Башня грифонов - Наталья Александрова

– Нет, ты как хочешь, а с меня хватило Гейдельберга! И его профессоров, и его алхимиков, и его девушек! – ответил Вилли ворчливо. – Я возвращаюсь в Дерпт!

Все эти воспоминания в долю секунды пронеслись в голове герра Вильгельма. Он вспомнил Гейдельберг, вспомнил свою молодость, вспомнил лабораторию старого алхимика – и удивленно поднял глаза на позднего посетителя.

– Это… это вы? – спросил герр Вильгельм севшим от волнения голосом.

Посетитель ничего не ответил, но снял свои очки.

Герр Вильгельм увидел его глаза.

Один глаз был темно-зеленым, как бутылочное стекло, другой – блекло-голубым, как небо Петербурга.

Остаток дня Бейсик не слезал у Надежды с рук. Видно, так испугался сорваться с карниза, что теперь боялся остаться один хоть на минуту. Надежда и сама боялась его отпустить. Она занималась домашними делами, держа кота под мышкой, как сумочку.

В квартире стояла ужасная духота, потому что Надежда Николаевна с перепугу позакрывала все форточки, даже те, что были затянуты москитной сеткой.

Надежда наскоро прибралась в квартире, пылесос не включала, чтобы не усугублять кошачий стресс, у Бейсика с пылесосом были сложные отношения.

На ужин она запекла курицу целиком, чтобы не возиться. Бейсик даже не смотрел в ту сторону. Правда, после долгих уговоров он все же согласился съесть кусочек сырой куриной грудки, но принял его только у Надежды из рук.

Вы пробовали резать овощи с котом под мышкой? Надежда и не пыталась. Просто отварила рис, причем подсыпала слишком много острой приправы – Бейсик как раз дернул ее за руку.

Но, в общем, все получилось. Между делом Надежда решала сложный вопрос: просить или не просить Антонину Васильевну ничего не говорить мужу. Подумав, она решила не просить – тетка вредная, сплетничать любит, так что нарочно мужа караулить станет. А если не просить, так может, Антонина его и упустит, как раз в это время сериал по телевизору начинается.

Курица грела бока в духовке, рис варился на медленном огне, так что Надежда уселась выпить чайку и заодно поразмыслить. Кот примостился у нее на коленях и задремал.

Итак, чего же она достигла, думала Надежда. По большому счету, ничего особенного. Кто убил Михаила Сергеевича? Есть у нее подозрения насчет той женщины в темных очках, но кто она такая? И главное – за что убили Станишевского?

Если вспомнить фразу из культового фильма, то за то, что «он слишком много знал». Или что-то видел. Но вот что…

С Максимом поговорить не удалось. Что у нее еще осталось неохваченным? Что прятал покойный Михаил Сергеевич в ящике? Квитанцию на флэшку, карточку с телефоном Максима и какие-то листочки. Фотографии Надежда просмотрела и не обнаружила там ничего такого. Стоп, но если на флэшке были обычные, так сказать, деловые снимки, то зачем Станишевский их прятал? Да еще так сложно, в вазочке…

Надежда осторожно встала с места и, придерживая кота, пошла в кабинет мужа, к компьютеру. Уселась аккуратно, кот даже не проснулся, и стала снова просматривать все снимки на флэшке.

Так, это уже было – двор рядом с аптекой, основной дом, правый флигель, левый флигель, ворота, вот башня. В самых разных ракурсах – с левой стороны, с правой, спереди, сзади.

И ничего особенного, никаких потайных входов-выходов, со всех сторон башня круглая, сложена из кирпичей. На кирпичах цифры. Надежда увеличила фотографию, цифры стали видны полностью. Ну и что, цифры как цифры.

Тут ей пришло в голову, что она знает, где стоял покойный Станишевский, когда фотографировал башню. Спиной к воротам, чуть правее, и тогда лучше всего освещен этот кусок башни. Правда, так в кадр попадает еще кусок дома и три окна, но зато цифры лучше видны. Она потому так точно определила место, что сама стояла на том же месте, когда была в том дворе.

Снова Надежда осторожно встала и с котом наперевес отправилась искать собственный мобильный телефон. Нашла там нужную фотографию – все так и есть, она не ошиблась. Только… только цифры на кирпичах были другие.

Надежда до рези в глазах вглядывалась в снимки. Нет, глаза ее не подвели, цифры действительно другие. Вот на этом, она точно помнит, начиналась последовательность чисел Фибоначчи. Вот и в телефоне хорошо видно:

0, 1, 1, 2, затем на следующем снимке: 3, 5, 8, 13, дальше 21, 34, 55…

Точно, этот ряд Надежда помнила еще со школы. Каждое следующее число получается из суммы двух предыдущих.

На снимке же Михаила Сергеевича на нулевом кирпиче были написаны совсем другие цифры: 58, 44, на следующем: 18, 16, дальше: 76, 51, потом: 09, 46…

– Так, – тихонько сказала Надежда, – это мы уже проходили. Это – те же цифры из последовательности Фибоначчи, только разделенные пополам, чтобы на кирпичах поместились. Это как раз объяснимо. А вот как объяснить, что на моем снимке цифры совершенно другие? Это уж точный факт, техника не врет… Да, поневоле поверишь во всякую мистику. Грифоны ночью слетаются и пишут новые цифры…

Кот у нее на коленях фыркнул во сне. Надежда вздохнула и принялась рассматривать снимок Михаила Сергеевича – на своем, из телефона, ничего особенного она не заметила.

Цифры как цифры, кирпичи как кирпичи, только старые очень. А вот стена дома и три окна. И в среднем окне она заметила какую-то тень. Повернула снимок, увеличила, как только могла, убрала мешающие блики… И сама удивилась, потому что увидела мужское лицо. Не то чтобы человек выглядывал из окна. Нет, во двор он не смотрел, он смотрел на что-то или на кого-то в комнате. Но его было довольно хорошо видно – чуть в профиль, даже скорее в три четверти.

Мужчина, лет примерно за сорок, волосы пышные, щеки чуть обвисшие, подбородок квадратный. И брови – густые, темные. Надежда Николаевна подумала, что похож он немного на покойного генсека Брежнева. Вот у того были брови… Даже анекдот такой ходил в народе: уходит Брежнев на работу, а жена из окна свесилась и кричит: «Леня, брови дома забыл!»

Да, пожалуй, этот мужчина в окне только бровями и похож. Насупил брови, смотрит сердито, зло даже. И рот искривился – говорит что-то в глубину комнаты. Все ясно, с женщиной он ругается, потому что вон там, в углу, видна рука женская, с длинными ногтями и маникюр ярко-красный. Ну и что? Мало ли кто с женой ругается или с любовницей. А может, вообще с тещей…

Да нет, если по руке смотреть, то не теща это, молодая женщина.

Вот насчет тещи. Что-то там говорили про некую Аглаю Виленовну, которая как раз является тещей весьма значительного человека. И проживает у него в загородном доме. А квартира третий год пустует, никто там не живет. Она, Надежда, сама слышала. И тогда внимания не обратила. А теперь…

Теперь она прикинула расположение окон, вспомнила, какие номера квартир были написаны у подъезда, и убедилась, что перед нею окна той самой пятой квартиры. Стало быть, в этой пятой квартире какой-то мужчина разговаривал с неизвестной женщиной. Явно не с хозяйкой квартиры, потому что хозяйка, как уже говорилось, живет себе у зятя за городом на всем готовом, в свою квартиру и глаз не кажет. И было это… Надежда посмотрела на дату, когда был создан файл… четырнадцатого мая. То есть снимок был сделан или в тот же день, или раньше. А когда умер Михаил Сергеевич? Этот день Надежда помнит отлично, она ездила в салон «Эдем», чтоб он провалился совсем. Ездила она в четверг, шестнадцатого мая, еще очень тепло было, она в парке сидела и на Станишевского с Максимом внимание обратила.

Пойдем дальше. Что Надежда знает про пятую квартиру? Едва не заблудившись в подвале, она случайно подслушала разговор управляющего Константина Романовича с каким-то начальником. Ну, председатель ТСЖ, что ли, из жильцов… В своем праве, в общем, человек был. И правильно управляющего ругал, потому что сразу видно – тот еще прохиндей и жулик. Какие-то дела он крутил с пятой квартирой. Сдавал ее, что ли. Уж больно всполошился, когда дворник проболтался, что видел, как кто-то в пятую квартиру входил.

Когда это было? Значит, тогда, шестнадцатого, Надежда договорилась с Еленой, что придет через три дня. Стало быть, пришла она… пятница, суббота, воскресенье… как раз в понедельник. Ну да, муж еще раньше ушел, какой-то у него важный заказчик должен был из Москвы приехать, сказал, тот прямо с поезда к ним в фирму явится.

Тогда Надежда зашла в фирму «Домострой», потому что «Эдем» был закрыт (чтоб он разорился совсем), и потом поехала на Васильевский, в тот самый дом с башней.

Значит, было это в понедельник, двадцатого. А тот тип, что ругал управляющего, говорил, что жаловались жильцы на шум из пятой квартиры. На той, говорил, неделе.

Если бы в выходные это было, он бы так и сказал. И если бы в пятницу, то тоже сказал бы – перед выходными. Стало быть, остается четыре дня: понедельник, вторник, среда и четверг. Но уборщица Зульфия убирается в пятой квартире всегда по средам. Уж это точно, уборщицы всегда за графиком следят, лишнего не переработают. Как договорилась с ней Аглая Виленовна, уезжая, так она и ходит. Так что если прохиндей-управляющий кого-то в эту пустующую квартирку пускал за деньги, то только перед уборкой. В среду придет Зульфия, все уберет, снова квартира в полном порядке. Мало ли, в выходные хозяева нагрянут… Значит, остается два дня – понедельник или вторник, соответственно тринадцатое или четырнадцатое мая.