Рейтинговые книги
Читем онлайн Аленкин клад. Повести - Иван Краснобрыжий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 78

Беспомощный вид Пилипчука пробуждал у Игоря жалость. Рядом с ним он себя чувствовал неловко, скованно. А Демьян Михайлович таял прямо на глазах. Игорь с нетерпеньем ожидал день, когда будет подписан приемо-сдаточный акт. И этот день пришел. Он выдался прекрасным. Теплый ветер ночью разогнал серые тучи. Утром он затих и пригнал ядреный морозец с ярким солнцем. Демьян Михайлович дрожащей рукой подписал акт и, почесывая макушку, воробышком примостился на краешке стула.

— Вы хотите что-то сказать? — участливо спросил Игорь.

— Эх-хе-е-хе-е-е!.. Что я могу сказать?..

— Что думаете.

Стакан воды помог Демьяну Михайловичу немного успокоиться. Он помолчал в глубоком раздумье и как бы сам с собой заговорил:

— Я не могу расстаться с комбинатом. Пропаду. Честное слово, скука загонит меня в гроб.

— А вы не расставайтесь. Вас никто не лишает права на труд…

Совет Задольного помог Пилипчуку взять себя в руки. Он повеселевшим голосом осведомился:

— Значит, для меня найдется дело?

— Какую вы желаете получить работу?

— Я?..

— С учетом, конечно, своих сил.

Надежда остаться в строю химиков, жить их заботами, радостями, чувствовать себя нужным в коллективе человеком немного ободрила Демьяна Михайловича. Очки он поправил Энергичным движением руки, голову перестал то и дело отклонять в сторону, лицо у него немного порозовело, и он, стараясь всем видом выразить благодарность за внимание, откровенно заговорил:

— Игорь Николаевич, не будьте в жизни мягкотелым и покладистым. Не давайте никому вить из себя веревки. Позволите один раз поступить с собой несправедливо, и сами не заметите, как начнете приспосабливаться, чувствовать себя кому-то в чем-то обязанным…

Демьян Михайлович, осмелев, страницу за страницей пересказывал свою жизнь:

— Вы не думайте, Николаевич, что я всегда был таким мягоньким. Нет! Все началось после первого неудачного брака. Закончил я, значится, институт. Как сын погибших родителей — красногвардейцев, учился на казенный кошт. Приехал, значится, после института на один химический завод. Меня сразу на должность заместителя главного технолога поставили. Главным был человек из буржуазных спецов. Дело свое знал отлично, работал честно, но сердцем никак не признавал Советскую власть. Это я уже понял много лет спустя. А тогда…

Демьян Михайлович с мужской прямотой поведал Игорю о самых чистых днях в своей жизни. Влюбился он в первую красавицу на заводе Оксану Вариводу. А она на Дёму-заморыша и глядеть не хотела. Буржуазный спец по этой части был калач тертый. Он, конечно, сразу понял душевное состояние «молодого краснопузика» и давай посыпать рану солью. Да так это осторожненько, незаметно. Поглядит на Демьянку-краснопузика и со вздохом:

«В годы моей юности, дорогой Михалыч, за инженера любая княгиня с превеликим бы удовольствием пошла. Не пойму я вашу богиню. Вроде бы и собой не дурнушка… Иду Это я в обеденный перерыв мимо цеха, а она подружкам: „Демьян прохода не дает…“»

«А подружки?»

«Ой, не говорите! Ржут, точно табун кобылиц. И что вы нашли в этой, простите меня, неотесанной особе. Все ее богатство — красная косынка. Извините, дорогой коллега, но будь я на вашем месте… А если вы решили ее просто, как мужчина… Хи-хи-и!»

Буржуазный спец, которого звали Валерьян Северьянович, внушил Демьяну Пилипчуку, что Оксану можно «взять» только безразличным отношением. Женщина, мол, человек особого склада. Она привыкла видеть в мужчине силу, превосходство. На эти, мол, два качества женщины летят, как мухи на мед.

Валерьян Северьянович физические данные Демьяна Пилипчука явно преувеличил и, поняв свою оплошность, тут же вывернулся:

«Вы молодой инженер. Цвет, так сказать, общества. У вас блестящее будущее! А что у этой?.. Не забывайте, что ей уже за двадцать. Кроме койки в общежитии и лопаты, она ничего не имеет. Короче, дорогой коллега, я одобряю только одну сторону вашего выбора… Хи-хи-и!..»

— Вот и решил я связать Оксану по рукам, — вспоминал Демьян Михайлович. — Встречу в цехе, на комсомольской вечеринке — и нуль внимания. На сердце, правда, было совсем другое…

Демьян Михайлович утаил от Игоря, как Оксана на одной из вечеринок назвала его индюком, а он в ответ, подчеркивая свое превосходство, что-то ляпнул о лопате, красной косынке и раскладушке в общежитии. Его слова взбеленили Оксану. Прикусила она побледневшие губы и такую пощечину закатила Пилипчуку — на ногах не устоял. Не рассказал Демьян Михайлович и о своем побеге с комсомольской вечеринки под хохот заводских хлопцев. Но на одном остановился подробно:

— Получился у меня один незначительный инцидент с Оксаной. Валерьян Северьянович похихикал и сладеньким голоском: «Ну-с, дорогой коллега, убедились в мужланстве своей княгини? Плюньте на нее и разотрите. Да за вас любая умница пойдет». Я, конечно, слушал этого гада. Он все свое: подсыпает соль на рану. А однажды в дом к себе пригласил и познакомил меня с доченькой бывшего белогвардейского полковника. Она была чертовски красива!..

— Вы и женились на ней?

Демьян Михайлович рассказал, как в комсомольской ячейке стало известно о его женитьбе, о гневном собрании, на котором первой выступила Оксана и, обозвав его перерожденцем, предложила исключить из комсомола.

— Времена были жаркие, — вспоминал Демьян Михайлович. — Вопрос стоял ребром: кто — кого? А тут еще Валерьян Северьянович засыпался. Он занимался устройством судеб сынков и дочек всяких бывших. Конечно, делал это не за здорово живешь. Когда его прижали, рассказал, где зарыто золотишко. Килограммов пять иудушка на этом деле нажил и хотел смотаться за границу.

— Вот гад! Да такого бы к стенке!

— К стенке не поставили, но в отдаленные места на несколько лет упрятали. Но он и там не пропал: пристроился брадобреем к начальству. А у меня с тех пор жизнь — кувырком. Стал я мотаться с одного места на другое и еще на одного типа напоролся. Тут уж совсем моя репутация подмочилась. Правда, соучастие мне не пришили, но за халатность пару лет довелось лесок валить.

— Неужели? А я все думал: почему вы не такой, как все?

— Так вот я и стал вроде отрезанного ломтя. А знаете почему? Драться за себя не умел.

— Жили по принципу: моя хата с краю?

— Вроде этого, — согласился Пилипчук. — Но главная беда крылась в другом. Людей я, Игорь Николаевич, плохо знал. Мне бы сразу научиться опознавать Валерьянов. А я закрылся, как улитка, в скорлупочку и посапливаю в две дырочки. Так и жил до начала Великой Отечественной. Когда началась война, выполз из скорлупки и к военкому: «Пошлите на фронт». Думал, попаду в жаркое дело и выкую характер. И опять провал. Медкомиссия начисто по зрению забраковала. Решил в партизанский отряд попасть — не вышло. Приказали отправиться на эвакуированный химзавод. Там я и познакомился с Андреем Карповичем.

Годы войны Пилипчук вспоминал без нотки грусти, даже с какой-то гордостью, что ему приходилось по неделе не выходить с завода, где он был и начальником цеха, и мастером, и рабочим, и — акушеркой…

— Неужели женщины в декретные отпуска не уходили?

— Дорогой Николаевич, завод взрывчатку выпускал! Понимаете, какой груз лежал на наших плечах? За хорошую работу меня даже медалью наградили! И вошел я вроде в колею: авторитет в коллективе заслужил, мое старание отметили благодарностью, премией… Короче, почувствовал я себя настоящим человеком и решил в партию вступить. Рекомендации мне дали самые авторитетные коммунисты завода.

Трусость — злейший враг человека. Только она помешала Демьяну Михайловичу, как он говорил, расправить плечи. Сделай он смелый шаг, и жизнь со всеми радостями повернулась бы к нему лицом. Не пришлось бы ему снова застегивать наглухо душу. На партийном бюро и собрании коммунисты завода словом не напомнили Демьяну Михайловичу о его судимости, дали наказ быть всю жизнь таким же старательным тружеником, каким он проявил себя на заводе, и как бы между делом напомнили об отсутствии в характере решительности. Но большого упора на это никто не делал, наоборот, нашлись такие, которые отсутствие решительности в характере возвели чуть ли не в добродетель. Пилипчук, конечно, знал причины и своей замкнутости, и трусости, хотел на партийном собрании обо всем рассказать коммунистам, но помешал Осокин. Он предложил прекратить прения и, как директор завода, заявил:

— Я, товарищи, думаю Демьяна Михайловича главным технологом назначить.

Заявление Осокина еще на одну голову подняло Пилипчука в глазах коммунистов, и они проголосовали за прием его кандидатом в члены партии.

Две недели Демьян Михайлович чувствовал себя на седьмом небе. На заводе за это время он развернул такую деятельность, даже Осокин ахал. Самым значительным в стараниях Пилипчука было событие номер один: выпуск продукции по новой технологии. Но Демьян Михайлович по-прежнему не унимался. Он с лаборантами сутками просиживал над новыми опытами. Цель в работе преследовал одну: ужать до минимума сроки изготовления фронтовой продукции.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 78
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Аленкин клад. Повести - Иван Краснобрыжий бесплатно.
Похожие на Аленкин клад. Повести - Иван Краснобрыжий книги

Оставить комментарий