Грязная работа - Кристофер Мур

3. Для того чтобы сдержать Силы Тьмы, вам потребуется простой карандаш № 2 и календарь, предпочтительно — без картинок с котятами.

4. Вам будут поступать имена и числа. Числа — количество дней, за которые вам следует изъять сосуд души. Сосуды опознаются по алому сиянию.

5. Не рассказывайте никому о своей работе, не то темные силы и т. д.

6. При выполнении вами обязанностей Смерти люди могут вас не замечать, поэтому улицы переходите осмотрительно. Вы не бессмертны.

7. Не ищите себе подобных. Не колеблитесь при исполнении своих обязанностей, не то Силы Тьмы уничтожат все, что вам дорого.

8. Вы не вызываете смерть, вы не предотвращаете смерть, вы слуга Судьбы, а не ее агент. Смиритесь.

9. Ни при каких обстоятельствах не упускайте сосуд души, не то он попадет в лапы тех, кто снизу, а это очень плохо.

Прошло несколько месяцев, и вот Чарли снова остался в лавке наедине с Лили. Она спросила:

— Ну, ты достал карандаш № 2?

— Нет, у меня № 1.

— Ах ты мерзавец! Ашер, ку-ку — Силы Тьмы…

— Если мир без этого Люминатуса в таком шатком равновесии, что купи я карандаш с грифелем потверже — и мы все низвергнемся в бездну, может, нам самое время низвергнуться.

— Эй, эй, эй, эй, эй, — завела Лили, словно пыталась усмирить насмерть перепуганную лошадь.

— Это я могу быть нигилистом, это я так утверждаю свой модный статус, и я соответствующе для этого экипирована. А у тебя стояка на могилу быть не может — с этими твоими дурацкими костюмами с Сэвил-Роу. [34]

Чарли был горд тем, что она узнала в его костюме дорогой подержанный «Сэвил-Роу». Вопреки себе она училась ремеслу.

— Я устал бояться, — сказал он.

— Я противодействую Силам Тьмы, или как их там, и знаешь — мы с ними один на один.

— Тебе надо мне это рассказывать? В смысле, в книге же говорится…

— Лили, мне кажется, я не тот, про кого там говорится. Книга утверждает, что я не причиняю смерть, но уже двое умерли более-менее от того, что я сделал.

— Повторяю — ты должен мне это рассказывать? Как ты сам отмечал неоднократно, я — ребенок и я дико безответственна. Дико безответственна, да? Я никогда не слушаю внимательно.

— Ты одна знаешь, — сказал Чарли.

— И тебе уже семнадцать, ты не ребенок — теперь ты юная женщина.

— Не еби мне мозг, Ашер. Если будешь так говорить, я сделаю себе еще пирсинг, нажрусь Е до полного обезвоживания и стану как мумия, договорюсь по мобильнику до того, что сядут батарейки, а потом найду какого-нибудь костлявого бледного задохлика и буду ему отсасывать, пока не заплачет.

— Значит, будет, как по пятницам? — уточнил Чарли.

— Не твое дело, чем я занимаюсь в выходные.

— Я знаю.

— Вот и заткнись.

— Я устал бояться, Лили!

— Так перестань бояться, Чарли!

Оба отвернулись друг от друга — обоим стало неловко. Лили сделала вид, что тасует чеки за день, а Чарли — что роется в своем так называемом прогулочном саквояже, который Джейн звала «мужским ридикюлем».

— Извини, — произнесла Лили, не отрывая взгляда от чеков.

— Нормально, — ответил Чарли.

— Ты меня тоже.

По-прежнему не поднимая головы, Лили спросила:

— Но честно — надо мне обо всем этом рассказывать?

— Наверное, нет, — ответил Чарли.

— Это как бы тяжкое бремя. Как бы…

— Грязная работа? — усмехнулась Лили.

— Ну. — Чарли тоже улыбнулся — ему полегчало.

— Я больше не буду эту тему поднимать.

— Ничего. Клево, наверно.

— Честно? — Чарли не припоминал, чтобы кто-то считал его клевым.

Он был тронут.

— Да не ты. Вся эта лабуда со Смертью.

— А, ну да, — опомнился Чарли.

Есть! По-прежнему тысяча очков по шкале от нуля до клевизны.

— Но ты права, это опасно. Больше никаких разговоров о моем, э-э… хобби.

— И я больше не буду звать тебя Чарли, — сказала Лили.

— Никогда.

— Это ничего, — ответил Чарли.

— Сделаем вид, что этого не было. Отлично. Душевно поговорили. Возвращайся к своему плохо скрываемому презрению.

— Ашер, отъебись.

— Умница.

Наутро, когда он опять вышел на прогулку, его уже поджидали. Чарли на это рассчитывал и не разочаровался. Он заглянул в лавку — забрал итальянский костюм, который недавно к нему поступил, а также сигарную зажигалку, два года протомившуюся в витрине с антиквариатом, и пылающего фарфорового медведя — сосуд души какого-то очень давнего покойника. Затем выдвинулся на улицу и остановился прямо над ливнестоком. Помахал туристам на канатной дороге — вагончик как раз дребезжал мимо.

— Доброе утро, — бодро сказал он.

Любой посторонний решил бы, что Чарли приветствует новый день, поскольку рядом никого больше не было.

— Мы выклюем ей глаза, как спелые сливы, — прошипел из стока женский голос.

— Вытащи нас наверх, Мясо. Вытащи нас, чтобы мы лакали кровь из зияющей раны, когда разорвем тебе грудь.

— И твои косточки захрустят у нас на зубах, как леденцы, — добавил другой голос, равно женский.

— Ага, — согласился первый.

— Как леденцы.

— Ага, — вступил третий голос.

У Чарли по всему телу побежали мурашки, но он стряхнул их и постарался, чтобы голос не дрожал.

— Что ж, сегодня как раз недурственный денек, — сказал он.

— Я хорошо отдохнул и выспался на удобной кровати под пуховым одеялом. Ночевать в канализации не пришлось.

— Сволочь! — прошипел женский хор.

— Поговорим за перекрестком.

Углубившись в Китайский квартал, Чарли шагал по тротуару беспечно, помахивая тростью, костюм болтался в легком чехле у него через плечо. Пробовал насвистывать, но решил, что это слишком банально. Когда он добрался до следующего перекрестка, под мостовой уже сидели.

— Я высосу душу младенца через ее родничок прямо у тебя на глазах, Мясо.

— О, прекрасно! — сказал Чарли, стиснув зубы и стараясь не выказать ужаса.

— Она уже неплохо ползает, не пропустите завтрак — как только она доползет до своей резиновой ложечки, надает вам по задницам.

Из канализации донесся визг ненависти, за ним — шершавый шорох переговоров:

— Он не может так говорить? Он разве может так говорить? Он знает, кто мы?

— Сейчас налево сворачиваю, увидимся через квартал.

Молодой китаец в хип-хоповом прикиде посмотрел на Чарли и быстро шагнул вбок, чтобы не подцепить заразу безумия, которую наверняка нес в себе этот прилично одетый «ло пак». [35]

Чарли похлопал себя по уху:

— Извините, беспроводная гарнитура.

Китайский хипхопер отрывисто кивнул, будто и сам догадался: как бы это ни выглядело, он не поехал, а вовсе даже отвисает, как невструический мерзавец, так что не жми на газ, расколбас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});