Вспышка. Книга вторая - Джудит Гулд

Он нахмурил брови.

– Мне кажется, что чем дольше мы ждем, тем сильнее и неуязвимее они становятся. Мне следовало отомстить четыре года назад.

– Жажда мести подобна вину, – изрек Абдулла, – с годами она становится крепче. В настоящий момент у нас есть более важные дела, которыми следует заняться и которым ничто не должно помешать. Когда пробьет час отмщения, месть станет только слаще. – Он смотрел прямо в глаза Наджиба. – Ты отлично учился, я доволен. Теперь, когда твое образование закончено, настало время основать свой законный бизнес. Я полагаю, гарвардские курсы по ведению бизнеса дали тебе хорошую подготовку?

– Да.

– Отлично. Ты уже решил, какой бизнес больше всего подходит тебе?

– Для начала я подумывал основать импортно-экспортную фирму с центром в Нью-Йорке и филиалами в Лондоне, Гонконге, Штутгарте и здесь.

– Великолепно! – Абдулла улыбнулся и, сжав ладони, поднес их к губам. – Можно не сомневаться, что таким образом нам удастся создать тайный коридор между капиталистическим Западом и нашей Армией Освобождения Палестины. Это также поможет нам передавать средства нашим сторонникам в Европе. В Италии и Германии есть молодежные объединения, которые поддерживают наше дело и которым не помешает небольшая помощь. Во время твоего отсутствия мы обучили четверых немцев и двух итальянцев нашей террористической тактике. Среди них были две женщины. – Он помолчал, затем снова перевел разговор на бизнес, которым Наджиб собирался заняться. – Как ты думаешь, сколько денег потребуется тебе для того, чтобы открыть такую импортно-экспортную фирму?

– Пока не уверен. Сначала надо произвести кое-какие подсчеты, но думаю, что через неделю буду знать.

– Хорошо. Не забывай, что лучше переоценить, чем недооценить. Говорят, многие фирмы в первый год терпят банкротство из-за нехватки капитала. А теперь о другом. – Абдулла аккуратно отпил чай. Какое-то время он молчал, глядя поверх своей чашки, мимо Наджиба и дальше, сквозь одну из арочных дверей, в сад. Когда он заговорил снова, на его лице было бесстрастное выражение, но голос звучал мягко: – Через две недели, считая с завтрашнего дня, ты должен присутствовать на бракосочетании.

– Европейском или мусульманском? – улыбаясь, спросил Наджиб. Я должен знать, чтобы правильно одеться.

Абдулла не улыбнулся ему в ответ.

– Полагаю, что мусульманском. Но, разумеется, все зависит от жениха.

– И кто этот счастливчик? Я его знаю?

– Этот счастливчик, как ты, Наджиб, удачно выразился, – ты.

– Я?! – Наджиб пораженно уставился на него, широко раскрыв от изумления глаза. – Это, конечно, шутка!

Абдулла покачал головой.

– Я еще ни разу в жизни не был так серьезен.

По тону, каким Абдулла сказал это, Наджиб внезапно понял, что все уже было обговорено. Единственное, что оставалось сделать, – это обменяться брачными обещаниями.

– Мне кажется, ты зашел слишком далеко…

Голос Абдуллы прервал возражения:

– Ты сделаешь то, что тебе велят!

Дрожа всем телом, Наджиб поднялся с кушетки и стиснул кулаки. Он изо всех сил старался держать себя в руках.

– А теперь, если в запасе у тебя нет больше неприятных для меня сюрпризов, – сердито произнес он, – я думаю, мне пора уходить! Можешь меня не провожать. Я знаю дорогу. – Он направился через всю комнату к выходу, но не успел дойти до дверного проема, закрытого занавеской, как один из охранников преградил ему дорогу.

– Я пока не разрешил тебе уйти, – мягко произнес Абдулла.

Наджиб взглянул на охранника. Его винтовка была весомым аргументом. Он устало вернулся назад и, продолжая стоять, посмотрел на Абдуллу; его глаза метали молнии.

– Неужели все, что ты делаешь, ты делаешь при помощи винтовок?

– Только когда послушание находится под вопросом. – Абдулла показал на кушетку и резко приказал: – Садись!

– Ладно, – устало произнес Наджиб и опустился на кушетку. Он глубоко вздохнул. – Расскажи мне о ней.

– Мне нечего рассказывать. Ее зовут Ясмин Фазир, и она довольно красива, если тебе нравится независимый западный тип женщин. Ее отец – очень богатый ливанский банкир, а мать родом из очень уважаемой семьи, тоже довольно состоятельной. Они занимаются торговлей коврами в Дамаске.

– Тогда что с ней не так? Красивые и богатые дочери обычно не достаются бедным молодым людям в качестве подаяния. Она что, инвалид? Может, у нее вставная челюсть?

– Ничем этим она не страдает, – раздраженно промолвил Абдулла. – И потом ты забываешь, что с таким образованием, как у тебя, тебя нельзя назвать нищим. Ты превратился в подходящего жениха.

– Тогда назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен на ней жениться.

– Ее отец согласен дать тебе сто тысяч долларов для того, чтобы ты смог основать свое дело, – спокойно произнес Абдулла, внимательно следя за реакцией Наджиба. – Этого достаточно.

Наджиб негромко присвистнул.

– Должно быть, ему здорово не терпится избавиться от нее.

– Могло быть и хуже, – резко произнес Абдулла. – Не забывай, что тебе понадобится красивая жена, если мы хотим, чтобы наш план удался.

– Прости, но я не вполне улавливаю ход твоих рассуждений.

Абдулла раздраженно махнул рукой.

– Жена нужна для того, чтобы ты мог показываться с ней… чтобы добавить лоска и респектабельности твоему имиджу. Ясмин прекрасно подходит для этих целей. В отношении семьи – ее можно использовать по-разному. Ее отец оказывает щедрую поддержку нашему делу. Что же касается матери, то можно подумать об экспорте за границу их ковров. Там посмотрим, а тем временем завтра познакомишься с Ясмин. Ты и твои родители приглашены к Фазирам на обед. Они ведут западный образ жизни, поэтому можешь одеться, как захочешь. Я собирался устроить вашу встречу сегодня вечером, но Ясмин, как множество других глупых женщин на Западе, которым она поклоняется, настаивает на том, чтобы работать. Она часто летает в Европу и обратно.

– Ты говоришь так, как будто она – птица.

– Будь же серьезным! – резко произнес Абдулла. – Это не шуточное дело. На кон поставлены большие деньги.

– А мне кажется, что на кон поставлена вся моя жизнь, – напомнил ему Наджиб.

– Что действительно поставлено на кон, так это будущее Армии Освобождения Палестины! А это намного важнее твоей жизни!

Наджиб вздохнул.

– Не похоже, чтобы ты оставлял мне большой выбор.

В ответ Абдулла холодно улыбнулся и поднялся на ноги. Следом за ним встал и Наджиб.

– Ну, если она окажется уродом… – мрачно проворчал он, когда Абдулла обнял его за плечо и повел к выходу.

Его, однако, ожидал сюрприз. Ясмин Фазир была красива. Он сразу ее узнал: это была та самая стюардесса с рейса «Мидист Эйруэйз».

Она была красива, богата и выглядела как самая настоящая леди. Но, как он вскоре узнал, одним качеством она не обладала – не была девственницей.

Впоследствии ее отец положил на счет Наджиба в банке сумму, в десять раз превышающую ту, о которой они вначале договорились с Абдуллой.

Ясмин все-таки была подпорченным товаром.

ЧАСТЬ 3

ДЭЛИЯ

1977–1978

САМЫЙ ИЗВЕСТНЫЙ ЭКСПОРТНЫЙ ТОВАР ИЗРАИЛЯ ВЫРАЩЕН В КИБУЦЕ

Актриса Дэлия Боралеви, по всей видимости, считает, что витамины в таблетках устарели и их должны сменить инъекции В12. «На мне больше следов от уколов, чем на теле какого-нибудь наркомана, – доверительно говорит она. – Иногда я сама себе напоминаю подушечку для иголок. Можете убедиться. – Совершенно не смущаясь, она задирает крошечный лоскуток, выполненный специально для нее известным модельером Ивом Сен-Лораном, оттягивает свои трусики с тигровым рисунком и показывает следы от уколов. – Я всегда говорю своему врачу: «Сюда… – Она показывает пальцем на крошечный участок. – Вы можете колоть меня только сюда, в эти два квадратных дюйма. Я не хочу, чтобы у меня повсюду были дырки».

Удивляться тому, что она испытывает нужду в витаминных вливаниях, не приходится. Достаточно вспомнить о ее последних передвижениях, сезона, затем перелетела в Нью-Йорк, где подписала контракт на участие в новом фильме Вуди Аллена и заскочила на вечеринку, которую давала Лайза Минелли. Снялась в коммерческом ролике для Мэйбеллин, умудрилась провести целый день дома, приняла участие в предварительных переговорах с Эйвоном по поводу возможного создания новой серии духов, носящей ее имя, и паковала чемоданы, чтобы отправиться в Каппы на кинофестиваль, где…

Из центрального материала журнала «Пипл»

Утро. Двадцать две минуты десятого. Первый день кинофестиваля, который продлится две недели.

Как всегда в это время года, Канн был охвачен безумием. Вестибюль отеля «Карлтон» превратился в настоящий ярмарочный городок, где над головой развевались знамена, рекламирующие различные фильмы. Голова шла кругом от всевозможных рекламных афиш, размещенных на выставочных стендах, снаружи вдоль набережной Круазетт реяли флаги всех стран, а тротуары были заполнены толпами людей. Растянувшаяся на несколько миль вдоль широкого, обсаженного пальмами проспекта Корниш, дорожная пробка своими разъяренными автомобильными гудками напоминала симфонию в духе манхэттенской безысходности. Город был отдан на растерзание киношникам и на протяжении последующих двух недель превратился в рынок по заключению дорогостоящих сделок покупки, продажи и бартеру, а также подписанию договоров о финансировании. Воздух был напоен изысканными запахами, а по лазурному небу в сторону Италии плыла череда легких облаков.