Расплата за дары - Ули Драфтер

— И что же ты скажешь Высшему, когда он потребует отчет, — наконец, он находит чем задеть меня.

Отвечаю честно.

— Скажу то же самое, что и вам. Я уверен в своей правоте.

Вард усмехается, только в ауре нет радости, скорее разочарование.

— Смотрю на тебя и не понимаю — или я перестарался с настройкой или ты действительно такой бесчувственный, Бессветлый, — мое имя произнесено с явной иронией, — Может тебя переименовать?

— Придется менять руну, а это обращение к Совету Высших, — напоминаю ему, отключая адаптивную информсферу на своем столе. Я уже научился работать с техникой Уровней, — к тому же, станет известно о том, что вы так пытаетесь скрыть.

Считая этот довод завершающим, поворачиваюсь к выходу.

— Дай мне просто исполнять свои функции. Хотя бы на это я способен, — говорю ему уже в дверях. Лекарь не отвечает.

Часть 19. Алгоритм действий

— Вы построили алгоритм?

— Да, можете соотнести его с практикой и испытать, — спустя почти целый месяц я представил старшему сектора исполнителей результаты работы.

Благодаря совместной работе трех аналитиков и практике взаимодействия с эмиссариатом, были разработаны правила взаимодействия. Для решения сложных и спорных вопросов, решено было создавать комиссии. Это были специальные аналитические центры из младших вычислителей и эмиссаров низкого ранга. Они должны были проводить анализ, вести отчеты, заносить в архивы события. Любые, будь то работа созидателей или аннигиляции. Для светлых была создана база данных категорий деманонов. Уровни получили аналогичную информацию от них.

— Займетесь этим сами. Пришло именное назначение для вас, — удивляет меня Старший, — собирайтесь. К полудню прибудет транспорт, он доставит вас к порталу за городом.

Мои сборы не занимают много времени. Но ожидания мучают. Данная для ознакомления информация ясно указывает на взаимодействие со светлыми. Функционал-водитель дисциплинированно молчит всю дорогу, я же не могу избавиться от беспокойства. Перешагивая портал, я понимаю, что впервые не готов к тому, что меня ждет.

Место, где я оказываюсь мне не знакомо. Отголоски памяти выхватывают некоторые элементы, но не более. Передо мной каменный лес — острые пики скал обступили небольшое ущелье. Оно тянется далеко вперед, извивается, словно русло непокорной реки. Но что в конце его — начинает меня пугать. Только я не имею права на страх.

Сколько я иду, заключенный в серые стены камня, под серым же пологом небес, я не знаю, не веду учет времени, только уже на самом подходе слышу звучание песни. Она и знакома и чужеродна, она зовет к себе.

— А, вот и ты, Аваларион.

Голос заставляет дрожать скалы. Я останавливаюсь, не в сила побороть шок от увиденного. Русло вывело меня на равнину. Посреди нее высилась некогда высокая башня, теперь переломленная пополам. Все пространство вокруг нее усеяно телами. Они разрушены, но стабилизированы от распада. Так и застыли в предсмертной агонии. А перед самой башней стоит рыцарь, облаченный в доспех… обезглавленный и держащий в руках собственную голову. Но не это пугает меня. У самой башни, практически обвив ее стоит Высший Светлый. Тело, напоминающее огромного ящера оплело ее остов. Но не смотря на подобную маскировку, я его узнаю.

— Мы снова встретились, — продолжает он в ответ на мое узнавание.

— Я не искал с вами встречи, — отвечаю тому, чье тело дополнило мое. Именно его руку и ногу я присвоил себе уже многие сотни лет назад.

— Знаю. Вот только я не мог тебя забыть, Аваларион. Может, теперь нам удастся поговорить.

Гибкое тело приходит в движение, скользит вниз со своей опоры. Мгновение, и гигантская светящаяся рептилия становится передо мной. Возвышается, сложив на груди тонкопалые лапы.

— Мы с тобой практически братья по крови, — говорит он, слегка склонившись, — но не это главное.

— Что ты хочешь от меня? Чтобы я вернул забранное?

Ящер смеется, обдав меня холодным дыханием.

— Нет, что ты! Наоборот, я бы дал тебе больше, — заносит надо мной тонкую кисть. Одно движение и он раздавит мою оболочку. Видя мое беспокойство, эмиссар убирает руку, — мне жаль, что ты боишься меня. Позволь хотя бы поделиться с тобой знанием.

Ящер припадает к земле, протягивая руку теперь уже на уровне моей груди. Мгновение и вместо монстра передо мной, протянув руку, стоит человек. Безликий, не имеющий отличительных признаков.

— Дай просто прикоснуться к тебе, — говорит он. Голос такой же неопределенный. Ни мужской и не женский.

— Прикасаться ко мне может только мой Хозяин, — отказываю в просьбе.

— Ах, Хозяин, — говорит эмиссар. Затем, он меняется. Скоро я вижу перед собой копию Патрона, — почему ты так за него держишься? Он ведь такой же как остальные. Для него ты только вещь.

Эти слова ранят не хуже оружия. Руки сжимаются в кулаки, а в груди нарастает жар, словно готовясь высвободить копье.

— Даже если и вещь, я должен служить ему, — говорю, подавив всплеск ярости, — я не предатель и не отступник. Если вы это хотели услышать, то разговор окончен. Дайте мне сделать то, за чем я пришел.

Светлый вздыхает, опускает голову. В облике Патрона это кажется странным, мой Куратор не столь эмоционален.

— Я не хотел нанести тебе обиду, энгах. Но если тебе так дорог твой Хозяин, то скажу нечто важное о нем. Его заманивают в ловушку. Подобные ему, хотят уничтожить Черного Высшего. Он слишком слаб сейчас и слишком богат энергией. Он лакомый кусок для них.

Эмиссар снимает с себя облик моего Куратора, снова становясь безликим. Я же не сразу осознаю сказанное им. Куратору угрожает опасность? От кого? От других Высших?

— Почему я должен тебе верить?

Но он не отвечает, только склоняет голову набок. А через мгновение исчезает. Я остаюсь наедине со своими мыслями и обезглавленным рыцарем.

Я помню его, помню почему он застыл в таком странном виде. Я сам сделал с ним это. Очень давно. Был уговор, по которому я освобожу его, если эмиссары больше не будут нам угрожать. Теперь пришло время исполнить свою часть договора.

Из застывших рук беру голову, пропускаю через нее часть энергии, распечатывая, затем присоединяю к туловищу, давая прирасти. Только сила не начала циркулировать, так и осталась замкнута в голове. С запозданием вспоминаю про пику, воткнутую в сердце. Нахожу ее рукоять и выдергиваю. Тело светлого вздрагивает, покачивается, но не падает. Обретя устойчивость, он распрямляется, поднимает взгляд на меня.

— А, вот и ты, — оглядывает застывшее побоище, — славная была битва. Только не пора ли отпустить их?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});