Арт-пасьянс - Владимир Качан

Через тридцать минут самолет пошел на посадку. А те, кто уже отсидел, вернулись на свои места. Короткая гастроль в незнакомый городок закончилась. Впереди Кагалым, Нефтеюганск, Среднеколымский улус и передвижной цирк-шапито на дрейфующей льдине со спектаклем «Пришел в чум мужчина к женщине». И не замерз!

Все эти гастроли потому, что нет спонсора. Ну нет его! А значит, нет и денег. Все приходится самим. Жаль, конечно, что «Газпром» любит футбол больше театра. С балетом проще. Точнее, со спонсорством отдельных балерин. Так всегда было, и это понятно и не обидно. Но обидно до слез, что тот же губернатор родной уже теперь для нас Чукотки тоже предпочитает футбол. А мог бы купить с потрохами всю «Школу современной пьесы» за сумму меньшую, чем одна трибуна его стадиона, а все народные и заслуженные артисты этого театра с радостью согласились бы на зарплату уборщика мусора на стадионе «Челси». И система осталась бы такой же. Тренер, он же главный режиссер, пребывает на своем месте. А команда (в данном случае – труппа) восполняется купленными звездами. Можно было бы, наконец, совсем прикупить Татьяну Васильеву, сделав ей предложение, от которого она не смогла бы отказаться. Да что там Васильева! Основной состав «Чайки» можно было бы на первых порах для приличия сохранить, но потом!.. Представьте себе будущую афишу, предложенную Абрамовичем. Аркадина – Катрин Денёв, Треплев – Леонардо Ди Каприо, Сорин – Бельмондо, Тригорин – Аль Пачино и т. д., и т. д. А в оперетте! Тригорин – Пласидо Доминго, Аркадина – Лайза Минелли или Барбара Стрейзанд.

Мечты, будь они неладны! А на самом деле – один футбол. Ну и черт с ним! Ну и пусть! Будем сами выживать. Будем играть в жару в Москве и ездить на гастроли в январе за полярный круг. Будем играть больными и с температурой. Будем репетировать даже чепуху и за маленькие деньги в надежде, что все равно получится что-то, похожее на искусство. А знаете почему? Потому что, как бы мы ни ныли, нам это нравится, мы любим это делать. Мы ценим друг друга хотя бы за то, что даже если у кого-то из нас сегодня несчастье, то завтра он все равно выйдет на сцену и будет работать. И потому – да здравствует театр вообще, и тот, которому сегодня 15 – в частности. Ура!

* * *

1994 год. Пятилетний юбилей театра «Школа современной пьесы». К этой знаменательной дате был сочинен, а затем и прочитан для всех собравшихся нижеследующий текст. Дело давнее, поэтому придется кое-что пояснять ремарками. Вначале краткий экскурс в не такое уж давнее прошлое.

Так же, как в конце XIX века в ресторане «Славянский базар» исторически встретились Станиславский и Немирович-Данченко, аналогично поступили в конце ХХ столетия, а точнее, в 1989 году, Райхельгауз и Дружинина. Добрая традиция решать творческие вопросы в ресторанах нашла свое продолжение и в их саммите, состоявшем всего лишь из двух человек, но в результате оказавшем влияние не только на культуру Москвы, но и на ее архитектуру (мы имеем в виду строительство нового здания на Неглинной улице). Встреча состоялась в бывшем ресторане «Оливье» на Трубной площади, и они договорились обо всем, и в первую очередь – о стратегическом плане действий. Как говорил тогда главный «перестройщик» страны – процесс пошел. Он шел с нежностью и деликатностью бульдозера, движущегося к своей цели если не прямо, то неотвратимо.

Попросив вначале у «Высшей школы издательства», в ту пору занимавшей огромную территорию на углу бульвара и Неглинной улицы, только зайти погреться, театр затем, все еще несмело потирая озябшие ручонки, попросил потесниться и, наконец, просто выйти вон. Новый театр мужал и рос, руководствуясь основополагающим принципом перестройки «Кто смел, тот и съел» и оставив «Школе издательства» совсем небольшую часть здания. Райхельгауз дал театру простое, незамысловатое название «Школа современной пьесы», запомнить которое не может практически никто. Таким образом, в бескровном поединке двух «школ» победила «Школа современной пьесы», которую тогда уже можно было назвать точнее – «школа выживания».

Между прочим, это была уже третья попытка режиссера Иосифа Райхельгауза создать свой театр, свой, если можно так выразиться, «третий Райх». И с третьей попытки это ему удалось. У истоков «Школы» встали известные артисты – Любовь Полищук и Альберт Филозов, побросавшие ради нового дела свои прежние коллективы. Новый театр начинался не с вешалки, которую он тогда просто не в состоянии был приобрести, а со спектакля «Пришел мужчина к женщине». Впоследствии этот культовый для Райхельгауза спектакль не был сыгран только на полуострове Таймыр, который Райхельгауз попросту не любит из-за сурового климата и невозможности поставить декорации в яранге; все же остальные географические точки были охвачены. Особенно (что естественно) режиссер любит Израиль – за теплую погоду, фрукты, море, обилие земляков из Одессы и вообще как историческую родину. С некоторых пор историческая родина Иосифа является испытательным полигоном для полусырых постановок. Именно тут встал на свои еще не окрепшие ножки спектакль «Пришел мужчина к женщине», и здесь же научился ходить и отправился шаткой походкой в Москву спектакль «Все будет хорошо, как вы хотели». До Израиля показывать в Москве эти спектакли было как-то неудобно и даже боязно, хотя отваги выпустить неготовую премьеру хватало у Иосифа всегда. Вот точно так он собирался научить меня водить машину.

– Все! Садишься за руль, нажимаешь педаль и едешь! Без вопросов!

– Да я же не умею ни черта! Авария будет!

– Не будет! Садишься и едешь! Зараз научу. Никаких автокурсов!

Первый спектакль своего уже театра, как и первая любовь, оставляет след навсегда и, если удается, то и повсюду. Поэтому новой постановкой Иосифа в Тель-Авиве, в главном театре Земли обетованной, театре «Габима», явилась – что бы вы думали! ну совершенно никто не ожидал! – пьеса Злотникова «Пришел мужчина к женщине», и можно только удивляться долготерпению евреев, для которых затянувшийся на годы приход этого мужчины к этой женщине выглядит уже как оккупация северных территорий. Однако терпеливость этого маленького, но гордого народа давно стала легендарной, и стоит ли удивляться тому, что Иосиф решил еще раз порадовать хасидов и простых иудеев спектаклем «Пришел мужчина к женщине» в несколько измененном составе (Алферова, Филозов). А в обмен на этот широкий творческий жест они тоже нас порадуют в Москве, и мы вновь сможем насладиться спектаклем «Пришел…» ну и т. д., только уже на иврите. И не страшно, что на иврите, ибо содержание этого произведения благодаря Иосифу известно и в Москве, и за ее пределами.

Тем не менее «долгоносые духовитей всех», как справедливо поется в следующей постановке Райхельгауза «А чой-то ты во фраке?» по пьесе, типа, Чехова. Это откровенное глумление над великим русским классиком, подкрепленное к тому же финальным выстрелом в чайку над сценой (а тем самым и в Чехова, и в МХАТ), принесли Райхельгаузу и его новоиспеченному театру поистине всенародную славу, из чего стало предельно ясно, что нашему народу «по барабану» соборность и национальные святыни. Он хочет, чтобы было весело и интересно, а больше, оказывается, ничего не хочет. Поэтому спектакль и стал гвоздем сезона 1992–1993 г. наряду с шоу Бориса Моисеева, рождественскими встречами Аллы Пугачевой и дебатами в парламенте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});