Вспышка. Книга вторая - Джудит Гулд

– Изабель Ретцки, «Пари матч». Мне бы хотелось задать двойной вопрос, мисс Боралеви. Вы снялись в шести фильмах Жерома Сен-Тесье. Первое: собираетесь ли вы снова сниматься в его фильмах, или вы считаете, что в будущем вам стоит поработать с другим режиссером? И второе: не секрет, что на протяжении нескольких лет вас связывают с мистером Сен-Тесье определенные отношения. Следует ли расценивать его отсутствие на этой пресс-конференции как разрыв этих отношений?

«Сука! – подумала Дэлия. – Гиена!»

Ей никогда не удавалось схватиться с репортерами, которые делали карьеру, копаясь в чужом грязном белье. Она считала это самым отвратительным и недозволенным способом зарабатывать на жизнь.

Сыпавшимся на нее вопросам, казалось, не будет конца. Когда же с начала пресс-конференции прошло более получаса, она положила конец этому безумию и отправилась прямиком в номер, который заказал для них Жером, но в котором ни один из них не жил, – во время фестиваля отель слишком напоминал балаган и никоим образом не мог предоставить им той степени уединения, в котором они нуждались. Жером использовал номер в качестве офиса, где мог обсуждать сделки, касающиеся финансирования и проката, со всеми заинтересованными лицами.

Дэлия беспокойно рыскала по номеру, слишком часто подходя к окну и бросая взгляды на флаги, развевающиеся вдоль набережной Круазетт. Берег был на удивление пустынным, но тротуары заполнены людьми, а дорожные заторы стали еще безнадежнее. Гнев ее нарастал. Они планировали провести прошлую ночь вместе на вилле, которую сняли в Антибе, но перед самым ужином он уговорил ее отпустить его на важную встречу с людьми, которые, возможно, станут финансировать его новый фильм. Ей пришлось ужинать в одиночестве, после чего она продолжала его ждать, но в конце концов сказалась разница во времени и она отправилась в постель одна. В семь утра, когда ее поднял пронзительный звонок будильника, Жерома по-прежнему не было, его половина кровати была не тронута, подушка не смята. И ни записки, ни звонка.

И теперь она все еще ждала его. Ждала и ждала. В конце концов, чувствуя, что ее гнев скоро достигнет высшей точки, а кровяное давление повышается, она скинула сапоги и опустилась на ковер, широкого разведя колени. Пора направить энергию в нужное русло, а не то возникнет дисбаланс, что может привести к серьезному эмоциональному расстройству.

Она закрыла глаза и принялась глубоко дышать, нахмурив от усердия брови, пока не почувствовала, что в голове понемногу проясняется. Сначала упражнения, которые сделают ее тело гибким. Затем медитация, которая расслабит ее мозг и за которой последует заключительная часть терапии – касание определенных точек на теле. Так учил Тоши Ишаги, ее врач-японец, специалист по стрессам. После окончания упражнения заблокированная отрицательная энергия будет выпущена наружу, очистив организм от чуждых эмоций и избавив ее от стресса.

Она наклонилась в сторону, положила одну руку за голову, а ладонь второй руки прижала ко лбу. Медленно, крайне медленно она почувствовала, как возвращается к норме пульс и снимается напряжение. На какое-то время она почти забыла о Жероме и о том, как он бросил ее в трудной ситуации.

Они познакомились в Нью-Йорке восемь лет назад. Это произошло в небольшом захудалом кинотеатре на Седьмой стрит, где демонстрировались две классические черно-белые ленты. Это было ее первое посещение кинотеатра повторного фильма, и туда ее привело рекламное объявление, которое она увидела в «Вилледж войс». Тогда у них проходил фестиваль фильмов с участием Тамары, и они показывали по два ее фильма в день. В то воскресенье шли «Вертихвостка» и «Анна Каренина». Посмотрев обе картины, Дэлия была совершенно очарована ими и вышла из зала с влажными от "слез глазами, не в силах поверить, что изысканное создание, которое она видела на экране, и в самом деле была Тамара, ее строгая мать.

Минут за десять до окончания «Анны Карениной», Дэлия прослезилась и, когда в зале зажегся свет, заторопилась к выходу, не желая, чтобы кто-либо заметил ее слезы. Тогда-то она и наткнулась на высокого молодого человека со взъерошенными волосами и в очках в круглой проволочной оправе. Получилось так, что они столкнулись на выходе из зала. Он, как и подобает джентльмену, отступил в сторону, уступая ей дорогу. Спотыкаясь, Дэлия вышла на яркое зимнее солнце: высокая, обманчиво небрежная фигура, увенчанная водопадом блестящих прямых черных волос. Тогда на ней была пуховая военная куртка, вся в огромных карманах и воинских нашивках; на щеках были заметны подтеки черной туши для ресниц. Она безуспешно пыталась вытереть слезы кончиками пальцев.

Ее вид пробудил в нем рыцарские чувства и, приблизившись к ней, он торжественно протянул ей чистый носовой платок. Дэлия без слов выхватила его у него из рук, отвернулась и шумно высморкалась.

– Вы всегда плачете в конце слезливых фильмов? – спросил он с сильным французским акцентом.

Она медленно повернулась и моргнула.

– Я плачу только на свадьбах и похоронах, – фыркнула она. Затем легкая улыбка тронула ее губы. – И на фильмах с плохим концом.

– А это был худший из всех возможных плохих концов. – Он дотронулся до ее щеки. – У вас здесь тоже тушь.

– Ой! – Дэлия быстро смочила носовой платок слюной и принялась водить им под глазом, размазывая грязь. – Ну вот. – Она подняла на него свое запачканное лицо. – Теперь у меня приличный вид? – И посмотрела на него своими по-прежнему влажными от слез глазами.

– Лучше не бывает. – Он усмехнулся, найдя, что черное пятно выглядит очень привлекательно. – Вы ходили сюда все эти пять дней?

Она покачала головой.

– Я только сегодня узнала об этом. А вы видели все фильмы?

Он кивнул.

– Полагаю, вы один из… фанатов Тамары.

– Ну, я могу принимать ее фильмы, а могу и нет.

– Значит, вам они не нравятся?

– Они интересны с исторической точки зрения, но, думаю, она в них переигрывает. Как Гарбо или Дитрих. Слишком много кривлянья.

– Тогда так было принято, – проговорила Дэлия, немедленно встав на защиту матери. – Если бы она снималась сейчас, все было бы по-другому. Более естественно.

– Как бы то ни было, это чисто теоретическое утверждение, вы согласны со мной? Дело в том, что Тамара больше не снимается в кино. Возможно, это и хорошо. Лучше создать ауру тайны, чем ударить лицом в грязь и провалиться, правда?

– Она бы не провалилась! – решительно воскликнула Дэлия, и ее изумрудные глаза вспыхнули, как драгоценные камни. – Она бы никогда не провалилась!

Он рассмеялся.

– Кажется, передо мной самая верная и преданная ее поклонница. – Он помолчал. – Как насчет чашечки кофе?

Дэлия с сомнением посмотрела на него.

– Как я могу быть уверена, что вам можно доверять?

– Потому что мы отправляемся в ресторан или кафе, а не ко мне домой. Вы всегда сможете позвать на помощь или убежать. Что вы на это скажете?

Она кивнула.

– Я знаю один уютный польский ресторанчик на Первой стрит, где бабушки подают крепкий чай с домашними пирогами.

– Звучит слишком… слишком серьезно. Знаете, чего бы мне в самом деле хотелось? Какая моя самая большая в жизни слабость?

Он слегка улыбнулся.

– Не имею ни малейшего представления, хотя мне бы очень хотелось это узнать.

– Картофельную соломку «фри» на французский манер, как готовят в «Макдональдсе» или в «Бургер Кинг». Тонны и тонны этих воздушных соломок и много-много соли. Стоит мне начать их есть – и я не могу остановиться, пока не лопну.

– Есть еще что-то, что мне следует о вас знать? Вы, наверное, поливаете рис шоколадным сиропом или смешиваете мятный ликер с кетчупом в качестве соуса для зеленой фасоли?

Дэлия изобразила гримасу.

– Нет, вы в самом деле совершенно невозможны! – улыбнулась она и взяла его под руку. – Где находится ближайшая забегаловка?

– На Третьей стрит, недалеко от Шестой авеню.

– Тогда чего же мы ждем? Ведите меня туда немедленно.

– Не возражаете, если мы пойдем пешком?

– С удовольствием. – Она как-то по-особенному тряхнула головой и ее волосы волной прокатились по плечу. Когда они свернули за угол, она уткнулась в грудь подбородком, желая защититься от колючих порывов холодного ноябрьского ветра.

Они сидели на пластиковых стульях на втором этаже душного ресторана «Макдональдс» уже больше часа, заказав в складчину шесть чашек кофе и четыре порции «фри». Перегнувшись через стол, она кормила его из рук.

– Мне кажется, девушка, которая стоит внизу за стойкой, нас жалеет, – смеясь, заметила Дэлия, поднявшись наверх еще с одним подносом. – Она попыталась украдкой сунуть мне пару гамбургеров.

– А ты не сказала ей, что испытываешь слабость к картошке?

– Сказала, но не думаю, что она мне поверила. Она наверняка думает, что это единственное, что мы можем себе позволить. – Дэлия сняла пластмассовые крышки с кофейных стаканчиков и уселась на свое место. – А теперь расскажи мне о себе, – приказала она. – То, чего я еще не знаю.