Рядом (СИ) - Юлия Нет

Наверное, в эту минуту я должен быть плакать, кричать. Но шок от происходящего лишил меня всех эмоций. Душевная пустота вязкой тягучей массой накрыла моё сознание. Только лишь единственная мысль прорывалась сквозь этот вакуум - её больше нет. Теперь уже навсегда…

Больше никогда её тихий голос не произнесёт моего имени. Больше никогда эти тёплые нежные пальцы не дотронутся до меня в темноте лёгкими неуверенными прикосновениями. И никогда я уже не увижу этих добрых синих глаз, пусть и наполненных слезами. Никогда…

Всё это казалось злой сказкой, страшной и нереальной. И каждую секунду мне казалось, что вот-вот она должна была окончиться. Но время шло, а ужас не рассеивался.

У меня стала кружиться голова, и окружающее пространство, искажаясь, проносилось мимо меня каруселью. Решётки, серые стены, покрытый мелкой крошкой бетонной пыли пол, наши тела – моё и Евы. Меня будто несло сквозь пространство, сталкивая с ним, и отзываясь жесткой болью в каждой клетке тела. Монотонный звон в ушах заглушал тягучую тишину.

Сквозь этот звон вдруг стал прорываться другой звук, не менее мерзкий и раздражающий – металлический скрежет ключа в тяжёлой двери подвала. Затуманенным взглядом я видел фигуру Хасана, быстро спускающуюся по лестнице, в его руке был пистолет. И даже моё плохо сфокусированное зрение не могло скрыть от меня выражение его глаз, яростное и отчаянное.

Хасан был настолько взбешён, что даже не потрудился закрыть за собой дверь подвала, и меня обдавал воздух, свежий и холодный, впервые за пять с лишним месяцев. Приток кислорода усиливал моё головокружение, но не приносил никакого облегчения. Я не мог им надышаться, каждый мой вздох был будто бы холостым. Я тяжело поднялся на ноги, загородив собою тело Евы. Больше он не дотронется до неё, не заберёт её у меня! По крайней мере, пока я жив.

— Отойди от неё! - звук голоса Хасана, жестокий и нервный, казался мне нереально далёким, будто бы он был произнесён не в метре от меня, а где-то совсем далеко.

Я шире расставил ноги, готовясь к сопротивлению и ища точку опоры для своего слабого тела.

— Отойди от девчонки, или я тебе сейчас разнесу голову! - дуло пистолета Хасана черной точкой маячило перед моим лицом.

Внезапно его предложение показалось мне настолько заманчивым. Это лишило бы меня всех проблем, тревог. Я снова оказался бы в спасительной темноте. Оказался бы рядом с ней. Я сделал шаг вперёд и обхватил пистолет поверх рук Хасана, приставив его к своему лбу.

— Стреляй!!! - мой крик саднил надорванное горло, искажая мой собственный голос до неузнаваемых нот, - Нажимай на курок, Хасан! Соверши хоть одно благородное дело в своей жизни! Ты лишил меня всего! Сделай же последний шаг! Ну, давай же!

Я сильнее надавил лбом на дуло пистолета. Металл зловеще холодил точку прикосновения на лбу, упираясь в кожу. Наши лица были на расстоянии двадцати сантиметров, и я мог видеть, его тёмные глаза, покрытые мелкой сеточкой капилляров. Его ноздри зло раздувались, выгоняя из тела воздух. В этот миг мне даже казалось, что я слышал скрип его зубов.

Палец Хасана дрогнул, вжимаясь в курок. На лице появилась гримаса презрения и ликования. Я закрыл глаза, приготовившись к выстрелу. Вот и конец!

Звук выстрела прозвучал уже через несколько секунд, отражаясь от стен подвала многократным эхом. За доли секунды в моей голове промелькнула мысль, что я совсем не чувствую боли. Ноги мои по-прежнему стояли, хоть и неуверенно, ощущая под собой опору. Я открыл глаза.

Передо мной всё так же было лицо Хасана, но его выражение поменялось на удивлённо-обескураженное. Он опустил вниз свой взгляд, и я, последовав за ним, увидел бурое пятно, расплывающееся на его груди. Хасан стал медленно оседать, открывая мне тем самым вид на лестницу, ведущую в подвал.

На лестнице стоял человек, одетый в тёмную форму. На его голове была каска «сфера», скрывающая его лицо, а рука, держащая оружие, медленно опускалась. Человек быстро побежал в клетку, стягивая на ходу каску. В дверном проёме появились ещё несколько фигур, похожих как две капли воды на первого человека. Их топот, шипение раций, и голоса быстро наполняли помещение подвала, внося в него жизнь и суету.

Мужчина, появившийся первым, встал передо мной, обхватив мой подбородок рукой. Он вертел туда-сюда мою голову, заглядывая в глаза.

— Живой? Не ранен? – голос его был добродушным и приветливым, но почему-то это вызвало у меня негодование.

Я схватил его за грудки, сжав слабыми пальцами ткань его формы, хранившую в себе морозную прохладу улицы.

—Почему сейчас?... Почему не вчера?... Не час назад?

От моего рыка парень отшатнулся, удивленно меня разглядывая. Его лицо вдруг стало расплываться, смазывая черты, в ушах у меня громко застучал пульс, будто сердце переместилось в голову, а ноги стали слабеть, не выдерживая веса моего истощенного тела.

Меня поглотила долгожданная темнота, дарящая успокоение.

6.

Макс

***

Когда я с трудом разлепил тяжёлые веки, в глаза ударил свет, больно резанув сетчатку. Я снова прикрыл глаза, привыкая к свету сквозь полупрозрачные веки, но и в таком положении глаза болели. Значит, живой… Меня спасли?

Попытавшись пошевелить рукой, я почувствовал множество нитей проводов, удерживающих меня от движения, и всё-таки открыл глаза. Моё тело покоилось в мягком белоснежном окружении нормального человеческого постельного белья. Я явно чувствовал присутствие запахов лекарств. Бледные кафельные стены вокруг были непорочно чисты и бликовали от ярких потолочных светильников. Вся эта стерильно-красочная обстановка так контрастировала с тем местом, в котором прошли последние месяцы моей жизни, что я ощутил себя в другом мире, чужом и незнакомом.

Скинув с руки несколько проводков, я попытался встать, приподнявшись на локтях. Трубка капельницы упруго натянулась, и игла выскочила из вены, оставляя за собой яркий кровавый след на предплечье.

— Что вы, что вы? Вам нельзя вставать ни в коем случае! – неожиданно раздался голос позади меня.

Я дёрнулся, когда чьи-то руки надавили мне на плечи, возвращая меня в лежачее положение. Сбоку меня обходила девушка в медицинской одежде. Лицо её скрывала белая маска, и я видел только пару напуганных глаз над ней. Я схватил её за руку, вцепившись в её рукав.

— Где она? – прохрипел я.

— Кто? - медсестра попыталась отцепиться от меня, стряхивая мои пальцы.

— Ева… Девушка, с которой я был … Где она?

.

— Простите, я не знаю, о чём вы говорите. Вас доставили на «скорой», и вы были один. Больше никого не привозили.

— Когда это было?

— Ну, вы здесь уже пять дней…

Пять дней!!!? Где Ева? В моей голове понеслись пугающие мысли. Если я здесь пять дней, то Еву уже… Я не успел. Не успел даже попрощаться с ней. Я не увижу её уже никогда. А может, всё-таки успею? Я резко поднялся, сорвав последний провод капельницы, и спустил вниз ноги. Пространство вокруг меня стало качаться, словно я был на корабле, когда я сделал первые два шага. Девушка-медсестра снова подскочила ко мне, подхватив под руку.

—Куда… куда вы пошли? Нельзя вставать вам, слышите? – она попыталась развернуть меня в сторону кровати.

—Мне надо… надо успеть… я должен…

Сил сопротивляться даже такой слабой женщине у меня не было. Колени тряслись, будто я пробежал марафон, перед глазами всё плыло, а тело моё покрылось испариной после нескольких шагов. Я сдался.

Медсестра опустила мою голову на подушку и торопливо стала устанавливать сдёрнутые мною капельницы.

— Полежите, пожалуйста, спокойно! Ладно? Я сейчас дам вам успокоительного, - она бережно поправила волосы, спадающие мне на глаза. - Вам надо набираться сил.

— Что со мной? Почему я здесь? – моё сознание готово было покинуть, и мне с трудом давались слова.

— У вас обезвоживание, крайняя степень истощения, физического и морального, переломы рёбер, плохо сросшиеся… Вы должны находится в больнице. Я присмотрю за вами.

Она взяла в руки шприц, и, набрав в него лекарство, воткнула иглу в пластиковую полость капельницы. Через несколько минут я почувствовал, как моё тело наполняется непривычной лёгкостью, голова стала будто невесомой. Я, собрав последние силы, с трудом разомкнул губы.

— Можно попросить вас…

— Конечно! Чем я могу вам помочь?

— Я был с девушкой… Там, в подвале… Помогите мне узнать, где … Мне нужен её адрес.

***

Когда я пришёл в себя, был уже глубокий вечер. В окно, находящееся справа от меня, светил фонарь тусклым жёлтым светом. И в его лучах я видел мирно летящие снежинки. Снова снег! Он летел немым укором прямо в моё сердце, ударяя по нервам каждой из тысячи снежинок, снова бередя душу тяжелыми воспоминаниями. Я не спас её… Не дал ей увидеть этот снег… Я отвернулся.

Дверь тихонько скрипнула, пустив в больничный бокс узкую полоску света. В образовавшийся проём заглянула голова, прикрытая белой маской.