Стрелок "Черной скалы" - Сергей Ким

Первым, что я увидел на подходе к Тортуге, была старая нефтяная платформа — полуобрушившаяся и проржавевшая. Оставшаяся, как видно, ещё с тех времён, пока Сорно переживала недолгий расцвет.

Когда мы подошли к платформе на расстоянии в сотню метров, стало видно, что на ней закреплён огромный деревянный щит с размашистой надписью.

— «Desine sperare qui hic intras»… — прочитал я, слегка прищурившись, чтобы рассмотреть получше.

— «Пуста надежда входящего сюда», — произнёс высунувшийся из люка рубки Датч.

— Я не знаю испанского.

— Это латынь. Парафраз надписи над вратами Ада в «Божественной комедии».

— Если всё верно помню, там было «Оставь надежду всяк сюда входящий», — заметил я.

— А ты эрудит, Вайс…

— Можешь не верить, но в школе я очень хорошо учился.

Тортуга Нова располагалась вокруг огромной природной бухты, которая была словно создана, чтобы в ней разместился порт. Сотни кораблей стояли на рейде раскинувшегося полумесяцем города, зажатого между морем и невысокими горами.

Внешний край бухты защищали старые каменные стены с небольшими башенками-маяками. Слева на холмах виднелся полуразрушенный форт, чьи местами обрушившиеся стены торчали гнилыми зубами челюсти какого-то неизвестного людям гиганта. И как венец — в горах над Тортугой виднелись древние каменные пирамиды, окружённые джунглями.

Сама же столица Карибов выглядела вполне современно и даже аккуратно. На окраинах виднелись жилые многоэтажки, переходящих в кварталы трущоб, но в центре города высились огромные небоскрёбы, среди которых выделялся подлинный гигант, словно великан возвышающийся над остальными своими сородичами… Недостроенный, правда.

— Первыми остров открыли, как всегда в то время, испанцы, — задумчиво пыхнул трубкой Датч. — Но особо заниматься им не стали — их больше волновали большие острова типа Сан-Сальвадора, Юкатана, Колумбии и Валверде, где можно было поживиться несметными богатствами ацтеков, сапотеков и тлеспеков… Здесь же кроме кучки совершеннейших дикарей и брошенного в незапамятные времена древнего города ничего не было — ни золота, ни серебра… Местные всё говорили о проклятье богини Доарликуэ — Той, что-в-платье-из-крови…

— Страшные истории? — хмыкнул я. — Ну-ну.

— Я тоже не суеверен, однако… Иногда мы сталкиваемся с чем-то за гранью нашего понимания…

— В этом всё и дело. За гранью НАШЕГО понимания. Электричество лежало за гранью понимания дикарей, поэтому они придумывали всяких там богов грома. Находили кости динозавров, но не знали что это на самом деле и придумывали драконов. Ну, и всё в таком же духе… Это в нас на уровне инстинктов вшито — объяснять всё непонятное деятельностью высших сил. Всегда. Снова и снова, раз за разом.

— Ты скептик, Вайс, — улыбнулся здоровяк.

— Я реалист. И верю в то, что можно пощупать, сломать, убить или объяснить с точки зрения науки. А всякая мистика — это бред. Вот что, например, с этим проклятием Дарлигэ?

— Доарликуэ. Та, что-в-платье-из-крови. Верховная богиня местного пантеона, повелительница жизни и смерти. В своей первой ипостаси её звали Тоси. Она была покровительницей домашнего очага, богиней земледелия и деторождения. После гибели своего мужа — бога солнца Четвёртой Эпохи, на неё был возложен обет безбрачия… Который она однажды нарушила, чем вызвала гнев своих детей — богини колдовства Мецтли и её четырёхсот братьев…

— Ни хрена себе многодетная семейка…

— Да, а ещё круче там должно быть пособие на детишек… Так вот Мецтли убедила братьев, что мать опозорила своим проступком их и себя, и поэтому её нужно убить… И вот, когда Тоси пришла в храм, чтобы принести жертвы, её дети напали на неё и…

— Какое-нибудь чудесное спасение, нет?

— Нет. Это же языческая легенда. Тоси убили. Пронзили сердце, вспороли живот, убив ещё не рождённого бога-младенца. Отрубили руки, ноги и голову, а тело бросили в глубокую пропасть… Но вытекшая из её тела кровь впиталась в землю, и земля ответила на последнюю молитву Тоси, возродив её. Ягуар отдал ей свои лапы взамен отрубленных, змея — голову, а орёл подарил когти. Тоси возродилась, но теперь уже как Доарликуэ — богиня войны, безумия и мести. Её кровь обратилась в два меча и доспехи, которые заковали тело Доарликуэ в непробиваемую броню. После чего Та, что-в-платье-из-крови выбралась из пропасти и начала мстить, убив всех своих детей…

— Чудесная история. Я почти плачу от умиления.

— В принципе, вполне обычный культ Мезоамерики с кровожадной богиней, требующей себе человеческих жертв… — произнёс Датч, делая глубокую затяжку. — Так вот, согласно легендам однажды богине не вознесли должных подношений, и она прогневалась на людей. Половина из её народа погибла, а вторая половина бесследно исчезла… После чего уснула и богиня. И спала она до тех пор, пока приплывшие на остров конкистадоры под предводительством Эмилио Гонзалеса не решили разграбить её храм-гробницу.

— Ты ж говорил, что на острове не было сокровищ? — скептическим тоном заметил я.

— Ну, видно, в первый раз испанцы просто плохо искали. Потому что люди Гонзалеса…

— …согласно легенде?

— Согласно легенде, — кивнул Датч. — Согласно легенде люди Гонзалеса вывезли с Исла Сорно огромные богатства, и в их числе — двадцать священных золотых масок жрецов Доарликуэ.

— И их настигло проклятие злобной богини, — замогильным тоном, с подвываниями произнёс я.

— Верно. Часть сокровищ они успели распродать ещё в Новом Свете, а затем отплыли в Испанию на двух кораблях.

— И, конечно же, не доплыли до неё…

— Разумеется.

— У выдумщиков подобных легенд всегда туго с фантазией, — вздохнул я. — Надеюсь, смерть их была мучительной?

— Первый корабль — «Анна-Мария Селестия», был обнаружен дрейфующим в четырёх сотнях миль от Майорки. Вся его команда была мертва. Кстати, это не легенда, а вполне исторический факт — можешь даже поинтересоваться на досуге.

— Смерть команды была загадочной?

— Не особо, — ухмыльнулся Датч. — На корабле были обнаружены следы боя. В ход были пущены пистолеты, мушкеты, абордажные сабли…

— Пираты или те же англичане напали, вот и объяснение.

— Но золото в трюмах лежало в целости и сохранности. Вряд ли бы пираты или англичане не стали бы брать сокровища.

— Хм, тоже верно… А что случилось со вторым кораблём?

— Бесследно исчез. Каравелла «Синко Льягос» как раз и везла те двадцать золотых масок, поэтому считается, что основная тяжесть проклятья пала как раз на её команду.

— Круто. То есть то, что команда второго корабля померла — это ещё не тяжело?

— Нет, — покачал головой здоровяк. — Вовсе нет. Опять же согласно легендам, Доарликуэ всегда приносили как минимум двух жертв — одна просто погибала, а вторая же бесследно исчезала. Так же работало и её проклятие — часть святотатцев она убивала, а вторую часть забирали её демонические слуги и делали себе подобными. Так что ходят слухи, что «Синко Льягос» до сих пор бороздит карибские моря, а его команда, состоящая из живых мертвецов, ищет потерянные золотые маски… Многие сотни лет они заходят в порты, грабя и убивая всех до единого, в поисках проклятых сокровищ.

— Прямо-таки всех до единого? А откуда тогда слухи берутся?

— Ну, говорят, что иногда в тумане можно заметить тёмный силуэт старого парусника с рваными чёрными парусами, который идёт против ветра… Хотя, согласно очередной истории…

— Ты имел в виду — согласно очередной сказке, — хмыкнул я.

— Ни тебе, ни мне. Согласно очередной легенде, — рассмеялся Датч. — Так вот, согласно очередной легенде команда «Синко Льягос» всё-таки смогла собрать все украденные золотые маски и вернуть их Доарликуэ, после чего она сняла с них своё проклятие, и испанцы наконец-то обрели покой… Но уже в сороковых годах прошлого века проклятые сокровища нашла команда нацистского лёгкого крейсера «Дрезден», который рейдерствовал в карибских морях в начале Второй Мировой. Он прорвался в Америку вместе с карманным линкором «Адмирал Граф Шпее», но тот ушёл к Аргентине и был там потоплен, а вот «Дрезден» остался в Мезоамерике. Колумбия тогда очень уж сочувствовала Германии, а как самая мощная морская держава Центральной и Южной Америки, она могла без проблем обеспечить всем необходимым пиратский крейсер… Однако после примерно полугода рейдерства «Дрезден» неожиданно исчез.

— Крейсер — это не иголка. Так просто потеряться не может.

— Однако это опять же исторический факт. Если не ошибаюсь, то он у немцев до сих пор пропавшим без вести числится. Ни сигналов бедствия, ни следов потопления, ни выживших… Просто однажды корабль водоизмещением в девять тысяч тонн с девятью сотнями человек на борту исчез. Взял и просто исчез. Но затем начали появляться и до сих пор появляются свидетельства очевидцев, которые видели в тумане старый проржавевший корабль… На нём три орудийных башни и военно-морской флаг фашистов. Его можно увидеть своими глазами, но не на экранах радаров. И в отличие от «Синко Льягос» «Дрездену» не повезло — Доарликуэ второго похищения своих реликвий не простила и сделала команду крейсера своими слугами навечно. И теперь, затуманенные безумием кровавой богини, они скитаются по карибским морям, уничтожая всё на своём пути…