Гибель богов - Иван Апраксин

Медлить с разрушением водопровода не имело смысла. Наша осада и так слишком затянулась. Десяток человек при помощи своих топоров уничтожили прекрасное произведение античного инженерного искусства за считаные мгновения. От труб остались разбитые черепки, и вода в город больше не поступала. Теперь нам оставалось только терпеливо ждать.

Сказав себе это слово – «ждать», я сразу вспомнил свой сон. Конечно, вот именно об этом и говорил мне во сне отец. Нужно ждать, а делать ничего не надо. Вот я и дождался этого письма предателя и отличного легкого способа взять неприступный Херсонес.

Не так-то просто это неведомое Нечто. У него все ходы заранее расписаны!

Спустя несколько дней из Херсонеса прислали делегацию для переговоров о сдаче. Это были двенадцать почтенных мужей, украшенных седыми бородами. Возглавлял делегацию архонт – глава городского самоуправления, за ним шел священник в полном парадном облачении, а чуть позади – именитые горожане: купцы, ремесленники.

Они сдавались и просили пощадить город. Я принял делегацию не в шатре, а посреди нашего лагеря. Толпы воинов шумели, глядя на наши переговоры и гадая о том, что из этого выйдет.

Единственным способом сохранить город и уберечь его от массовой расправы было с моей стороны наложение громадной контрибуции. Если золота, серебра и других богатств будет очень много и каждому воину достанется довольно, то массовых грабежей удастся избежать. А если воинам покажется недостаточно, то никакие воеводы не смогут их остановить…

Члены присланной делегации старались держаться достойно и сохранять спокойствие, но по их перекошенным лицам я видел, как сильно они напуганы.

Я понимал, что в их глазах рухнула картина мира. Всю жизнь они жили в красивом городе Херсонесе, на берегу теплого моря. Они знали, что суровые северные варвары-язычники находятся где-то далеко, за степями и лесами. Конечно, имелись и поблизости дикие племена вроде хазар, но с ними вполне справлялся местный гарнизон. Херсонес жил счастливой патриархальной жизнью под могущественной властью Византийской империи. И не так уж далеко отсюда было до самой столицы империи – только лишь переплыть Черное море.

И вдруг случилось ужасное: орды северян пришли и встали под стенами города, осадили его. А затем еще вот несчастье – они нашли и разрушили водопровод. Что оставалось делать горожанам? Только надеяться на милость победителей.

Когда еще подоспеет византийский флот? Может быть, это и произойдет, но не скоро, и к тому времени будет уже поздно. Так что выбранная делегация была готова договариваться с князем киевским на любых условиях…

Мы стояли друг против друга на небольшой площадке, со всех сторон окруженной нашими воинами. Один вид наших дружинников – полян, русов, муромы – производил на греков устрашающее впечатление. Наверное, и я тоже – грозный киевский князь-победитель. Чего ждать от язычника?

– Вы проиграли и сдаетесь, – произнес я первым, чтобы начало беседы было конструктивным. Жарило яркое солнце, приходилось щуриться, и пот под одеждой лил в три ручья. К чему долгие разговоры на такой жаре?

– Мы просим пощадить город, – сказал архонт и низко поклонился мне. Затем чуть подумал и поклонился стоявшим рядом со мной Свенельду, Овтаю, Добрыне и Аскольду – каждому в отдельности.

– Жители Херсонеса просят великого князя не разорять город, – повторил архонт, низко склоняясь. Руки он сцепил перед собой, и я отчетливо видел, как побелели сжатые пальцы…

Страшно? Конечно, страшно…

На членах делегации были длинные свободные одежды разных цветов, подпоясанные узорчатыми серебряными поясками – по последней византийской моде. На ногах – кожаные сандалии. В целом, судя по всему, со времен античности стиль одежды тут не слишком изменился. Единственным, что говорило о десятом веке, был наряд священнослужителя. Он был в парадном облачении из шелка ярко-голубого цвета и в высоком головном уборе, похожем на митру. Шитый золотом крест украшал одеяние спереди и сзади.

Я молчал в ответ на слова архонта. Нужно было выдержать паузу – так принято.

– Мы пощадим ваш город, – наконец веско заявил я. – При условии, что вы заплатите выкуп. Большой выкуп.

Конечно, архонт и члены его делегации не ожидали другого ответа.

– Сколько мы должны заплатить тебе, великий князь?

– Вы должны отдать все, – твердо произнес я, оглядев ряды наших воинов. – Все – это значит все золото и все серебро, которое имеется в вашем городе. А также все драгоценные камни до единого. Если потом найдется крошечный камушек или золотая заколка, которую случайно забыли, – город будет стерт с лица земли.

Сказав это, я снова огляделся. Наши воины молчали. Мои соратники глядели на меня одобрительно, кроме Аскольда Кровавой Секиры. Он был мрачен, как всегда. Кроме того, его терзало предчувствие, что мы договоримся с греками – тогда ему не удастся перебить половину населения города, и это его заранее огорчало.

Архонт молчал. Он разогнулся из поклона и смотрел прямо на меня. Его суровое лицо, обрамленное кудрявой седой бородой, было напряжено. В светло-голубых глазах застыл испуг, они словно остекленели.

– И это еще не все, – твердо продолжил я. – Вы освободите всех рабов, которых вы захватили. Мы пройдем по домам и проверим, не осталось ли тех, которых вы утаили.

– Ты имеешь в виду твоих подданных, великий князь? – с надеждой в голосе уточнил архонт. – Тех твоих подданных, которые сейчас находятся в Херсонесе?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, не только моих подданных. Я сказал – всех рабов. Вы дадите свободу всем людям, которые находятся в рабском состоянии в городе Херсонес. Ты меня правильно понял, архонт? Я ясно выразился?

Священник сзади что-то тихонько сказал архонту на ухо, тот кивнул. Затем еще несколько членов делегации приблизились сзади и тоже зашептали нечто. Лицо архонта напрягалось все сильнее. Глядя на него, я подумал, что этот человек, скорее всего, прожил всю жизнь до старости и ему еще ни разу не приходилось участвовать в столь трудном деле…

– Ты сохранишь нам жизни, великий князь, – наконец произнес архонт и, чуть повернувшись в сторону города, указал туда рукой. – И сохранишь наши постройки. Но если ты отберешь у нас все остальное, мы останемся голыми и беспомощными людьми.

А, вот началась торговля! Сейчас греки станут давить на здравый смысл, потом на жалость…

Этого нельзя допустить, а то мы протопчемся тут на солнцепеке весь день.

– Вы сейчас можете принять только два решения, – сказал я. – Либо вы принимаете мои условия и отдаете все золото, все серебро, все драгоценные камни и всех пленников, либо вы отказываетесь это сделать. Если отказываетесь, мы убьем вас всех, разрушим город и сами заберем себе все, что захотим.

Никакого выбора у тебя, архонт, нет. Так что не о чем торговаться. Военный флот из Константинополя придет еще бог знает когда. А до этого времени солнце успеет высушить ваши скелеты…

– Мы останемся нищими, – проговорил архонт растерянно и развел руками, не зная, что можно еще добавить.

– Вы останетесь нищими, – улыбнулся Свенельд, вступая в наш разговор. – Но живыми, а разве это не самое главное? Подумайте, какая удача вам улыбнулась, жители Херсонеса! Благодарите богов за такую удачу!

Архонт взглянул на Свенельда с недоумением.

– О какой удаче ты говоришь?

– Удача в том, что наш князь, – Свенельд с приятной улыбкой указал на меня, – наш великий князь Владимир – самый добрый и милостивый человек в мире. Подумайте сами, жители Херсонеса! Ведь больше всего на свете нашему князю сейчас хочется зарезать всех вас. Мужчин всех убить, а ваших женщин и детей раздать нашим воинам для сладкой потехи. А потом, конечно же, тоже убить.

Свенельд засмеялся легко и беззаботно, и от смеха его волосы на головах у членов делегации стали дыбом. Наш воевода явно находился в отличном расположении духа и откровенно веселился.

– Но наш князь – самый добрый человек в мире, – повторил Свенельд, подняв кверху указательный палец. – Поэтому он сдерживает себя. Он готов оставить вас в живых и даже не тронуть ваших детей и женщин. Его устроят только ваши золото, серебро и драгоценности. А вы, кажется, настолько жадны, что предпочитаете умереть?

Толпа наших воинов взревела, услышав слова Свенельда. Дружинники потрясали оружием и воинственно кричали. Того и гляди, они прямо сейчас набросятся на бедных греков и растерзают их.

Ситуация стала острой. Мне очень хотелось избежать кровопролития, но дурацкая жадность греков действительно ставила все под угрозу. Если воины сейчас разъярятся, мне будет не удержать их. Сначала они перебьют архонта и остальных, а затем ринутся в город, где начнется такое, о чем не хотелось даже думать…

Внезапно из-за спины архонта выступил священник. Он был невысокого роста, лет семидесяти с небольшим, а его отечное лицо выдавало то ли сердечную болезнь, то ли заболевание почек. Обеими руками он держал небольшой золотой крест, украшенный драгоценными камнями.