Спи, Алиса - Алекс Джун

криво приклеенную к фонарному столбу.

– Ты, кажется, Кристиан? – Шу подошла к полицейскому и смерила его презрительным взглядом. – Ты что, всерьез думал, я тебя не замечу? Кроме нас, на улице ни души. И пусть на тебе нет формы, лицо-то твое я вчера хорошо запомнила.

– А я и не собирался скрываться, – ответил полицейский, несколько раз проведя указательным пальцем по своему носу, словно пытаясь стереть с него веснушки. – У меня приказ сопровождать тебя и беречь от опасностей. Но это вовсе не значит, что я должен идти с тобой под руку и вести беседы.

– А ты не очень-то вежливый, Кристиан Верц, – процедила сквозь зубы Шу. – Ну давай, сопровождай, только не путайся под ногами.

Всю оставшуюся дорогу до кондитерской Шу старательно не замечала бредущего за ней мужчину, хотя это ее порядком раздражало. Слава богу, он не стал заходить в кондитерскую, а вместо этого уселся на лавочку возле входа, достав из кармана помятый сборник кроссвордов и огрызок карандаша.

Мария была прекрасна, с аккуратной прической в виде собранных на затылке в замысловатый узел волос, в белом до колен платье и кружевном голубом фартуке. Увидев Шу, женщина ослепительно улыбнулась, заставив сердце девушки совершить небольшой кульбит. Натертые до блеска витрины сверкали, а из кухни доносились ароматы печеного хлеба, яблок и жженого сахара. Шу показалось, что она очутилась в сказочной стране сладостей и распрекрасных фей. Девушка тут же вспомнила подаренную ей Ингом в детстве картонную книжку-раскладушку, в которой на каждой странице возникали объемные бумажные пряничные домики, шоколадные фонтаны и реки из киселя. Именно такие ассоциации вызывала у нее кондитерская Марии с ее ярко-желтыми стенами, украшенными акварельными рисунками тортов и пирожных. Мария выложила на большое блюдо пончики, покрытые цветной глазурью, прибавила громкости на радиоприемнике и проговорила:

– Проходи в подсобку, переодевайся в форму и тщательно вымой руки. Там Эли, она тебе все объяснит.

Шу промямлила что-то неразборчивое, с плохо скрываемым любопытством рассматривая кондитерскую и ее очаровательную хозяйку, но все же послушалась.

Последующие часы закрутили Шу в бешеный ураган из муки, масла, яиц и сахара. По крайней мере, такой у нее был вид по окончании рабочего дня. Девушка сосредоточенно всматривалась в зеркало, пытаясь придать себе более-менее опрятный облик.

– Завтра получится лучше, – подбодрила Эли, которая по праву считалась главной помощницей Марии.

Шу повела бровью, но промолчала, вытряхивая из волос муку.

– Знаешь, ты похожа на моего брата, – продолжила девушка. – Он так же неловок на кухне. Но спустя несколько занятий даже он научился печь восхитительное печенье. Главное – приложить старание и слушать советы.

– Это внушает оптимизм. – Шу растянула губы в одну из своих фирменных фальшивых улыбок. Старание. Советы. Восхитительное печенье. Девочки в кружевных фартучках, и она в таком же… Тьфу! Какая ерунда! И как только ее угораздило в это ввязаться?

Попрощавшись с Эли, она вышла из кондитерской и поспешила в зоомагазин. Кристиан все так же тащился за ней по пятам, но Шу его не замечала: слишком устала после утомительного рабочего дня.

Дома Инг встретил ее холодным супом, безупречной чистотой в квартире и закрытыми дверями собственной спальни, из-за которых раздавался размеренный храп. Разложив покупки и переодевшись, Шу тихонько прокралась в комнату Инга. Он крепко спал, завернувшись в одеяло, а рядом лежал котенок, тесно прижавшись к Ингу и рискуя быть раздавленным, если вдруг хозяин решит сменить положение, перевернувшись с бока на спину.

– Сладко с ним спать, Рыжик? – Шу осторожно взяла мяукнувшего котенка и переложила на край кровати.

Инг пробормотал что-то похожее на «Лапшу» или «Уйди, Шу» и перекатился на другой бок. Девушка наклонилась и поцеловала его в висок. В темноте у Инга был какой-то особенно неприкаянный и уязвимый вид. Одну руку он согнул в локте и прикрыл ей лицо, а вторую подложил под голову в качестве подушки. Удивительно, насколько спящие люди казались беззащитными перед теми, кто в этот момент бодрствует и в ночной тиши бродит вокруг них на цыпочках. Вот Инг – взрослый, уверенный в себе парень, но стоит ему уткнуться носом в одеяло и погрузиться в собственные сновидения, как он становится похож на юного мальчишку. Напряженное выражение лица, беспокойство в глазах, сурово сжатые челюсти: все это стирает и сглаживает, обнажая истинную суть личности, герой мифов и легенд, чародей Натгон – один из основных божеств культа их предков, но ныне почти что забытый.

Натгон – древнейший Бог пророческих и лживых сновидений. Маг, создатель и разрушитель миров, ткач человеческих судеб. Во сне человек не мог соврать, нужно лишь прошептать на ухо вопрос в обозначенное время: в час ночи, когда Натгон проплывает по небу в призрачной колеснице, прикованной серебряными цепями к лапам двух черных огромных воронов. Закрой глаза и жди, пока не услышишь шорох крыльев. Только тогда спрашивай. По крайней мере, в это верили далекие предки.

Шу вздохнула, осторожно смахнула каштановую прядь волос со лба Инга и прислушалась. Пробил ли этот магический час Натгона? Монахини, конечно, всыпали бы ей по первое число за подобные мысли. Натгон – мертвый Бог, его святилища давно были стерты с лица земли, а почитатели уже пару веков истлевали в своих могилах. Сейчас Натгон упоминался разве что в детских страшилках. Темная ночь. Вороны, клюющие звезды. И Кира, земная девушка-ведьма, поглотившая сердце влюбленного в нее Натгона, а после превратившаяся в новую Богиню Смерти, что несла людям одни лишь болезни и страдания. Да уж, у древних боги были куда интереснее, чем нынешний безликий, справедливый, но в то же время какой-то бессмысленный Бог. А существовал ли он вообще? Хоть монахини и пытались каждый день донести до Шу доброе светлое религиозное знание, но их попытки оставались тщетны. Она не верила, по крайней мере не в того Бога, которому ее заставляли молиться по утрам перед уроками.

Шу склонилась над ухом брата и прошептала вопрос, терзающий ее уже немало лет. Инг отнял руку от лица, открыл рот и оглушительно захрапел. От этого звука, право слово, вороны Натгона упадут замертво, случись им пролететь над крышей дома Инга. Шу с огорчением взглянула на баночку со снотворным, стоящую на тумбочке. Нужно было припрятать лекарства, он слишком много принимал за раз и без особых на то причин. Врач, называется.

Шу подошла к окну и приоткрыла штору. На небе тускло светила сливочная луна, напоминающая сладкую помадку, которой они сегодня смазывали булочки. Девушка нахмурилась и отпрянула от окна: ей показалось, что возле дома бродит полицейский. А ведь она не так давно мечтала стать кем-то, кто