Топтала - Андрей Бадин

Как порой бывает важно уметь отказать женщине, несмотря на ее полный любви и нежности взгляд, на ее жаркое дыхание, волнующее прикосновение, несмотря на возбуждение, пронизывающее все тело.

— Ну так как? — повторила Таня. — Приезжай!

— Нет, милая, не сегодня. Есть неотложные дела, и мне хотелось бы их завершить.

— Ну, тогда спокойной ночи, — грустно вздохнула девушка.

— Спокойной ночи. В понедельник, когда придешь в офис, не пугайся, там немного намусорили, — намекнул сыщик. — Прибери, ладно?

— Хорошо, — удивилась Таня. Обычно шефа никогда не интересовала уборка помещения.

Сергей выключил трубку и повернул к дому. Он правильно сделал, что не стал встречаться с Таней, так как ее телефон прослушивали и их разговор записали на пленку. Если бы он приехал, его обязательно попробовали бы арестовать.

Пока Краснов с приключениями наведывался в свой офис, Алексей и Михаил сели в служебную «Волгу» и помчались за город, где в большом красивом доме проживала Амалия Фрейн — родная сестра Германа. Дом этот ей купил брат, и она жила там в компании двух собак и трех кошек. У нее было много подруг — таких же, как и она, престарелых дам, они вместе коротали вечера в просторных комнатах. Амалия была одинокой, не имеющей ни мужа, ни детей. Брат открыл ей счет в швейцарском банке, и она жила на проценты без забот и хлопот. Доход позволял ей обеспечивать и подруг, шумной компанией они занимались разведением цветов, сплетнями, а вечерами — игрой в карты на интерес.

Еще Амалия часто путешествовала. Объездила весь мир, а чтобы не было скучно, брала с собой в поездки собак с кошечками и, конечно, двух самых близких закадычных подружек Розу и Веру. Они же следили за порядком в доме на правах домработниц и ухаживали за хозяйкой.

Смерть Германа — единственного в этой жизни родного человека — выбила ее из колеи. Она, мгновенно постарев, превратилась из бодрой, радующейся жизни шестидесятипятилетней дамы в унылую старуху. Горе бьет сильнее боли, особенно если оно затрагивает самое дорогое — любимого человека.

Она все время плакала, принимала успокоительные, но легче не становилось. Подруги были рядом, утешали как могли, однако для Амалии жизнь будто остановилась.

Герман был ее младшим братом, любимым и обожаемым, почти сыном. Когда умерла их мать, пятнадцатилетняя Амалия заменила ее мальчику. Окружила Геру любовью и теплом, дала путевку в жизнь. Работала на трех работах, чтобы он мог учиться, нормально питаться и одеваться. Пожертвовала ради него своим образованием, своим браком и детьми. Когда брат поднялся, разбогател, то за добро отплатил сторицей. Он обеспечил Амалию на всю жизнь, создал такие материальные условия, что она могла позволить себе любую прихоть. Была у нее и недвижимость за рубежом — во Франции и США. Но все это она, не задумываясь, обменяла бы на жизнь и здоровье любимого Германа.

Проверив документы, охрана пропустила машину муровцев на территорию поселка Крекшино. Они поехали по ухоженной освещенной дороге, петляющей среди сосен. То там, то здесь в глубине леса виднелись особняки известных певцов, деятелей эстрады и кино. По пути им встретился охранник на велосипеде с оружием в поясной кобуре.

— Круто они тут устроились, — заметил Алексей. — В поселке Анны Фрейн дома побогаче, но охраны нет.

— Он только строится, соседи еще не познакомились, не обжились, а тут все друг друга знают — богема.

К дому Амалии они подъехали, когда было уже темно. Остановились у крыльца, поднялись по мраморным ступеням к двери. Алексей позвонил и стал ждать.

Над входом ярко светила лампа, и в объектив камеры наблюдения лица оперативников были прекрасно видны. Часом раньше Максимов лично позвонил Амалии, принес свои соболезнования и предупредил, что к ней для разговора приедут два его сотрудника. Поэтому она их ждала, да и от горя не спалось — в голову лезли всякие мысли.

Одетая во все черное хозяйка открыла дверь. Медленно передвигая ноги, вышла на крыльцо, взглянула тусклым взором в лица мужчин, не видя их, и произнесла глухо:

— Вы из розыска?

— Здравствуйте, — произнес Фомин. — Мы инспекторы Фомин и Нечаев. Николай Иванович вам звонил…

— Да, звонил, проходите, — она пропустила мужчин в дом и закрыла за ними дверь. Они прошли по темному коридору в гостиную и уселись в кожаные кресла возле небольшого журнального столика.

Под высоким потолком в большой хрустальной люстре светила только одна лампа, а остальные были выключены. Поэтому оказалось темновато. Гости поняли, что попали в музей мебели. Дубовые шкафы возвышались у стен, по центру — стол и стулья из того же гарнитура, в углу — диван и кресла. Мебель поражала великолепными резными узорами ручной работы, красотой и дороговизной.

Сервиз китайского фарфора в серванте за стеклом радовал взгляд изяществом и утонченностью линий, чайные чашечки просвечивали и, казалось, парили в воздухе.

На столике, у которого сидели оперативники, стоял позолоченный самовар с кипятком, в одном серебряном блюде с чеканкой лежали фрукты, в другом — сладости. Но хозяйка угощений не предложила, а уставилась на мужчин немигающим тяжелым взглядом. Чувствовалось, как она подавлена и опустошена.

— Примите наши соболезнования, — произнес Алексей и сделал паузу.

Амалия сидела на стуле с резной высокой спинкой и грустила. Ее взгляд отсутствовал, а поза была отрешенной. Тем не менее она кивнула, что означало — она приняла участие.

— Мы понимаем ваше горе, но убийца еще не найден, идет расследование и заведено уголовное дело, — продолжил Фомин. — Я хотел бы знать, у Германа были враги?

Амалия перевела на него грустный взгляд, поджала губы и кивнула:

— Я не знаю, есть ли они сейчас, но раньше… Он крупный бизнесмен, как нынче принято говорить — олигарх. В период становления бизнеса, первоначального накопления капитала враги, естественно, были. Но… Со временем или исчезли, или стали компаньонами.

— Вы хотите сказать, что врагов не стало?

— Не знаю, Гера был скрытным. Сами понимаете, в его деле это необходимо. Он мне ничего по этому поводу не говорил.

— А вы как думаете? — Алексей мельком взглянул на Михаила.

— Если бы были серьезные неприятности, я бы знала. Десять лет назад он меня прятал в другой стране и сам находился в подполье, пока конфликт не был разрешен. Он с кем-то тогда крупно поссорился на почве нефти. Но выиграл битву, и опасность миновала. Разрешил мне вернуться, и я зажила как прежде.

— Может быть, его смерть — отголоски того конфликта? — высказал предположение Фомин.

— Нет. Не с кем там больше конфликтовать, — Амалия взглянула на Алексея как на наивного щенка, и он опустил взгляд.

— Кому, по-вашему, была выгодна его смерть?

— Его жене Анне, — не раздумывая, произнесла женщина. Эти слова подействовали на оперативников, как удар молнии. — Гера решил с ней разводиться, на понедельник вызвал своего юриста, но… не успел.

— Завещание было на нее? — спросил Алексей.

— Сначала да, но он хотел его изменить. Сообщил об этом Анне, и вот что случилось.

— Вы уверены, что в его гибели виновна она?

— Гера был хорошим, добрым человеком, помогал людям, деньги для него не были главным. Он ценил преданность, верность, а эта сучка ему изменяла. Сначала, когда они только познакомились, она была вежливая, заботливая, слова грубого от нее не услышишь. Ухаживала за ним, клялась, что любит и верна ему. Обещала, что у них будут дети. Герман детей очень любил. И он, конечно, клюнул и написал завещание на нее. Он любил ее, был пленен ее красотой, радовался, как ребенок, когда дела позволяли ему провести с ней один день или несколько. Он был к ней привязан, и я за них радовалась. У меня своих детей нет. А она…

Идиллия продолжалась два года, но вскоре все изменилось. Анна стала дерзкой, грубой, нахальной, ругалась со мной и с братом, стала тратить большие суммы, кутить ночи напролет, шляться по барам, ресторанам. Естественно, изменяла ему с кем попало.

Его уговоры и предупреждения на нее не действовали, и он бы ее раздавил, но… любил и не решился этого сделать. За что и поплатился. — Амалия заплакала, вынула платок и промокнула слезу.

Алексей налил в стакан воды из графина, который стоял перед ним на столе, встал и поднес ей. Она отпила немного и продолжила:

— Они вместе не жили уже три месяца. Он поселился в московской квартире, а она в новом доме. Анна начала гулять и кутить пуще прежнего. Но Гера говорил, что все это скоро кончится.

— А откуда она брала деньги на веселье? — спросил Алексей. — Как я понял, Герман перестал ее финансировать.

— Год назад он открыл на ее имя счет в банке, и она с него брала деньги на свои нужды. Но счет небольшой, и они скоро должны были кончиться. Это и имел в виду брат. Говорила я ему, говорила, но он меня не слушал, женился на ней.