Дорогая Массимина - Тим Паркс

Вот за такие разговоры Моррис и не любил мужские компании.

– А она знает? – вежливо спросил он. – О том, что для вас это всего лишь курортный роман?

– Сандра? Нет. Талдычит, что поселится в Вероне, этакая верная подруга художника.

Джакомо захохотал. (Господи, этот человечек страшен как смертный грех. Маленький, колченогий, волосатый как черт, с типичным южным лицом, похожим на жеваную ириску. Жуткий карла из сказки да и только.)

Что же делать… Что же делать?!

– Но если нужно, я всегда готов сказать бабе в лицо: так, мол, и так, милая моя, на меня не рассчитывай. Чтобы быть добрым, иногда приходится быть жестоким, – таков мой девиз, Моррис. А как у вас Массиминой? Славная девчушка. Вы отличная пара! – И, не дав Моррису открыть рта, Джакомо спросил, чуть понизив голос: – Как насчет того, чтобы объединиться и все такое? – Его лицо перекосилось хитрой усмешкой. – Я хочу сказать, хорошая компания еще никому не мешала, делили бы все поровну. Сандра обожает такие фокусы, да и вы ей приглянулись, все уши прожужжала, до чего вы милый. Мол, вы сильно отличаетесь от тех снобов, к которым она привыкла у себя в Англии. Если хотите, мы можем даже сфотографироваться вчетвером… Никаких запретов. Так сказать, поделимся прибылью. Развлечемся на всю катушку, обещаю!

Потрясенный до глубины души, Моррис судорожно сглотнул. Неужто эта обезьяна толкует о тех мерзостях, что печатаются в непристойных журнальчиках? (Если на то пошло, что-то вроде этого он видел в «Пентхаусе» негодяя Картуччо: троица сплелась в клубок, а кто-то четвертый их снимает. Гнусь какая…)

– Ну, что скажете, дорогой мой? Ох, и здорово заводит, когда трахаешься в компании! – Джакомо довольно хохотнул. – Ты их и в рот, и в жопу, а тебя…

– Вообще-то мы влюблены друг в друга, – прохрипел Моррис. Его мутило. – Честно говоря, мы… – Комок тошноты застрял где-то под грудиной. Моррис отчаянно пытался совладать с собой. – Мы собираемся пожениться, как только ей исполнится восемнадцать. Через шесть недель…

Только ничего не трогай в номере. Ничего-ничего-ничего…

– Ну, раз так, поздравляю! – Джакомо изогнулся в быстром, нелепом поклоне, затем резко сменил тему: – Надеюсь, полиция не станет больше досаждать влюбленным голубкам. Газета вон там, можете взглянуть. А я приготовлю что-нибудь выпить. Хотите мартини?

Он вышел в дверь, за которой, по всей видимости, находилась ванная. Моррис быстро оглядел комнату.

Что делать, что делать, что делать… Должен же существовать другой выход, все равно какой…

– Удивительное дело, да? – крикнул Джакомо, звеня в ванной стаканами. – Нам надо позвонить в справочную и узнать телефон веронской квестуры. А то позвонишь местной полиции, а там даже не поймут, о чем идет речь. Они только нудистов на пляжах горазды ловить.

Газета лежала на кровати, развернутая на обличающей странице. Моррис взял ее и нарочито зашелестел. Настольная лампа… нет. Стул… нет. Радиоприемник. Нет. Комната была почти пустой. Журнал «Фотографо» на трюмо, на обложке обнаженная женщина.

У него лишь несколько секунд!

Боже милостивый, должно же быть что-нибудь? Пресс-папье? Пресс-папье – это классика. Нет тут пресс-папье.

Что же делать… что же делать… Господи, что же делать?!

– С водкой или без?

– С водкой. – Вместо слов с губ сорвался невразумительный хрип. Надо что-то сказать о проклятой статейке. Преодолев немоту, Моррис прокричал: – Просто невероятно! Какой-то чокнутый ублюдок послал письмо с требованием выкупа.

Цветочный горшок, цветочный горшок… Цветочный горшок. Какой фарс!

В высоком глиняном горшке обитало какое-то тропическое растение. Моррис осторожно поднял горшок. Тяжелый… Но сумеет ли он? Сумеет ли?.. Ведь никогда, никогда у него и в мыслях не было ничего такого. Моррис Дакворт, отличник и маменькин сынок, маргаритка, как его называл папочка…

Он уже стоял сбоку от приоткрытой двери в ванную. Джакомо составлял стаканы на поднос. Нелепость. Пошлый телевизионный спектакль. Дурной вкус. Он поднял горшок над головой, стиснул зубы и попытался унять трясущиеся руки. Фарс, фарс, фарс… Если вчера его снедал жар, то сегодня трясет от холода. Мышцы и сухожилия отказывались повиноваться. Ягодицы словно одрябли.

Верхние листья растения зашелестели, коснувшись потолка. Дверь открылась шире, появилась курчавая голова Джакомо, и Моррис обрушил на нее горшок, вложив в удар весь свой страх и всю свою ненависть. Всего себя без остатка. Горшок разлетелся на части, и Джакомо медленно осел на пол, в мешанину из разбитых стаканов, глиняных черепков, земли и листьев. Он даже не вскрикнул, лишь судорожно дернулся, перевернулся на бок и только потом испустил протяжный, низкий стон. Жив… Взгляд Морриса заметался по комнате в поисках нового орудия. Босоножками ведь не ударишь. Боже, все равно что на кухонном столе подпрыгивает форель, а у тебя под рукой нет скалки. Наконец в гениальном озарении (ибо он гений, гений, гений) Моррис повернулся к кровати. Подушка. Ну, конечно… Подушка!

Перевернув поскуливающего Джакомо на спину, Моррис опустил ему на лицо подушку в лимонной наволочке и навалился сверху всем телом. Джакомо почти не сопротивлялся, лишь дернулся разок, на мгновение безвольно вскинув руку. Моррис посмотрел на часы, выждал точно две минуты, затем ослабил давление. И крови-то лишь жалкая тоненькая струйка. Он взял запястье Джакомо и попытался нащупать пульс. Ничего. Десять секунд, двадцать. Ничего! Моррис встал. Он не станет убирать с лица подушку, не станет. Запросто обойдется без этого зрелища. Все тело было во власти ватной слабости, он с трудом доковылял до кровати, лег навзничь и закрыл глаза, пытаясь побороть очередной приступ тошноты.

Пять минут, только пять минут, и все будет в порядке. Он должен уйти до прихода Сандры. Или нет? Дождаться? Полное безумие… Слава богу, что Джакомо был таким ничтожеством. Да и Сандра… Обмениваться партнерами! Обожает такие фокусы… Сука. Значит, я сильно отличаюсь от тех снобов, к которым ты привыкла у себя в Англии… Тварь. Гнусная тварь. Пора уходить. Или остаться… Руки ходили ходуном. А что подумает Массимина? Кто знает, что ей взбредет в голову. Нет, надо убираться отсюда. Но сначала придать правдоподобие этому хаосу.

Моррис с трудом поднялся и шагнул к Джакомо, нагнулся, ощупал передние карманы джинсов. На ткани ведь не остается отпечатков, правда? Пусто. Он сунул руку под туловище. Бумажник оказался в заднем кармане. Прижав подушку к лицу Джакомо, Моррис попытался перевернуть тело. До чего ж тяжел этот карлик. Моррис оставил в покое подушку и двумя руками дернул мертвеца. Подушка соскользнула на пол, но Джакомо уже лежал лицом вниз. Моррис выдернул бумажник и сунул его себе в карман. Теперь к ящику трюмо. Вывалив его содержимое на пол, он разворошил ногой косметику, духи, мелкие монеты… Ничего ценного. Так, что дальше? Шкаф. В нижнем отделении лежали фотоаппараты, объективы и прочая фотоутварь. Быстрый взгляд в окно. Небо проясняется, вот-вот выглянет солнце. Пластиковый пакет, вот что ему нужно. Моррис огляделся по сторонам. Ничего. Тогда в ванную. Пакеты обычно вешают на ручку шкафчика, чтобы складывать туда салфетки и прочий мусор. Использованные презервативы. Вот свиньи! Вода. Ему нужна вода, вода, вода. Захлебываясь, он припал к крану, и тут понял, что мог оставить на трюмо и дверце шкафа отпечатки пальцев. Проклятье. Тряпка. Найти тряпку и хорошенько все вытереть. Тряпка. Простыня. Он схватил пакет, выскочил в комнату, сложил в пакет фотоаппараты, затем бросил туда же бумажник. Быстро стереть отпечатки и…

От стука в дверь он окаменел.

– Джакомо?

Ну почему он не слышал шагов? Почему, почему, почему…

– Джакомо, это я.

– Vengo.[64]

Ни на размышления, ни на сомнения времени нет… Моррис шагнул к двери, выдернул из пакета массивный телеобъектив; пальцы коснулись дверного замка.

Футболка, под которой нет лифчика, и короткая белая плиссированная юбочка; рука сжимает сверток. Новое бикини, наверное.

– Моррис!

Сандра не видела Джакомо на полу – тот лежал справа от двери – и тем не менее тотчас почувствовала неладное.

– Моррис, что вы…

Он отступил. Надо впустить ее в номер и, закрыть дверь.

– Джакомо пригласил меня выпить.

Сандра шагнула через порог и замерла. Расширившиеся глаза обежали черепки, осколки, землю и остановились на… Она стремительно метнулась обратно, но Моррис оказался проворнее. С неожиданной для самого себя силой он схватил упирающуюся Сандру за руку, втащил в комнату и яростно швырнул на пол. Голова с гулким стуком ударилась о каменные плитки, Сандра закричала. Объектив отлетел в сторону и замер, зацепившись за уродливую ногу Джакомо. Моррис ринулся к нему.

– Нет! – взвизгнула Сандра, приподнимаясь. Вместо того чтобы попробовать защититься, она схватилась за край коротенькой юбчонки, задравшейся почти до пупа, и попыталась натянуть ее на колени. Ее аристократическое, вытянуто-зубастое лицо побелело от неподдельного изумления. Словно все это он затеял лишь ради того, чтобы изнасиловать ее! Какое тщеславие!