Сделка на ложь (СИ) - Гертье Катрин

Обвела взглядом комнату в поиске опасности, но не нашла ее. Зато вот мужчина, что совсем рядом со мной был, не менее опасным казался – Устинов. Бросила взгляд на его пухлые разбитые губы, щетину, ссадины и синяк, сделала вдох поглубже, втягивая аромат, пока он спит и не знает о моральном преступлении, которое совершаю после безрассудного секса ночью. Он так брутально выглядел, как бандит, а меня это заводило неимоверно. От необычности ситуации, его внешнего вида и адреналина, что опять в крови разгонялся, желание разрасталось. Мы в другом мире с ним прежде жили, а тут: побег, дача чужая, в которую проникли незаконно, с преступниками какими-то боролись. Ух, взбудоражило все это!

Вчера мы с ним оказались на одной стороне, против всего мира, а потом и в одной постели. Быстро все так случилось, дико и безрассудно. Я ему отдалась добровольно, а он отымел и кончил в меня. Блин!

От нахлынувших резко воспоминаний к щекам кровь прилила, я губу прикусила, надеясь, что попустит. Вчера счастлива отчего-то была, как дурочка, да и сейчас ненадолго продлить иллюзию идиллии хотелось. Однако ресницы напротив подрагивать начали и шоколадного цвета глаза распахнулись, глянули на меня с удивлением и настороженностью. Интересно, о чем он думает? Вспоминает ли, что было между нами ночью? Как поведет себя? Из-за этих мыслей сердце в груди и не планировало притормаживать и биться спокойней.

Встретилась с его взглядом и поспешно отвернулась, будто отвлеклась, чтобы поправить съехавшее с голого зада одеяло. Боже, нафига мы все так усложнили?! Накрыло же безумство! Хотя чего удивляться, в состоянии аффекта и не такое случается: помутнение, истерики, ступор. Все по разному реагируют… А мы вот потрахаться решили. Почему бы и нет?

– Привет, – поборов неловкость, первая голос подала. Дрожащий и трусливый, как у загнанного в ловушку зайчонка. В глаза Устинову по-прежнему боялась смотреть.

– Доброе… – пробормотал он. – Надеюсь доброе?

Взгляд на него подняла осторожно и нервно улыбнулась.

– Пока не ясно, – честно ответила, плечом пожав.

– Ты как? Все нормально? Не болит ничего? – поинтересовался Сашка серьезно, брови сурово к переносице свел. Не понятно было, прощупывает почву или вообще в сторону от вчерашнего происшествия решил разговор увести.

– Ну, рука сломанная и сотрясение никуда не делись, но… жить буду, – неудачно пошутила я.

– Да, надо бы в больницу тебе, но как туда добраться, даже не представляю.

Выругалась мысленно. Вот нафига так сразу к проблемам возвращаться, ну хоть минуточку бы покоя еще.

Он сел в кровати, одеяло тонкое с него съехало, едва прикрывая утренний стояк, а я губу опять прикусила, стараясь не смотреть туда. О серьезном же разговариваем. Выбираться нужно, жизнь спасать, выяснять, что происходит, а мы… ну что тут такого?.. Ну, случилось и случилось. Надо забыть все и просто выкарабкиваться из той непростой ситуации, в которой оказались.

Устинов меня тем не менее поймал на подглядывании, усмехнулся, хмыкнул.

– Забавная такая. Мы вроде как женаты, а ты смущаешься…

И правда, чего это я в самом деле? Обыденней надо быть!

– Да просто… – промямлила.

Устинов, как назло, с кровати встал во весь рост, демонстрируя себя во всей красе. Я рот открыла, чтобы пристыдить его, но закрыла поспешно. Опять же издевается! Смутить пытается.

Долго правда мучить не стал. Нашел в ворохе одеяла и скомканной простыни свою одежду и натягивать начал. А я наблюдала просто, сама не вылазила из кровати, одеяло придерживала здоровой рукой старательно.

– Надо бы на разведку сходить, помощь поискать, – на меня взглянул оценивающе и, видимо, не удовлетворившись видом, добавил: – Ты меня здесь ждать будешь. Тебе в таком состоянии со мной не стоит. Далеко не уйдем, да и вообще…

– Я с тобой, – испуганно пробормотала. Понимала, что пользы от меня мало будет. К тому же босая, с гипсом и больничной рубахе… ну куда мне?

– Иди сюда, – отвлекая от панических мыслей, Сашка позвал ласково. – Вылазь, помогу тебе одеться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так нежно произнес это, что мне вновь в его объятиях захотелось оказаться. Укрыться от этого мира, ощутить защиту и заботу. Подалась к нему, как завороженная, одеялом, правда, по-прежнему прикрываясь. Повернулась спиной, борясь с намерениями иначе поступить: прижаться, приласкаться.

– Саш, знаешь, что происходит вообще? – пока он за рубахой больничной потянулся, спросила тихо.

Устинов замер на миг, вздохнул тяжело и молча расправлять стал найденную вещь.

– Нет, Ник, – признался он как-то устало. – Не представляю в какое дерьмо бати наши вляпались, но нас они туда же потянули – это ясно. Выберемся и все выясним. Обещаю.

Дернул за край одеяла, вытаскивая меня из него. Тело, что еще секунду назад в тепле было, мурашками колкими покрылось. На улице хоть и солнце уже светило, не согревало совершенно, оттого и в домике было прохладно. Утро, наверное, ранее. Прикрыться захотелось, согреться, но я руки потянула вверх, желая в рубахе оказаться.

Вместо этого Устинов со спины ко мне прижался, ладонями вокруг талии приобнял, кончиками пальцев по коже прошелся, к груди ими поднялся, задевая затвердевшие торчащие соски.

Так приятно, что зажмурилась и вздохнула глубоко.

– Хорошо мне с тобой было. Повторить хочу… – еле слышно признался он.

У меня невольно улыбка на губах появилась и приятно стало до безумия. Даже в таком виде: помятая, покалеченная и бог весть какая еще, – нравлюсь. Хорошо же… Лестно.

Между тем, Сашка отстранился быстро от меня, не дожидаясь ответа, и рубаху натянул через голову торопливо. Наверное, чтоб соблазна не было повторить, скрыть хотел поскорее мое голое тело.

– Все, сиди тут. Я скоро вернусь, – бросил быстро он, и к выходу из домика направился. А я осталась, растерянно глядя ему вслед.

Глава 16

Промаяться в одиночку довольно долго пришлось. Не в моем характере бездействовать. К тому же фантазировать тоже преград не было никаких. Напридумывала, что Сашку схватили, избили или вообще убили… Даже поревела немного над его воображаемой кончины. И от того, что беспомощной, больной вдовой осталась. Потом, правда, одумалась. И решила себя чем-нибудь более полезным занять.

Покопалась по шкафам и шуфлядкам в домике в поиске вещей поприличней, чем моя рубаха… но увы. Должно быть, на всех приличных огородах только самое необходимое или старое что-то валялось обычно, никак у более богатых. Тут были и старые порванные наволочки какие-то, и лоскутки, и резиночки различные.

По грядкам прошлась в поисках съедобного, но и там все неспелым оказалось. Чтобы не думать о нарастающем голоде и не обращать внимание на урчание в животе, решила о Сашке вспомнить и поразмышлять, что для него была наша ночь. Представляла, что он мне говорит, что я ему отвечаю. В разных вариациях – в позитивных и не очень. Ну и на закуску оставила случившееся. Ума не могла приложить, кому наша смерть выгодна была. Я всегда себя в безопасности ощущала: папа был защитником, опорой. Он все решал сам, и вот… дорешался, кажется. Интересно, как он там, все ли с ним в порядке? Мама говорила, когда меня навещала после Устинова, что непонятно пока, как будет с ним, врачи прогнозов не давали. Главное жив – будем молиться, чтобы выздоровел. И Андрей тоже где-то в больнице. Как он?..

Вздохнула с облегчением, что хоть с мамой и Лизой все хорошо. Было, по крайней мере. Хотя… наверное, сейчас никто в безопасности абсолютной не находился, пока преступники на свободе. От этого понимания еще больше захотелось выбраться поскорее отсюда и действовать! Решительно! Немедленно!

– Собирайся давай скорее! – наконец в дверях Устинов появился. Бросил на кровать длинную кофту на пуговицах и галоши какие-то на пол поставил. – Тут у местных бутиков нет, но хоть что-то…

Я рот изумленно открыла и глаза на вещи вытаращила, не веря, что это для меня принесено. Сашку моя реакция позабавила: хохотнул издевательски.