«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» - Светлана Герасимова

В воспоминаниях военного комиссара 183-й стрелковой дивизии В. Р. Бойко, которые уже упоминались выше, есть рассказ об отражении немецкой атаки с четырьмя танками со стороны Муравьево: «Мне хорошо запомнился один из боев. Это было 16 февраля. Еще ночью разведчики доложили, что из поселка Муравьево доносятся шум моторов вражеских танков и выкрики команд. Командир дивизии генерал К. В. Комиссаров сделал правильный вывод, что с рассветом противник намеревается перейти в наступление и, вероятнее всего, предпримет его на стыке между нашими 183-й и 185-й дивизиями в общем направлении на станцию Мончалово. На станции находились санитарные вагоны с нашими воинами, раненными за время боев в окружении. Надо было во что бы то ни стало отразить здесь напор врага.

Весь наш скромный резерв – саперная и разведывательная роты – по приказу командира дивизии срочно занял позиции вблизи шоссейной дороги, идущей из Ржева на Мончалово. Всем политработникам и свободным от оперативной работы офицерам штаба было дано указание срочно направиться в подразделения и принять непосредственное участие в отражении танков и пехоты противника. По договоренности с Комиссаровым я вместе с сержантом Лесовым и пятью красноармейцами комендантского взвода ушел в боевые порядки резерва. Именно здесь мы ожидали вражеские танки – стало быть, наибольшую опасность.

Я сразу же убедился, что командир саперной роты, возглавивший резерв, расположил свои силы удачно – на опушке леса вблизи высокой здесь насыпи дороги. Но для борьбы с танками мы имели только несколько противотанковых мин и зажигательные бутылки – фактически единственное наше оружие. Самому мне пользоваться ими пришлось впервые, поэтому я внимательно выслушал советы одного сержанта, как лучше это было делать.

Тщательно замаскировавшись, мы приготовились к бою. Долго ждать противника не пришлось. До батальона пехоты в сопровождении танков показались со стороны Муравьево. При таком неравенстве сил вся надежда была на мужество и стойкость воинов, на их умение выжать из своего нехитрого оружия – зажигательных бутылок – все возможное. Как только вражеские танки приблизились, в них дружно полетели наши бутылки. Как и другие воины, я сбросил с правого плеча бекешу, чтобы освободить руку для бросков, и, поглядывая на сержанта, метал одну бутылку за другой… Никто из бойцов не дрогнул, и вскоре три танка запылали, четвертый стал разворачиваться по крутой насыпи, но перевернулся в кювет… Пехота противника пыталась обойти горящие танки, но попала под фланговый огонь наших пулеметчиков и стрелков и вынуждена была отступить с большими потерями. В течение этого дня гитлеровцы предприняли здесь еще несколько атак, но все они были успешно отражены. Однако вся территория нашего пятачка находилась под обстрелом вражеской артиллерии и минометов».

В ночь с 15 на 16 февраля окруженным частям были сброшены с самолетов боеприпасы и продовольствие, в ночь на 17 февраля – парашютный десант. В оперативной сводке зафиксирована температура воздуха в этот день – минус 15о.

Переговоры окруженных со штабом фронта шли весь день. Вероятно, утром 16 февраля начальник штаба фронта генерал Захаров сообщал: «Т. Шарапов, прошу немедленно сообщить Швецову… Будет сброшено то количество людей, которое он просил с 16 на 17.2 с 21–00 в район Мончалово, Окороково. Организовать их прием. … От Лелюшенко пойдет 10–15 черепах… Организовать их прием…» Из окруженной группы в штаб фронта шли просьбы: «11.05… За все время ни разу не сбросили соли. Люди едят конину без соли. Заставьте сбросить нам соли…»; «11.34. Коневу, Леонову. Второй час противник обрабатывает нас авиацией, артиллерийским и минометным огнем. Атакует пехота и танки с севера, юга и востока. Вышлете авиацию…», «13.02. Коневу от Швецова. 16.2 по всему фронту противник перешел в наступление. Проследите за нашими сигналами вызова авиации…»; «13.12. Коневу Положение тяжелое. Противник атакует с севера, с запада, с юга. Нужна беспрерывно помощь авиации… Матвеев».

Фронт постоянно запрашивал у генерала Шарапова сведения о положении группы Швецова, интересовался: «Сколько сброшено парашютистов? Сколько послано, знаем. Сколько обнаружили?» Шарапов, в свою очередь, пытался выяснить местоположение танкового десанта, который был направлен к окруженным войскам из армии Лелюшенко, для передачи данных Швецову, но представителям 29-й армии сведения не давали, о чем Шарапов докладывал в штаб фронта: «Лелюшенко о коробках не сообщает…», также «…Самолет не вылетел…» [вероятно, к Швецову. – С.Г.]. Также Шарапов сообщал «по заявке Швецова»: «Генерал Виноградов [генерал-майор В. И. Виноградов – заместитель командующего Калининским фронтом по тылу. – С.Г.] сказал, что сегодня повторно будет сброшено для Швецова 500 кг соли. Заявку Швецова на авиацию передал Руденко. Все донесения передаю в Москву немедленно т. Жукову, Василевскому…». Швецова информировали: «…Лелюшенко вел бой…», от Швецова сообщали: «…К 3 часам прибыло 140 чел. парашютистов…»

В документах южной группы армии, фронта и в исследовательской литературе сведения о парашютном десанте расходятся. В «Описании боевых действий 29-й армии» говорится: «Парашютный десант был сброшен в ночь с 15 на 16.2., но существенного значения не сыграл» (схема 16). В «Кратком отчете о боевых действиях 29-й армии» данных о парашютном десанте чуть больше: «К исходу 16.2 приземлились в расположении армии 190 чел. парашютистов, 2 взвода из которых немедленно были брошены в бой против наступающего противника от Ступино на Окороково, 2 взвода переданы 246 сд, ведущей бой у Прысково. Остальные 50 чел. составили резерв армии, заняв оборону на западной опушке леса фронтом на Кавезино, Окороково».

П. П. Ионов в материале «Наступает Калининский фронт», ссылаясь на книгу «Советские воздушно-десантные», изданную в 1986 г., о выброске и действиях десанта пишет следующее: «Чтобы как-то облегчить выход армии из окружения, главком западного направления решил в ночь на 17 февраля десантировать парашютно-десантный батальон старшего лейтенанта П. Л. Белоцерковского из 204-й воздушно-десантной бригады на площадку близ штаба армии (у село Окороково). Район, удерживаемый армией, тянулся на 8 км с запада на восток и до 7 км с севера на юг, то есть был довольно ограниченным, так что насквозь простреливался артиллерийским огнем. Кое-какие экипажи самолетов не справились с высадкой и возвратились на аэродром взлета, вернув «домой» около 100 бойцов батальона. Но более 400 человек высадились и сразу вступили в бой, который уже разгорался под Окороково, куда просочились до роты пехоты противника с танками. Противник настойчиво атаковал село, но десантировавшаяся поблизости группа лейтенанта Борисманского [в документах на награждение фамилия лейтенанта – Бабтизманский. – С.Г.] совместно с личным составом штаба армии сумела его удержать. Батальон помог теряющей последние силы армии упорно, шаг за шагом пробиваться на юг».

Схема 16. Район десантирования 4-го батальона 204-й воздушно-десантной бригады 17 февраля 1942 г. и направление выхода основной группы окруженных войск 29-й армии

Наиболее полно, на наш взгляд, сведения о парашютном десанте к окруженным войскам 29-й армии, представлены в статье М. Демурина «И ушла на небеса рота». В их основе – записи в «Журнале боевых действий 1-го воздушно-десантного корпуса», сделанные по результатам опроса вернувшихся десантников и воинов 29-й армии. М. Демурин опубликовал их в своей статье (см. Приложения).

По данным М. Демурина, для помощи окруженным в прорыве вражеского кольца был направлен 4-й парашютно-десантный батальон 204-й воздушно-десантной бригады, хотя первоначально речь шла о всей бригаде. В связи с нехваткой вооружения она была довооружена за счет других бригад. Однако 16 февраля предыдущее решение было изменено, появился приказ о десантировании в район ст. Мончалово и населенного пункта Окороково (15 км к западу от Ржева) лишь одного батальона. В то время в его составе было 425 бойцов и командиров под началом старшего лейтенанта П. Л. Белоцерковского. Выброска была проведена в ночь на 17 февраля с самолетов ТБ-3 двумя эшелонами, всего было сделано 25 рейсов. Ориентировались летчики по сигнальным кострам.

Радиус района боевых действий 29-й армии, по утверждению М. Демурина, сократился к тому времени до 4 километров, и не всем штурманам удалось его найти. Вследствие этого, а также, как значится в «Журнале боевых действий», «из-за отказа матчасти» 110 десантников были возвращены на аэродром, 71 человек оказался в расположении 39-й армии, 17 человек – в районе населенного пункта Емельяновка Старицкого района, 18 человек – у озера Ильмень. Лишь 209 десантников были выброшены точно в заданный район. Вся площадка десантирования находилась под воздействием «решетно-пулеметного» огня противника. Более того, в момент выброски группы вражеские автоматчики при поддержке одиннадцати танков с трех сторон прорвались к деревне Окороково. Десантники должны были вступить в бой в буквальном смысле слова прямо с неба.