Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - Ричард МакГрегор

Политбюро в Пекине принимает решения по самым важным назначениям, однако Орготдел играет при этом роль привратника, мимо которого должны пройти все претенденты. «Начиная с определенного уровня все официальные должности в бюджетном секторе подпадают под юрисдикцию Орготдела, — сказал мне Ван с гордостью, характерной для члена элитного, могущественного и секретного клуба. — С 1949 года, — добавил он, подмигивая, — мы занимаемся даже кое-какими журналистами». Ван и ему подобные работники в организационных отделах любого уголка Китая запросто умеют различать людей, которые вхожи в партийные комплексы вроде хунаньского. Шифровка и расшифровка иерархий и сопутствующих привилегий — их хлеб насущный. Партия осторожно учится делать систему более прозрачной, в порядке эксперимента позволяя общественности выступать на местных съездах народных представителей и выражать свое мнение по поводу кандидатов на выдвижение — процесс, который получил креативное название «демократической рекомендации». Впрочем, сам Орготдел работает под покровом тайны.

Очередное напоминание о закрытом характере мира, в котором существуют Орготдел и его сотрудники, я получил, когда спросил Вана об излишней секретности этого органа. Вопрос вызвал у него замешательство, как если бы никогда не приходил ему в голову. «Государственные учреждения вывешивают таблички у входа потому, что имеют дело с публикой. Мы же существуем только для обслуживания кадров, — сказал Ван. — Все кадровые сотрудники знают, где нас найти. Это все равно что знать адрес родительского дома».

Орготдел ведет личные дела всех руководящих работников госсектора, следит за их политической надежностью и результатами деятельности, что является незаменимым подспорьем для партийного контроля над громадным государственным сектором страны. Вместе со своими коллегами в антикоррупционном подразделении партии Орготдел выявляет «черные метки», полученные за взяточничество или, скажем, за сексуальные преступления. Один из источников гордости — спектр выполняемых функций. «Организационные ресурсы нашей партии не имеют себе равных среди любых других партий мира», — хвастливо заявляют внутренние документы. Эта система растиражирована на каждом уровне власти в Китае. Для упрощения работы центр надзирает за назначениями в провинциях; провинциальные орготделы надзирают за городами, и так далее, вплоть за самых нижних, поселковых уровней. На практике секретарь парткома каждого из этих уровней обладает громадной властью над кадровыми назначениями на вверенной ему территории.

Один китайский функционер, впоследствии переквалифицировавшийся в частного инвестора, сравнил работу Орготдела с процедурой, которой подвергаются соискатели должностей в административном аппарате Белого дома. В обоих случаях кандидаты проходят собеседование. В случае Китая это осуществляется через Орготдел — он, кстати, направляет своих сотрудников на выездные сессии, чтобы вести такую работу по всей стране. В Соединенных Штатах этим занимаются комиссии Конгресса. Во всем остальном такая аналогия лишь уводит в сторону, как оно и случается сплошь и рядом при попытках прямых сопоставлений западной и китайской систем правления. Один процесс проходит на публичном многопартийном форуме, второй — практически полностью за закрытыми дверями, чему способствуют и раболепные СМИ, которым запрещено освещать подробности битв за утверждение кандидатов, даже если они хоть что-то об этом пронюхают. Призрачное, незадокументированное присутствие партии, сидящей за спиной китайского правительства и манипулирующей его кадрами, делает любое подобное сравнение излишним.

Коль скоро Орготдел обладает патронатным правом в форме назначения на самые серьезные партийные и правительственные должности в стране, он превратился в арену жесточайших внутриполитических баталий. Члены Политбюро, фракционные группы, центральные и территориальные органы, а также частные лица, связанные с различными министерствами и отраслями — все они воюют между собой за назначение своих людей на ключевые должности в государственных институтах. «Когда освобождается место начальника управления, многие старшие руководители в Пекине желают заполнить его своим протеже. В таких ситуациях Орготдел сталкивается с очень непростой задачей, — заметил У Сы, редактор видного либерального журнала «Яньхуан чуньцю» («Исторические хроники»). — Речь должна идти о достоинствах и таланте, но все оборачивается проверкой твоей лояльности к Орготделу и испытанием могущества твоего покровителя. По большому счету, Орготдел нельзя обойти». В условиях отсутствия выборов или иного открытого публичного соревнования за правительственные должности суть внутренней политики Китая как раз и составляют закулисные битвы за назначения. Орготдел, служащий своеобразной клиринговой палатой этих споров, превратился в институциональное средоточие всей политсистемы.

Доказательством статуса Орготдела может служить список его бывших руководителей. Например, Дэн Сяопин и Ху Яобан. Цзэн Цинхун, политический «чистильщик», игравший роль «серого кардинала» при Цзян Цзэмине. А когда Ху Цзиньтао во время второго срока своего правления (с конца 2007 г.) начал прибирать к рукам власть над партийным аппаратом, он сумел протолкнуть на эту должность своего приверженца Ли Юаньчао.

Но поскоблите поверхность этого колосса — и увидите признаки паники, вызванной тем, что многочисленные не подвластные Орготделу веяния начинают подрывать систему. После беспорядков 1989 г. Орготдел усилил надзор за потенциально подозрительными объектами, особенно вузами, однако идеологические основы его работы все-таки пошатнулись. Члены партии «теряют веру», была жалоба в одном из ДСП-документов Орготдела. «Отдельные рядовые партийцы и даже руководящие работники утратили ясность мысли и начали сомневаться в неизбежности окончательной победы социализма и коммунизма». Многие люди стали верить в «привидения и божества вместо Маркса и Ленина» — отсылка не только к распространению западных религий, но и к возрождению традиционных китайских предрассудков, якобы искорененных после 1949 г.

Орготдел насквозь пронизан вечными внутренними противоречиями, присущими большинству политических систем. Политбюро прилагает все усилия к тому, чтобы подбор высших управленцев проходил на профессиональном уровне, но само же подрывает процесс, вмешиваясь в назначения в пользу лоялистов и даже родственников. Могущественные чиновники, властвующие над своими вотчинами, и вовсе сметают в сторону формальные правила, устраивая рынок, на котором продаются и покупаются государственные должности, несущие громадные финансовые выгоды. «Послевоенные руководители радикально отличались от своих нынешних преемников, которые думают только о себе и охотятся главным образом за властью, окладами, статусом, квартирами и элитным медицинским обслуживанием, — заметил Чжан Цюаньцзин, в течение пяти лет возглавлявший Орготдел ЦК КПК до 1999 г. — Такие мотивы вызывают зависть и поощряют покупку должностей».

Что касается территориального уровня, то и здесь секретари парткомов и начальники низовых орготделов устроили из своих полномочий настоящую франшизу, продавая места в госслужбе за очень приличные деньги.

Объем этого рынка можно проиллюстрировать на таком примере: в 2007 г. в Сычуани разразился коррупционный скандал, когда некий мошенник, выдававший себя за главу одного из территориальных орготделов, «нагрел» местного чиновника на 63 тыс. долларов, пообещав ему старшую административную должность. «Посмеиваясь над наивным, злосчастным бюрократом, — писали газеты, — люди в то же время изумлялись масштабам влияния орготделов».

Зачарованный своими собственными ритуалами и привилегиями, Орготдел до сих пор обладает громадной властью, которая вызывает как страх, так и презрение к этому закосневшему реликту бюрократической системы, стремящейся не отставать от более разностороннего и открытого общества, где полным-полно новых требований и соблазнов, присущих миру денежных интересов. Один из заместителей министра, которому приходилось ежегодно прыгать через обруч Орготдела, чтобы остаться на своей должности, для характеристики этого органа воспользовался китайским афоризмом: «Для успеха маловато, но более чем достаточно для провала». Полемика вокруг современного Китая во многом связана с тем, как КПК управляет людьми. Орготдел занимает центральное место в еще более важном вопросе: способна ли партия контролировать самое себя.

Вскоре после того как Красная армия,[8] совершив в 1930-е гг. годы Великий поход, сделала своим оплотом так называемый Особый район со столицей в Яньани, Мао Цзэдун решил, что ему нужен специальный орган для обеспечения политической надежности своих сторонников, которые стекались в эту гористую местность. Братская модель для такого привратника была под рукой, в Советском Союзе. Оргбюро, один из двух исходных органов в Советской России, Ленин учредил еще в 1919 г. для управления повседневными делами партии. Сталин очень быстро увидел всю полезность этой структуры. В начале 1920-х гг. он превратил Оргбюро в оперативную базу для создания своей собственной машины, перехватывая бразды правления из рук немощного Ленина. Власть Сталина над личными делами высших членов партии заработала ему прозвище «товарищ Картотеков».