История лисы-метаморфа (СИ) - Катрин Селина

Чирра зашла в столовую и увидела, что там, где обычно она сидела, села графия София. Обида вскипела в её груди. Это было несправедливо. На её место усадили другую женщину. Но в тоже время Чирра понимала, что эта девушка в голубом платье – настоящая аристократка, коллега Оливера, которая знает его уже много лет. Наверняка близкий друг, возможно – любовница, судя по тому, как Оливер с ней тепло общается. «А кто я такая? Оборотень, которого боятся и ненавидят люди. Не графиня, маркиза или виконтесса. Да я даже читать не умею! Что я могу дать? Ничего. Я даже не уверена, что как женщина что-то могу». После той встречи с охотником в лесу Чирра боялась близости с мужчиной. И тогда на конюшне, когда волею случая ей пришлось прижаться к торсу Ярэна, ничего кроме страха она не чувствовала. Никакого возбуждения, желания близости. Ни-че-го. Паника – да, отвращение – снова да. Желание исчезнуть – опять да.

Чирра прищурила глаза, рассматривая Софию исподтишка. Симпатичная девушка, умело поддерживает разговор, сыпет какими-то терминами и фактами, о которых Чирра понятия не имеет. «Да, она настоящая пара для него, надо дать им шанс», – грустно подумалось лисе. Метаморф вздохнула и пошла есть на кухню. Залезла на стул, где обычно ели слуги, и без интереса уставилась на чью-то недоеденную перловку с тушёнкой. Дани крутился у пени, ловко лепя булочки с вишней.

– А ты чего такая грустная? – спросил молодой повар, обернувшись и заметив отсутствие аппетита у всегда голодной лисы. Рыжий хищник лишь вдохнул сидя на стуле и обвив своим пушистым хвостом лапы. Сейчас Чирра выглядела не как грозный дикий хищник, а как домашняя кошечка, забытая хозяином.

– Не грусти, если это из-за девушки, – улыбнулся Дани, прикрыв глаза и вспоминая ночную гостью. – Она и правда очень красивая. Я искренне рад за нашего хозяина. У него три года никого не было, а тут…

«Уж лучше бы молчал», – простонала Чирра, спрыгнула со стула и ушла на конюшню. – «Хоть там меня никто донимать не будет».

Оливер ел без аппетита. Он настолько был шокирован открытием о златовласой девушке, что совсем забыл сказать Руперту накрыть стол на троих. В итоге дворецкий как и всегда накрыл стол на него и Чирру. Доминик ужинал раньше и уже отходил ко сну в это время. Лиса пришла в столовую, но увидев, что её место заняли, прошла на кухню. «Обиделась», – сообразил Оливер. – «Надо будет попросить у неё прощения. Не устраивать же сейчас представление с дополнительными приборами, когда в гостях София. Так могут и в сумасшедшие записать». Болела рана, спуск по лестнице дался не так легко, как хотелось бы. Что-то постоянно говорила Софи, пыталась отвлечь, но мысли путались, а ещё боль в боку мешала сосредоточиться на разговоре, и граф отвечал на автомате. Так же на автомате он ответил и на просьбу графини остаться:

– Я прошу прощения, что выгляжу немного назойливой, но у меня сломался кристалл управления каретой, а уже поздно и дожди за день размыли дорогу. Мы же ещё не обсудили самое важное – законопроект, предложенный тобой. Олли, могу ли я остаться на ночь у тебя, а утром пошлю за сменным кристаллом?

– Да-да, разумеется. Руперт, приготовьте спальню для гостьи.

Дворецкий, который преподносил блюдо с ягнёнком, побледнел, и его пальцы неожиданно задрожали.

– Граф Дюссо Тейлор, – обратился он официально, – я правильно расслышал? Вы э-э-м… просите приготовить спальню для графини Софии Дэвис? А разве Вы не ожидаете других гостей?

Оливер поднял взгляд от тарелки:

– Руперт, ты что, стареешь? У тебя проблемы не только со слухом, но и с памятью? Я никого больше не жду в гости, – он смотрел на растерявшегося слугу и не мог понять, в чём дело. Выглядело так, будто Руперт хочет сказать ему что-то, но стесняется это делать при графине Дэвис.

– Я распоряжусь, – Руперт коротко кивнул и кинулся прочь из столовой, чтобы не выдать своего волнения.

Глава 17. Сон или реальность?

Чирра за размышлениями о себе и аристократке Софии решила остаться спать в конюшне. Вначале она подумала, что вернётся в спальню шатена только тогда, когда уедет карета гостьи. Но карета с гербом в виде черного меча со змеёй вокруг него всё не уезжала и не уезжала. Чирра поняла, что кудрявая леди останется у графа на ночь. Она понятия не имела, насколько далеко зашли отношения между ними, но осознавала, что просто не может зайти в спальню Оливера. Слишком тяжело ей будет увидеть Олли в объятиях другой женщины. Так, придя к согласию с самой собой, она незаметно уснула на сене, вспоминая любимый запах мяты.

Оливеру пришлось призвать все свои силы, чтобы сохранить лицо, поднимаясь по лестнице в кабинет. «Мерзкая эта штука трёхгранные клинки», – подумал он и решил, не откладывая дела в долгий ящик, проверить черновик законопроекта. После того, как дела были улажены, София сказала, что устала и удалилась в свою спальню.

Уже собираясь ложиться спать, Оливер отметил, что в комнате нет лисы. Он вызвал дворецкого колокольчиком.

– Руперт, а где лисица? – спросил он максимально бесстрастным тоном.

– Граф, её видели в конюшне. Полагаю, она там. Могу уточнить у Ярэна.

– Нет, спасибо, – Оливер поморщился и отпустил рукой дворецкого.

«Опять у Ярэна. Видимо, действительно обиделась из-за ужина. Её счастье, что я не в состоянии сейчас спуститься по лестнице, иначе устроил бы ей выволочку», – он зло ударил кулаком об покрывало кровати. «Ладно, за ночь ничего с ней не случится, а утром объясню, что либо она ночует со мной, либо на конюшне, но ко мне потом пусть не приходит».

Оливер засыпал. Мысли о лисе навели на воспоминания о недавней сцене в конюшне. Он вспомнил ту прекрасную девушку в руках Ярэна. Как его пальцы впивались в её ягодицы. В какой-то момент сон сморил его. Оливеру снилось, что это он держал её на руках, чувствовал своей грудью нежную кожу плоского животика, нос улавливал потрясающий запах золотистых волос. Во сне девушка страстно целовала его в шею, затем в губы, а он сжимал своими руками её ягодицы. Её язык яростно врывался в его рот, пробуждая внутренний огонь, инициатива явно было за ней. Она была такая тонкая и хрупкая, это немного не вязалось с агрессивными поцелуями и извиваниями на нём. Её розовые соски съежились от возбуждения и тёрлись об него вверх и вниз, вверх и вниз. Пухлые губы незнакомки оставляли влажную дорожку на его шее, чем порождали нестерпимое желание взять её. Оливер уже чувствовал непреодолимую силу, притягивающую их друг другу. Его напряженный член стоял и тёрся об эту прекрасную девушку. Златовласка, как и тогда в конюшне, была полностью голая, и их разделяла лишь тонкая материя его собственных штанов. Она сидела на нём верхом, опутав его своими длинными сексуальными ножками. Во сне он ощутил, как его пальцы, а затем и штаны на нём становятся мокрыми. Она текла прямо сидя верхом на нём! Он ещё даже не притронулся к ней, а она уже текла, так сильно его хотела. Горячая волна желания захлестнула его, она начал отвечать на её поцелуи так же неистово.

– Я хочу тебя, – прорычал он сквозь поцелуи.

– Я тебя тоже, – услышал Оливер в ответ, и тут девушка вжалась в него так сильно, облетая ногами так сильно, что в боку заболело. Мужчина проснулся.

Кто-то действительно лежал на нём сверху, но сквозь сон он не мог понять кто это.

– Кто ты? – сказал Оливер, безрезультатно щурясь, чтобы рассмотреть лицо.

– Твоя Софи, – прошептала девушка ему на ухо, но навалилась так тяжело, что в боку стало ещё больнее.

– Ты?! – спросонья Оливер не так мастерски владел своими эмоциями, как в бодрствующем состоянии, и сквозь удивление проступило ничем не прикрытое разочарование.

София почувствовала это и недовольно поворочалась на мужчине, тем самым ещё сильнее тревожа только начинающий заживать порез. Джек Джонсон умолчал в ответном письме графу, что ему пришлось наложить несколько швов, считая, что пациенту не надо знать подробностей лечения. Он лишь упомянул, что мужчине не следует поднимать тяжестей и махать мечом ближайшие пару месяцев, чтобы рана не открылась вновь. И, похоже, не самая лёгкая графиня София в позе сверху не была пушинкой, как золотовласая незнакомка во сне.