Книга историй - Аракел Даврижеци

за [стеной].

Персидское же войско расположилось в открытой местности напротив ущелья. Как только [персы] увидели, что грузины заняли проход, их охватило отчаяние и смятение. И шах снова призвал Моурава и стал угрожать ему смертью, но Моурав и сам не знал, что делать. Спустя два дня Моурав сказал шаху: «Подумав, я нашел в одном месте дорогу, но она проходит на расстоянии двухдневного пути отсюда, и нужны [еще] люди с топорами, лопатами и молотами, чтобы вырубить лес и превратить труднопроходимые места в легкопроходимые». Шах, как только услышал это, возликовал и приказал войскам своим взять множество топоров, лопат и иных орудий, пойти куда нужно и прорубить дорогу; и они, отправившись, вырубили лес, сделали удобными труднопроходимые места и открыли дорогу и, прибыв, сообщили шаху, мол, выполнено то, что ты приказал. И шах приказал рати своей, чтобы, как до этого составлены, разбиты и воздвигнуты были шатры, [где находились] верблюды и тягловый скот, орту-базарчи и все остальное, все так и осталось бы на своих местах, дабы грузины думали, что персидские войска все еще находятся там.

Лишь боевые части персидские[125] со своим военным снаряжением и конями должны были, снявшись, неслышно и тайно продвинуться и по открытой дороге вступить в Кахетию. Ратные войска персидские выступили /120/ и, продвигаясь по вновь открытой дороге, вступили в страну Теймураза, добрались до деревень и сел и стали безжалостно избивать грузинское население. А Теймураз и Луарсаб, находившиеся вместе с войском грузинским у входа в ущелье, не знали о действиях персов, пока неожиданно не увидели человека, раненного, окровавленного с головы до ног, который, спасаясь от персов, явился [в качестве] скорбного вестника, [чтобы сообщить] о нашествии персов и вступлении их в Грузию. Услышав это, Теймураз, Луарсаб и все, кто был с ними, опешили и не могли ничего предпринять: ни увезти имущество и пожитки, ни сделать что-либо иное. Каждый из них, взяв с собой семью свою и самых близких, еле-еле успев оседлать по одной лошади, в панике и тревоге спешили убежать, дабы не попасть в руки персов. Вот по этой причине Теймураз и Луарсаб, убежав оттуда, попали в Тифлис и оттуда — в Гори, но и там они не смогли остаться, а по Колбайской дороге перешли гору Кавказ, т. е. Эальбуз, и направились в страну Пашиачух. Ибо мать Луарсаба была дочерью пашиачухского царя, поэтому Теймураз с женой своей и Луарсаб с матерью своей и другие [члены] семей их, убежав в Пашиачух, спаслись от персов.

Войска персидские, пришедшие с другой стороны, вошли в страну Теймураза, дошли до входа в закрытое грузинами ущелье, разрушили ограду и открыли широкую и просторную дорогу, по которой прошла персидская рать и вошла в страну Теймураза, /121/ расположилась там станом, пробыла дней пятьдесят и не выходила из страны. И что натворили они в течение дней, проведенных там, — ни уста не в состоянии рассказать, ни язык — выговорить, ты сам представь себе и пойми. Сколько невинных людей из христиан было заколото мечами и ранено либо вовсе убито! Невинных угнали в плен и обесчестили, [их] имущество и добро разграбили, а строения подожгли, предали огню и разрушили и церкви разорили, ниспровергли святые алтари и святые Знамения крестов. И пленных держали у себя в стране и мучили их холодом и наготой, голодом и жаждой и многими другими способами.

Шах Аббас, вступив в Кахетию, увидел, что Теймураз и Луарсаб убежали, а страна и народ остались в его руках. Тогда он, искушенный в коварных помыслах, пустил в ход новые всеразрушающие козни: приказал послать во все гавары и селения Кахетии глашатаев, чтобы они разъезжали в течение многих дней и громогласно возвещали, мол: «[Таков] приказ могущественного, миролюбивого и миросозидающего государя шаха Аббаса, чтобы все население Кахетии — как князья, так и всадники, ремесленники, простой люд и все, кто, уйдя, укрепился в горах и лесах, в крепостях и иных твердынях, — вернулось и пришло на свои места, в свои обиталища; пребывало в мире, и не страшилось, не боялось войска персидского, ибо царь приказал им не притеснять и не обижать никого из обитателей страны, покорных шаху, тех, что стали шахисеванами; чтобы не было [нанесено] им /122/ никакого вреда и чтобы пребывали они в мире. А против тех, кто, упорствуя, не повинуется приказу царя, царь пошлет многочисленные войска, которые, захватив, разорят укрепления их, самих их убьют, семьи захватят в плен, имущество разграбят. Итак, выходите из укреплений и покоритесь, станьте шахисеванами и пребывайте в мире. И кто из князей и знатных людей раньше придет, тем царь дарует славу, почет, множество подарков и княжеский сан».

А жители Кахетии, услыхав слова, которые объявляли глашатаи, одни, обманувшись, поверили, пришли и стали шахисеванами, другие в страхе перед смертью и пленением пришли и стали шахисеванами, третьи пришли и стали шахисеванами, так как много дней пробыли там, в стране персов, и уже отчаялись. А иные, увидев, что [персы] захватывают одну крепость за другой, вырезают и полонят обитателей крепостей, испугались и ужаснулись, как бы и с ними не случилось то же самое, поэтому вышли из укреплений, пришли и стали шахисеванами.

И еще шах приказал, чтобы тех, кто стал шахисеванами, поселили повсюду в селениях и [иных] местах и беседовали с ними, ободряя и утешая великой добротой, и чтобы персы записали на бумаге имена мужчин и женщин, сыновей и дочерей и всех [членов] семей их и хранили при себе. А также повсюду приставили к ним стражу из воинов персидских, /123/ чтобы никто из них не убежал бы никуда. Но их самих обманывали и говорили: «Приставили к вам стражу, чтобы никто из персов вас не притеснял или не разграбил имущество ваше». И со всеми теми, кто пришел и стал шахисеваном, поступали так, как мы рассказали.

Что же касается тех, что не пришли, а остались в своих укреплениях, — персы выступили против их укреплений и много дней подряд всячески воевали с ними, пока, победив, не захватили и, предав мечу, не стали безжалостно убивать, будто, по свидетельству господа, считали это благоговением перед богом[126]. Затем разграбили их, разорили имущество и скарб, заполонили оставшихся жен и детей, привели их в свой стан. И, как я уже сказал, после пятидесятидневного их пребывания [там] не осталось ни одного незанятого укрепления либо места, которое не разорили; они опустошили дотла и осквернили изобильные, плодородные и густонаселенные земли Кахетии