Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я шел по больничным коридорам быстрее и быстрее, почти бегом поднимался по лестницам, перестав пугаться неожиданно появлявшихся медсестёр и врачей, кидавших на меня заинтересованные тревожные взгляды. Третий этаж был уже почти осмотрен мною, но Хасана я так и нашёл. И вот, когда моё отчаяние почти достигло, предела, я заметил в самом конце коридора небольшую дверь с тускло горящей над ней лампочкой с надписью «Спецбокс». Я медленно зашагал к двери, не слыша вокруг ничего, кроме стука собственного сердца.
Через прозрачный стеклянный проём двери я увидел его. Тело Хасана, укрытое по шею больничными простынями, казалось непривычно маленьким на большой кровати. Его ноги находились в неестественном положении со странно вывернутыми внутрь ступнями, одна рука безвольно свисала с края кровати. Кислородная маска скрывала почти всё его лицо, но даже в полной темноте я узнал бы его. Я чувствовал его, как чувствует подсознанием дикое животное находящегося рядом охотника. Разница лишь в том, что сейчас охотником был я.
Кровь в моём теле, разгоняемая диким сердцебиением, вызывала жар. Меня почти шатало, и причиной этому были не бессонные ночи. Злость и ненависть разжигали меня изнутри. Шприц в моём кармане ощущался довольно весомо. Он словно призывал меня к действию, проникая смертным холодом сквозь ткань. Я так отчётливо представлял, как осуществлю свою месть, что видел свои будущие действия, словно серию слайдов. Вот мои руки открывают дверь. Я подхожу к Хасану и смотрю на него. Я бужу его – он должен быть в сознании, когда я вколю ему препарат, должен видеть свою смерть. Я вижу его глаза, чёрные и безумные. Я молчу – мне не надо говорить ему, за что я мщу, он сам поймёт всё. Я беру его руку, безвольную и неспособную сопротивляться мне. Я ввожу иглу медленно, видя его ужас и беспомощность, и получаю от этого нездоровое удовольствие. Я вгоняю поршень до упора - я отдам ему всю порцию яда без остатка, так же, как не оставил жизни нам он. Я хочу, чтобы его смерть была максимально долгой и мучительной. Я буду с ним до конца. Я увижу его агонию, его последний тяжёлый вздох. Я наслаждаюсь его мучениями. Я наслаждаюсь своим безумием. Я превращаюсь в Хасана…
Эта мысль ударила меня словно обухом по голове. Неужели я становлюсь таким же, как и он, жестоким, безжалостным, способным без раздумий нанести удар беспомощному человеку? Неужели я зря столько месяцев отстаивал свою честь, пытаясь остаться человечным? Если я сейчас убью его, я превращусь в зверя, и, в итоге Хасан добьётся того, чего хотел. Он победит. А значит, смерть Евы была лишь напрасной жертвой в моих попытках не стать чудовищем.
Я осторожно зашёл внутрь, подойдя ближе. Мониторы за кроватью Хасана размеренно пикали, отслеживая слабые показатели его жизни. Стоящий рядом аппарат нагнетал воздух в его повреждённые лёгкие. Лицо его, наполовину скрытое кислородной маской, было жуткого сероватого цвета, вокруг глаз чернота, покрытая сетью морщин. Он непривычно жалок и беспомощен.
Видимо, ощущая каким-то шестым чувством моё присутствие, Хасан распахнул глаза. Несколько секунд взгляд его был затуманенным и безучастным, но потом в его глазах я увидел узнавание. Зрачки его стали расширяться, делая его взгляд тёмным и безумным. Я видел, что он яростно силится подняться, но его парализованное тело позволило ему лишь слегка шевелить шеей. Лицо Хасана багровело от усилий и злости, а из-под маски раздавалось приглушенное хриплое рычание. Он был похож на безумца, скованного смирительной рубашкой. Только рубашка ему была не нужна. Само тело держало его в неподвижности, и я понял, почему около палаты Хасана не было охраны – он не смог бы убежать при всём желании. Всё, на что он сейчас способен, это безумно смотреть на меня, в ярости сжимая зубы.
— Ну, вот мы и снова рядом, да? – прошептал я, глядя в безумные глаза. – Кто бы мог подумать, что мы так поменяемся местами…
Хасан снова зашевелил головой, мыча что-то в мою сторону. Я слышал, что он говорит что-то мне, но его смазанная речь была приглушена и искажена маской. Я достал из кармана шприц, наполненный его препаратом.
— Узнаёшь? – я поднёс шприц к его лицу. – Да, да. Это - то самое вещество, которым ты убивал её. Она была так же беспомощна, как и ты сейчас. Слабая невинная девочка, не сделавшая в своей жизни никому ничего плохого. А ты убил её… Не оставил ей шансов… Она умирала на моих руках, а ты просто смотрел.
Хасан захрипел ещё отчаяннее. Он в западне. Он боится! Мне было не по себе, но этот звук грел мою душу, ласкал мой слух, как самая красивая мелодия. Я понимал, что эти его незначительные муки - слишком малое для него наказание, но даже они меня радовали.
— Ты боишься смерти, Хасан? Наверняка, боишься… А ведь мне сейчас так легко убить тебя! Всего один маленький прокол, и твоя жизнь закончится. У меня достаточно лекарства, чтобы убить тебя мгновенно. И никто не обнаружит его в твоём организме – ты сам об этом позаботился, - я на минуту замолчал, наблюдая, как его чёрные глаза наливаются кровью. – Но я не буду этого делать! Я сохраню твою никчёмную жизнь. А знаешь почему? Потому что то, каким ты стал, намного страшнее смерти! И ты будешь доживать с этим, каждый день беспомощно засыпая и просыпаясь в казённых кроватях, пока твоё беспомощное тело не зачахнет окончательно. И я хочу, чтобы в каждый из оставшихся тебе дней, ты видел по ночам её глаза – чистые и добрые! Сейчас ты, возможно, рад этому, но, поверь, через какое-то время, ты будешь жалеть о том, что я тебя не убил. Когда-то ты сказал мне, что во мне слишком много человека. Но ты ошибся, Хасан! Во мне больше нет человека – ты убил его… этим самым препаратом…
Сердце моё трепетало в груди, как раненая птица. Мне хотелось орать во всё горло от боли и бессилия, но я уверенно ступал ногами в сторону выхода, слыша за спиной отчаянное хриплое мычание. Я не знал, какие эмоции испытывал в тот момент Хасан, но то, что творилось в моей душе, было настоящим водоворотом, тянущим меня в самые тёмные глубины боли. Я не чувствовал облегчения, которое, как мне казалось, должно было наступить, когда я увижу своего обидчика. Наверное, мне было бы легче, если бы я сделал именно то, что запланировал с самого начала, но что-то не позволяло мне его убить. Я пытался тешить свою совесть тем, что, оставив ему жизнь, сделал её невыносимой. Но сколько бы я себя не обманывал, горькая правда больно колола моё сердце – я просто не смог. Не смог стать зверем, убившим человека. Не знаю, что это было, совесть или просто трусость, но сделать этот шаг я не решился.
Но ещё больнее била мысль, что, возможно, мне просто в очередной раз хотелось показать Хасану, что ему не удалось сломать меня, превратив в смертоносное чудовище. Возможно, мы просто заигрались с ним в игру «кто сильнее». В игру, в которой не могло быть победителя, в которой была лишь одна проигравшая - Ева.
Мои ноги несли меня дальше и дальше, гулко топая по больничным коридорам. Я путался и не мог найти выхода, чувствуя себя пленником лабиринта. Вся моя жизнь – безвыходный лабиринт.
***
Снег… Снова снег… Крупные белые хлопья летели с тяжёлых серых небес, медленно ложась на землю и покрывая её тонким белёсым слоем. Здесь, в отдалении от города, земля была почти по-зимнему остывшей, не позволявшей снегу мгновенно таять, превращаясь в жижу. Здесь было красиво. Настолько, насколько можно ощутить красоту, находясь среди чьих-то смертей…
Сквозь застарелые памятники и надгробья я пробирался в ту часть кладбища, где находились свежие захоронения… где находилась Ева. Я не попал на её погребение, и, возможно, так было и к лучшему, потому что видеть, как земля поглощает любимое мною тело, я не смог бы. В моей памяти она оставалась ещё живой. Я страшно боялся этого дня, оттягивая его, насколько возможно. Увидеть сейчас её могилу означало бы расстаться с её живым образом, окончательно принять, что её больше нет. Но ноги сами принесли меня сюда. Мне просто некуда было вернуться. На целой планете не осталось не одного места, где бы меня могли понять… только это.
Чем дальше я шёл, тем слабее становился мой организм. Ноги мои с трудом передвигались, а тело сотрясало мелкой нервной дрожью, но я продолжал вглядываться в имена незнакомых мне людей, высеченные на бездушных каменных плитах, в попытках найти то единственное. Их было так много – сотни могил, сотни чужих жизненных историй, сотни смертей: лёгких или мучительных, скоропостижных или нет. И я никак не мог среди них отыскать нужную.
Медленно надвигались ранние холодные сумерки. Снег по промёрзшей земле кружился, гонимый ветром, образуя множество небольших водоворотов. Становилось холодно, и пазухой я держал единственную дорогую мне вещь, спрятав её от пронизывающего по-зимнему ветра. Проплутав по улочкам погоста больше часа, я стал понимать, что хожу кругами, потому что имена, попадавшиеся мне на могильных плитах, стали повторяться. Неужели я не найду её? Неужели я заблудился на этом кладбище так же, как заблудился в своей жизни, и мне теперь не будет выхода из пустоты и отчаяния?
- Шедевр - Миранда Гловер - love
- Слезы в раю - Доналд Робин - love
- Слезы печали - Виктория Холт - love
- Лихорадка под названием... - Юлия Плагина - love
- Невеста рока. Книга вторая - Деннис Робинс - love
- Закрыв глаза - Федерико Тоцци - love
- Роман с иностранцем - Ева Ратленд - love
- Ненаписанный рассказ Сомерсета Моэма - Юрий Нагибин - love
- Жрицы любви. СПИД - Ги Кар - love
- Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон - love