она заметно нервничала. – Уйти в пустыню, открыть «окно» и вернуться в настоящее. До джипа можно дойти пешком.

Что ее так обеспокоило?

– Они говорили о наблюдательной мачте…

– Да, – перебила его Пэйдж. – Меня они напугали. Не будем терять время. По дороге объясню.

Она протиснулась мимо него и вышла из киоска. Трэвис уже шагнул следом, но оглянулся и увидел, что Бетани стоит как вкопанная. Проследив за ее взглядом, он заметил за прилавком мусорную корзину с обрывком газеты, верхней частью первой страницы, оторванной слева направо. На бумаге виднелись пятна от горчицы, свидетельствовавшие о том, что ею, может быть, убирали остатки сэндвича на прилавке. Самой газеты Трэвис не обнаружил. В киоске вообще не было никаких газет, остались только пустые проволочные полки, на которых они когда-то лежали. Ни одной бумажки, кроме клочка в мусорной корзине. Трэвис окинул взглядом зал и понял, в чем дело: дети жгли бумагу, чтобы согреться. Кучки пепла так и остались в каменных цветочных горшках, стоящих тут и там между телами. Днем в зале было жарко, но ночью температура быстро падала. Большие стеклянные окна плохо удерживали тепло, особенно в декабре.

Бетани наклонилась и достала бумажку из мусорной корзины. Большую часть газетного пространства занимало название газеты: «Аризона рипаблик». Ниже – дата: 15 декабря 2011. И еще ниже заголовок передовой и несколько строчек текста, одна-единственная колонка под огромной фотографией.

Понять, что изображено на снимке, было невозможно – сохранилась только верхушка шириной в дюйм. Заголовок гласил:

ЭКС-ПРЕЗИДЕНТ ГАРНЕР УБИТ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Смирив на секунду нетерпение, Пэйдж вернулась к киоску.

Бетани расстелила газету на прилавке, чтобы ее видели все трое. Бумага пожелтела от возраста, но отрывок текста читался достаточно легко:

«Нью-Йорк (АП) – Бывший президент Соединенных Штатов Ричард Гарнер был смертельно ранен вчера вечером, 14 декабря, на собрании в Центральном парке. В последние дни Гарнер несколько раз публично высказывался против массового перемещения в…»

И всё. Бетани перевернула бумажку, но на другой стороне поместилась только реклама местного ресторана. Она снова перевернула обрывок.

Трэвис перечитал сохранившийся текст. Что могло стоять за этим?

– Мы полагаем, что решение собрать всех в Юме было продиктовано паникой. Официальной реакцией властей – тех, кто стоял за «Умброй», – знавших или предполагавших, что спасти всех, возможно, и не удастся. Перед самым концом к этому вопросу обратился и Ричард Гарнер. Мало того, он публично выступил против плана. Не потому ли его и убили?

Пэйдж прищурилась, поняв, куда он клонит. Бетани кивнула.

– Гарнер в этом не замешан, – сказала Пэйдж.

Бетани с надеждой посмотрела на обоих.

– Но, может быть, он в курсе того, что происходит сейчас, в нашем времени. В отставку он ушел всего два года назад и до того времени имел доступ ко всем секретам. Гарнер должен знать об «Умбре».

Секунду-другую все молчали, и в зале звучал только монотонный голос диктора.

– Надо нанести ему визит, – сказал Трэвис.

Пэйдж кивнула и снова огляделась.

– Но сначала нужно выбраться из Юмы. Пошли.

Она повернулась, решительно вышла из киоска и направилась к двери, через которую они вошли.

Они вышли с «ЗИГ-Зауэром» и «ремингтоном» на изготовку. Никого.

Трэвис глянул под ноги, увидел чешуйки краски, осыпавшиеся, когда он открывал дверь, и покачал головой.

Они двинулись на восток вдоль южной стороны терминала, скрытые ею от наблюдателей в городе. До южного угла добежали за минуту.

Перед ними лежало открытое пространство шириной в четверть мили. В аэропорт они входили с севера, спиной к городу. Теперь впереди виднелись только несколько гаражей на окраине и бесконечные ряды автомобилей, занимавшие мили равнинной пустыни.

Финн и его люди были в городе. Возможно, где-то в центре. Если рвануть от угла терминала на юго-восток, то, по крайней мере, до половины пути их будет прикрывать аэропорт. Но потом они окажутся в поле зрения любого наблюдателя, обосновавшегося, например, на верхнем этаже отеля.

Трэвис заметил, что Пэйдж уже прикидывает расстояние, просчитывая те же, что и он, варианты.

– Не думаю, что они выставили наблюдение, – сказала она. – Сейчас все заняты установкой мачты. Им нужно поднять ее как можно скорее, и когда они ее поднимут, никакие наблюдатели не понадобятся.

Она посмотрела на солнце. Оно уже склонилось к западу, но светило по-прежнему ярко – его лучи беспрепятственно пронзали сухой прозрачный воздух. Пэйдж не ошиблась в расчетах – до заката оставалось не больше часа.

И тут Трэвис догадался, что так беспокоит Пэйдж.

– Термальные камеры.

Она посмотрела на него и кивнула.

– Восемь тепловизоров на высоте в семьдесят пять метров. Мачта у них легкая, крепится на растяжках, устанавливается быстро. Военные пользуются такими для баз передового развертывания на открытой местности. Опытная команда справляется с монтажом за час.

Трэвис огляделся. Бетонированная площадка перед ангаром. Кустики за оградой. И море автомобилей. Пока что вся Юма с окрестностями жарилась при 38 градусах.

Но так будет недолго.

Стоит солнцу спрятаться, и все начнет быстро остывать. Может быть, уже остывает. И как только фоновая температура опустится ниже 36,6, они втроем окажутся самыми теплыми объектами в радиусе сотни миль от Юмы. Даже если удастся добраться до машин и продолжить путь ползком, установленные на мачте камеры засекут их. Человеческое тело испускает инфракрасный свет, который отражается так же, как и любой другой, от металла и стекла. А горизонт видимости тепловизоров, установленных на семидесятипятиметровой высоте, это десятки миль. Если через час они все еще будут здесь, заметить их будет так же просто, как если бы они надели неоновые костюмы.

Бегом!

Они домчались до периметра, перелезли через ограждение и рванули к машинам. Бежали пригнувшись, зигзагами, выдерживая направление – на юго-восток. Через полчаса от терминала их отделяло не меньше мили.

Укрывшись за кабиной пикапа, они с минуту смотрели на город. Мачта поднималась метр за метром, по мере того, как невидимые рабочие добавляли к ней внизу новые секции. Камеры были уже смонтированы. Издалека мачта казалась идеально прямой. Трэвис представил четырех человек, удерживающих невидимые на фоне неба растяжки. Как только сборка закончится, они закрепят растяжки, и тогда…