Спящий красавец - Кира Страйк

меня в висок, обнимая лапой. Я, хлюпнув носом, уткнулась в родное существо и, убаюканная тихим шуршанием небесной воды, уснула.

Глава 19

И был рассвет. И это восхитительное дыхание омытого дождём мира. Когда отступают ночь и тревоги, когда в первозданной тишине возрождается надежда.

Дождь прошёл. Как странно и чудесно

Ощутить капель умытых ив,

Видеть, как рождается в небесном

Радуги цветистый перелив,

И, вдыхая полной грудью ветер,

Веющий от сонной уремы,

Слушать соловьиные о лете

И любви волшебные псалмы.

(Леонид Чернышов, https://stihi.ru/avtor/nepokorniy1)

Я потихоньку, стараясь не разбудить Фету и Сола, выползла из палатки, разожгла костерок, чтобы согреть чайку и насладиться прекрасным утром.

Как, всё-таки хорошо, что за темнотой всегда приходит свет.

– Господи, ну что за неуклюжее создание. Раскидал свои конечности по всем углам, повернуться негде, ещё и балахон свой на меня свалил – донеслось из недр палатки ворчливое шипение ведьмочки.

– Р-р-р, – недовольно завошкалась Мальва.

– О-о-о! – горестный выдох Феты.

Я так подозреваю, что наш светлый маг просто начал проникаться симпатией к талантливой характерной девчонке и втихаря укрывал её своим плащом, пытаясь согреть прохладными ночами, проявляя незаметную трогательную заботу. (Что, в отличие от Феты, прекрасно замечала ревнивая собачонка.)

Вход в палатку приоткрылся и, щурясь с непривычки от яркого солнца, на свет божий выползла взлохмаченная ведьмочка, продолжая вполголоса пыхтеть и возмущаться. Сол, видимо, только на другой бок перевернулся и продолжил сладко сопеть, демонстративно игнорируя Феткино негодование. Вообще всю дорогу они только и делали, что препирались. Я про себя улыбалась, наблюдая за этой парочкой.

Выдернув плащ из-под дрыхнущего, как колода, мага, ведьма, зябко поёжившись, завернулась в него и присела к огню. Сейчас она была похожа на нахохлившегося недовольного птенца.

– Ты чего всё на него ворчишь? – тихо рассмеялась я.

– А чего он…

– Давай, не бухти уже, иди умывайся, да будем завтракать.

– Мне по статусу бухтеть положено, я – ведьма-а-а, – сделав "страшные" глаза, наконец, улыбнулась подруга, подхватила полотенце и пошла к воде.

Пока она плескалась, я нарубила бутербродов и разлила чай.

– Фет, у нас хлеб заканчивается. Пока наш лежебока отсыпается, я, наверное, сгоняю в деревню, возьму булок, да послушаю, что люди говорят. – предложила я, дожёвывая завтрак.

– Давай, только осторожно там.

Переодевшись из штанов в традиционную для местных юбку, прихватила денежку, немного орешков – похрустеть в дороге – и отправилась к селу. На самой его окраине обратила внимание, что из ближайшего овражка за мной явно и не очень умело наблюдают. Та-а-к. Присела на камень и начала демонстративно грызть лакомство. Тихое шебуршание переместилось чуть ближе ко мне.

– Эй! – я улыбнулась и присвистнула, – орешки будешь?

Из оврага показалась лохматая пацанская головёнка.

– Да не боись, иди угощайся.

– Я и не боюсь вовсе, – настороженно зыркая на меня голубыми глазищами и утирая рукавом нос, из оврага вылез мальчонка лет семи. – А ты чего здесь? Заблудилась, чтоль?

– Я домой в Одрад иду, у тётки гостила, – почти не соврала я. – Мне бы хлебом разжиться. У вас тут кто по булкам главный?

– Ну так это, к Марте тебе надо, вон с утра уж напекла, на всю деревню хлебный дух стоит. Она уже на толкучку пироги снесла. А деньга-то есть?

– Есть маленько. Проводишь? – я протянула мальцу ладонь с орешками.

– Отчего ж не проводить, я здесь кажную собаку знаю, – важно ответствовал мелкий и повёл меня в глубь села.

"Хлебный дух" действительно стоял такой, что я бы, наверное, и без проводника сориентировалась, куда идти. Пока мы протискивались по рядам, я превратилась в одни большие глаз да ухо. По местному рыночку уже вовсю сновал народ, гудя, как потревоженный улей.

– Фрол, топай с дороги, чего встал, как вкопанный…

– Да-а, чот сегодня народу, что в твоей столице…

– Эх, скоро в Одраде афлаимцев больше, чем крайтцев будет…

– И прут, и прут, чего только забыли у нас…

– Слышь, Дина, говорят, по деревням сильных травников забирают и в столицу везут…

– А на кой там столько травников-то?..

– Да не в столицу, а в сам Афлаим в рабство гонят…

– Цыть, трещётки! Хватит ужасу нагонять! Наслушаются, потом мелят что попало! – мужской голос. – А вы чего рты пораззявили, больше уши развешивайте…

– Тёть-Марта, я тебе покупательшу привёл, – это уже мой звонкий проводник.

Гомон вокруг нас моментально стих, народ, настороженно оглядываясь, разбрёлся по своим делам. Да, не любят нынче здесь незнакомцев. Оно и понятно.

– А ты, вроде ненашенская, – нахмурилась на меня булочница.

Я повторила версию, уже рассказанную мальцу, по-быстрому взяла у дородной Марты хлеба и поспешила к своим.

– Рота подъё-о-ом! Хорош ночевать. Двигать надо, и так кучу времени потеряли. В Одраде что попало творится, а мы тут растележились, – скомандовала я, с места в карьер начиная скидывать вещи.

– Чего ещё приключилось? – откладывая недоеденный бутер тревожно встрепенулся сонный ещё Сол.

– По дороге расскажу. Собираемся.

Весь путь до стоянки я ломала голову, зачем Афлаиму наши травники. Закралось одно поганое предположение, но всё ещё надо было проверить. Возможно, хозяин одрадского леса просветит. По прогнозам ведьмы, к следующему дню как раз должны выйти к его границам. Созерцательное настроение как ветром сдуло, на рысях двинули в дорогу. В этот вечер даже палатку раскладывать не стали, – шли "до упора", перекусили на скорую руку и повалились спать под открытым небом.

К обеду на горизонте появилась кромка бора. Ноги, казалось, сами несли нас вперёд. На полном ходу вступили в чащу, как будто знали, куда идти. Через пол часа этого интуитивного марш-броска выпали на поляну, на которой уже ожидал местный Хозяин, восседая на пне.

– Чего так долго канителились? – начал он без предисловий, не удивляясь появлению в нашей компании Сола, – Пошевеливаться надо, а вы там красотами любуетесь. Значится так, слухайте сюдой, дела плохи. Господин ваш теперь слушает только бабу эту забугорную и папашку ёйного. Во дворце местные советники рта открыть не могут. Через неделю – свадьба, и тогда совсем хана, они тут в полном праве хозяйничать станут. Как-то она им крепко управляет. Даже когда в своём Афлаиме сидит. Да, кошка ещё при нём всегда. Навроде твоей – здоровенная, только белая. С собой притащили и к нему приставили, может в звере причина, не знаю.

– Вот это поворот. Они ему что ли фамильяра привязали? Это вообще возможно? – спросила я своих спутников.

– Не знаю, – подала голос ведьма, не слышала о таком. Но чёрт его знает, до чего они в своём секретном отделе университетском додумались. Даже если так, фамильяром может управлять