Рейтинговые книги
Читем онлайн Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 131

Девчонкам он часто покупал стрички, так он называл цветные ленточки в косы и сам любил заплести девочкам косички, осторожно прикасаясь к их тоненьким волосенкам своими загрубелыми пальцами. Косы он обзывал дрибушками.

Все уже в поселке говорили вместо девушек – дивчата. Вместо мальчиков – хлопцы. Вместо юношей – парубки.

И вздыхая вслед ладной девушке, веснушчатый белоголовый русский паренек говорил:

– Дивчина красна, неначе з неба!

Что означало:

«Красивая девушка, как будто с неба!»

Стровский вносил особое настроение в жизнь поселка. У него был дар, трудно поддающийся пониманию атеистов, но русский народ никогда особенно и не был верующим, так, на всякий случай, перекрестятся, а уж молиться специально, время тратить по церквам – забота стариков и старушек, страшащихся близкой смерти. Ну, еще может быть, сумасшедших…

Стровского называли знахор, то есть знахарь. Тому были причины. Мог он, просто бросив случайный взгляд, сказать о болезни, какая она и всегда оказывался прав. Знал, как лечить и какой надо сварить декохт, отвар из лекарственных трав…

Бывало также, изнывающие от зноя, усталые от бесконечных ведер воды, которые надо было черпать из колодцев для пересыхающих огородов, вычегодцы вздыхали, когда же дождь? И Стровский, тут же, бездумно отвечал:

– Тильки через два дня!

И через два дня действительно наползали тучи с громом и ливнем.

Но особенно прославился Стровский на весь Вычегодский и соседнюю, таежную Вилядь тем, что точно указал место, где и нашли заблудившегося мальчика, отбившегося от большой компании грибников. С тайгой, как известно, шутки плохи. Мальчика искали двое суток, вертолеты упорно треща, реяли над самыми вершинами сосен и елок, пока люди не догадались спросить у Стровского. Он не подумав ни минутки, только расстелив на столе подробную карту местности, тут же и ткнул пальцем в одну точку рядом с гиблым болотом и топью, коротко сказал, что хлопец сидит на дереве, весь в бодяках, стало быть, в колючках чертополоха. Так оно и оказалось.

Стровского стали побаиваться. При встрече ему кланялись, словно колдуны, прикладывали правую руку с растопыренными пальцами к левой стороне груди, к сердцу. Стровский кивал им, но не зазнавался.

А когда кто-нибудь, подобострастно, начинал юлить перед ним, он сердито зыркая глазами, кидал:

– Мовчи, дурень!

И вытирал пот со лба широким носовым платком, который называл хусткой.

Неизвестно был ли Стровский ранее женат. Только однажды, он всерьез увлекся одной молодицей. Красивая, стройная, белокурая женщина одним своим появлением на улице или в магазине, будто освещала путь, напоминая некое солнышко. Всегда ласковая и нежная она обнимала за плечи бесприютную детвору, брошенную на целый день занятыми работой, родителями. И дети к ней тянулись, в особенности, девочки.

За Стровским ходили мальчики, а за Настенькой, так ее звали люди по поселку, ходили девочки.

Настенька преподавала русский язык и литературу. Частенько она устраивала домашние чтения и читала детям рассказы северных сказителей, таких, как Павел Бажов, Степан Писахов, Борис Шергин, не вошедшие в школьную программу.

В поселке она появилась не случайно, ее муж попал в зону. И она, словно жена декабриста, приехала вслед за ним.

В грустных голубых глазах ее порою скапливались, до краев, слезы, но никогда не проливались, она не позволяла пролиться, ни одной слезинке, слезы как-то так исчезали… И это сильно беспокоило девочек. Они любили поплакать, но плакать так, чтобы, ни одна слезинка не скатилась по щеке? Невозможно! Многие старались подражать удивительному дару Настеньки, однако почти никому не удавалось затмить учительницу.

Стровский влюбился в Настеньку без памяти. Но понимая, что она замужняя женщина, любил ее на расстоянии, истаивая потихоньку. Дети, чуткие создания, сразу поняли, в чем дело.

Бывало, прибежав в кулинарию и подавая пивкопы продавщице, которую на манер своего учителя называли перекупкой, просили большого шоколадного пирожного.

Пирожное стоило двадцать пять копеек.

И сияя застенчивыми улыбками, тащили драгоценное пирожное Настеньке, утверждая ей удивленной, что это – дар Стровского. Настенька улыбалась, догадываясь, конечно же, об истинном появлении пирожного.

Тут же, она всегда делила пирожное на маленькие кусочки, аккуратно орудуя ножичком и детвора, уверенная в успехе своего предприятия, цапала маленькими ручонками кусочки вкусного подарка с тарелки, а Настенька грустно улыбаясь, смотрела в их счастливые лица и молчала.

Прошло так года два, муж Настеньки, никому не известный человек, скончался в застенках. Похоронили его в закрытом гробу за поселком, на обширном погосте, где уже бесконечными рядами лежали замученные в зонах немцы, поляки, украинцы, белорусы, прибалты, евреи, татары, казахи, киргизы и многие другие…

Люди, недобро хмурясь на закрытый гроб, шептались, что должно быть пытали и убили непокорного политзаключенного мужа учительши, и сочувственно дотрагиваясь одними пальцами до ее похолодевшей руки, ничего не говорили, а только взглядом посылали ей свою поддержку и любовь. Сочувствие, без слов, так были понятны вычегодцам, где горе и смерть, все время, рука об руку, шастали по поселку, забредая в мирные дома из-за колючей проволоки сталинских концлагерей.

После похорон, Настенька не уехала, а вопреки народному мнению, осталась в поселке.

И опять ей сочувствовали, понимая, что, как видно, она брошена родными. Втихомолку, детвора приносила ей на крыльцо букеты полевых цветов, а окружающие притаскивали целые сулеи козьего молока, этакие большущие бутыли заткнутые бумажками вместо пробок. Козье молоко считалось по поселку целебным. Им поили ослабленных зоной, бывших заключенных, его заставляли пить унывающих и им же питались старики. Иной раз, кто-то неведомый потихоньку приотворив створы окна, просовывал на подоконник тарелку горяченьких мнишек, а по-русски, сырников.

Но Настенька стала улыбаться только спустя полгода после смерти мужа, когда ловкая детвора, прицепив к валенкам самодельные коньки на ремешках, стащила ее на лед освещенного прожекторами стадиона, превратившегося на зиму в ледовый корт.

Корт, вечером захваченный танцорами на льду, потому как в обыкновении и утром, и днем использовался хоккеистами всех возрастов, гремел музыкой на весь поселок. И привлекал даже самых угрюмых поселян неудержимым потоком веселья. Основными учителями на льду были дети. Посреди них всегда кружился Стровский, увлекаемый за руки то одним потоком, то другим, он, задорно хохоча, ехал на полусогнутых ногах, от одного борта корта до другого и кричал, перекрикивая бодро поющий рупор:

– Так де ковзаться?

Что значило:

«Так кататься на льду?»

Ему отвечали утвердительно:

– Так де!

Одет он был как все. На голове его возвышалась меховая кроличья шапка, которую он называл капелюхой. А на широких мощных плечах таскал огромный тулуп с высоким воротником, который в сильный мороз, часто, играл роль капюшона. Тулуп Стровский называл кожухом. На ногах виднелись вечные ватные штаны и валенки с коньками.

Коньки пристегивались к валенкам кожаными ремешками, очень устойчивые, всегда на двух лезвиях, они нравились решительно всем и даже самые слабые старики вылезали на лед, улыбаясь беззубыми ртами и протягивая руки к детворе, просили прокатить их, но только осторожненько, что и проделывалось с великим участием.

Народу на льду, таким образом, было видимо-невидимо. Случайно или нет, но Стровского и Настеньку подтащили друг к другу, закружили и прокатили так, что они неминуемо столкнулись. А столкнувшись, смутились и замерли, смущенно глядя друг на друга…

Еще через полгода, весной, поселяне, встречая на подвесном мосту соседей с другого поселка, а мост над рекой разделял два поселка, Вычегодский и Коряжму, гордо говорили соседним коряжмским:

– А наш-то Убивец оженився!

И коряжмские удивленно присвистывали, подражая вычегодским:

– Так оце?

И кивали с одобрением, упирая руки в бока:

– От добре!..

Этакая

Стоя перед зеркалом, Танька Хрусталева густо намазала губы черной помадой, накрасила черным лаком ногти рук и, помахав в воздухе ладонями, чтобы лак поскорее высох, подошла к окну.

Солнечный свет широко и уверенно лился с голубого ясного неба, но по-осеннему холодная погода заставляла прохожих кутаться в теплую одежду.

Налетавший откуда-то, изредка, ветерок гонял по улице желтоватую листву и резвился шаловливым щенком, взметая, кверху кучи опавших листьев, сметенные старательным дворником.

Танька хмыкнула, глядя на игры ветерка, и направилась к шкафу одеваться.

Она не была богатейкой. Мать работала на заводе или как она сама говорила: «в заводе». Получала зарплату, но все уходило на еду, да коммунальные услуги. Одежда покупалась в секонд-хенде да и то только со скидкой в восемьдесят процентов. Обувь они с матерью искали на распродажах. Денег всегда было впритык.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 131
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская бесплатно.
Похожие на Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская книги

Оставить комментарий