Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - Ричард МакГрегор

В первые же годы этого столетия из председателя правления CNOOC сделали губернатора провинции Хайнань; глава «Петро-Чайна» стал заместителем министра Агентства экономического планирования; председатель электроэнергетической корпорации «Хуанэн» был назначен заместителем губернатора провинции Шаньси; заместитель управляющего центрального банка превратился в главу «Стройбанка», а председатель правления «Чайналко» вырос до поста советника при кабинете министров. Даже глава единственного в стране номинально частного банка «Миныпэн», превозносимого прессой за отвагу, с которой он решился нарушить госмонополию в сфере финансов — и тот проходил согласование с партийными органами.

Эдвард Тянь, учредитель и председатель компании «Чайна Нетком» — один из тех немногих, кто увидел систему с обеих сторон: сначала как аутсайдер, а позднее — когда партия провела его в ряды номенклатуры — изнутри. Тянь и так уже был богатым и успешным частным бизнесменом, когда ему в конце 1990-х гг. предложили возглавить едва оперившийся «Нетком», венчурное госпредприятие в области телекоммуникаций. Его китайские коллеги по «АзияИнфо», частной компании, которую Тянь соучредил и протолкнул до регистрации на нью-йоркском «Насдаке», подумали, что он спятил, решив уйти работать на государственное предприятие. Через некоторое время Тянь убедился, что они были недалеки от истины.

Китайские госчиновники считали «Нетком» прогрессивным, грамотным проектом, попыткой четырех государственных инвесторов разрегулировать отечественный телекомный сектор, где в ту пору доминировал «Чайна Телеком» вместе со своим министерским покровителем. Новорожденный «Нетком» должен был принести в Китай широкополосный доступ, встряхнуть отрасль и в то же время позволить инвесторам, в частности, министерству железнодорожного транспорта, получить пропуск в самый «горячий» (на ту пору) сектор глобальной экономики. Привлечение Тяня, доктора наук из американского вуза и выходца из частного сектора, показало бы системе, и в том числе Цзян Мяньхэну, сыну Цзян Цзэминя и покровителю-тяжеловесу, как можно думать по-новому. Но когда Тянь принялся настаивать, что, будучи президентом компании, он также должен войти в совет директоров, ему сказали «нет». Ведь все эти директора — заместители министров, а Тянь — всего лишь предприниматель. Этот клуб еще не был готов распахнуть двери человеку без надлежащего ранга. «Я был очень разочарован и даже подумывал уйти, — вспоминает Тянь. — Мне посоветовали успокоиться, поработать с годик и посмотреть, что получится».

Годом позже «Нетком» демонстрировал впечатляющие успехи и блестящие перспективы. Компания приняла на работу сотни менеджеров. Проложенная ею оптико-волоконная сеть связала тринадцать городов. Росла выручка. И наконец инвесторы согласились принять Тяня в состав совета. «Это был эпохальный момент. Я почувствовал, что система меня признала», — говорит Тянь. Впрочем, настоящее признание пришло лишь через два-три года, когда компания развернула работу в десяти провинциях, где в свое время хозяйничал «Чайна Телеком». Чтобы остаться главой разросшегося «Неткома», Тяню требовалось заручиться согласием не только своего совета директоров, но и партии в лице Орготдела. Это было нечто новенькое для обеих сторон.

Тянь хотел эту должность, эквивалентную должности заместителя министра; но зачем ему идущие «в комплекте» привилегии и ограничения? Он не желал видеть «красную машину» на своем столе. И должностной загранпаспорт ему тоже был ни к чему, ибо в этом случае он не смог бы выезжать за границу чаще двух раз в год: таким в ту пору был лимит для людей в чине замминистра. Любая дополнительная поездка требовала разрешения сверху. «Не хотел я присоединяться к политической системе, — говорит Тянь. — Она бы сразу урезала мои свободы». Орготдел, приняв во внимание, что Тянь долгое время учился в аспирантуре и докторантуре за рубежом, согласился сделать для него исключение. Тянь успешно прошел внутреннюю проверку и возобновил свое членство в партии (он вступил в КПК еще студентом, но, уехав за границу, временно утратил статус); Орготдел это удовлетворило. Он подтвердил должность Тяня и позволил ему войти в святая святых парткома.

С другой стороны, «ночь длинных ножей» в телекоммуникационной индустрии, она же — перетасовка ключевых фигур отрасли, до сих пор терзает Тяня и его коллегу Чжан Чуньцзяна, тогдашнего председателя правления и секретаря парткома, с которым он вместе был вынужден краснеть и отдуваться в Лондоне. Вернувшись в Китай, они обратились в ЦК и правительство, выражая озабоченность ротацией на руководящих постах. После биржевой регистрации «Неткома» Чжан пошел еще дальше, чтобы хоть как-то «разжать челюсти партии на горле их компании». Он рекрутировал Джона Торнтона, экс-президента «Голдман Сакс». В то время Торнтон читал лекции в Китае и согласился войти в состав совета директоров. Затем Чжан привлек и консалтинговую компанию «Маккинзи и K°.», чтобы получать советы по управлению внутренними процессами.

Для Торнтона, уже имевшего опыт вывода китайских госкомпаний на международные фондовые рынки, ориентационная лекция Чжана о роли парткома стала настоящим откровением. «Имеется шесть функций, за которые отвечает партком, — сказал Торнтон, — и все они критически важны». Задуманный проект несколько месяцев разбирался с вопросом, как можно руководить компанией в более прозрачном ключе. Следует ли сделать так, чтобы за аттестацию и назначение старших должностных лиц напрямую отвечал совет директоров, как, собственно, и обещал «Нетком» в рекламных биржевых документах за границей и как того требовало китайское законодательство? Или контроль за персоналом все-таки должен остаться в руках парткома? В итоге «Нетком» согласился с тем, что старших управленцев будет назначать именно совет директоров, но здесь имелась загвоздка. Партком выдвинет кандидатуру на рассмотрение совета директоров, если большинство его членов были утверждены партией. Теоретически роль совета укреплялась, однако на практике директора видели только тех кандидатов, которые уже прошли селекционный партийный отбор. Усилия, направленные на создание в компании более открытой кадровой системы, обернулись пшиком. «На поверхности все выглядит глянцевым, — сказал один из советников, — но если присмотреться, под фасадом увидишь сплошную традиционную основу».

Примерно через год Тянь покинул «Нетком» и вернулся в частный сектор. Чжан перешел в другой телеком, на сей раз «Чайна Мобайл», а в 2008 г. «Чайна Нетком» и вовсе исчез: при очередной отраслевой перетасовке его поглотила другая госкомпания. В конце 2009 г. Чжан был арестован по подозрению в коррупции; на этой довольно иронической ноте и закончилась карьера человека, которого некогда превозносили как защитника корпоративного управления в китайском стиле. С другой стороны, у Тяня сформировался более позитивный взгляд на систему, нежели в его бытность аутсайдером. «Думаю, сейчас-то я могу найти ей оправдание и понять, как она продержалась тысячу лет, — сказал он. — Ни за что бы в это не поверил лет десять назад». Время, проведенное в «Неткоме», Тянь сравнил с опытом своей работы в правлениях западных компаний, где, по его словам, сильно занятые директора выбирают старших управленцев на основе консультаций с «охотниками за головами». Каким бы политическим ни был этот процесс в Китае, Тянь утверждал, что у него на родине селекция функционеров происходит гораздо более тщательно, чем на Западе. Став «одним из своих», Тянь сумел даже подыскать обоснование для отраслевой перетасовки. «Уж очень ожесточенной стала конкуренция. Все равно что три родных брата устроили междоусобицу, а за что бьются, и сами не знают, — заметил он. — И тогда родители сказали: «А давайте-ка пересядьте да посмотрите друг на друга под иным углом. И вообще, с этого момента вам лучше быть паиньками»».

Орготдел неусыпно следил за поведением сбивавшихся с пути управленцев. В 2009 г. прошла ротация начальников трех государственных авиакомпаний, которые возглавили своих бывших соперников, чтобы уменьшить накал конкурентных страстей. Что же касается телекоммуникационной отрасли, то там руководство компаний тасовалось еще пару раз.

Коль скоро Орготдел отвечает за подбор руководителей полусотни крупнейших госпредприятий, ему несложно играть роль сурового отца. Но чем ниже иерархический уровень и чем дальше от Пекина, тем сложнее становится прививать дисциплину. Доказательством может служить история Ли Юаньчао перед его избранием на пост главы Организационного отдела ЦК КПК.

Примерно за шесть месяцев до съезда КПК в 2007 г. озеро Тайху в провинции Цзянсу вдруг стало зеленого цвета. Жизненно важный источник водоснабжения для десятков миллионов человек в «стране рыбы и риса», как в старину именовали это плодородное сердце Китая, попросту зацвел: озеро заполонили водоросли, питавшиеся стоками промпредприятий на его берегах. Так бывало и раньше, но на сей раз загрязнение оказалось настолько масштабным, что все озеро покрыла плотная зеленая тина. Происшествие встряхнуло Пекин, который в очередной раз потребовал, чтобы местные органы власти ужесточили надзор за соблюдением законодательства по защите окружающей среды. Кроме того, «осквернение вод» вызвало шквал политических вопросов в адрес Ли Юаньчао, первого секретаря парткома провинции Цзянсу и перспективного выдвиженца.