Немой крик - Анжела Марсонс

– У меня мурашки бегут по телу, когда я сюда попадаю, – признался ее напарник.

– Когда это ты успел превратиться в маленькую девочку? – повернулась она, услышав эти слова Брайанта.

– Да я всегда ею был, шеф.

Помещение для патологоанатомических экспертиз совсем недавно модернизировали, и теперь оно состояло из четырех маленьких отсеков, расположенных как больничные палаты.

В каждом из них, помимо металлического стола, имелись раковина, письменный стол, настенные шкафы и поднос с инструментами. Многие из этих инструментов выглядели совершенно безобидно и напоминали ножницы и скальпели, которые используются при операциях на живых людях, а вот другие – такие как долото для черепной коробки, пила для костей и фрезы для ребер – выглядели так, как будто их придумал Уэс Крэйвен[50].

В отличие от обычных госпитальных палат, эти отсеки не разделялись шторками. Их обитатели не страдали от ложной скромности.

Найденные кости были выложены в форме скелета, и сейчас он казался еще более покинутым и несчастным, чем когда его раскопали в земле.

Теперь эти кости, находящиеся в стерильной атмосфере, изучались, анализировались и внимательно осматривались со всех сторон. Казалось, что им предстоит пережить еще одно, последнее, пренебрежительное отношение к себе.

Стол был длинным, и по всей его длине шел приподнятый бортик, так что он сильно походил на блюдо для индейки. Лампы были спущены до уровня плеч, и это напомнило Ким кабинет дантиста.

Доктор Бэйт проводил измерения бедренной кости и заносил данные в таблицу.

– И кто же это у нас сегодня так рано? – спросила инспектор, входя в помещение.

– Кто рано встает, тому бог подает – так, кажется, говорят в народе? Конечно, если вы не этот самый Бог, потому что в этом случае поговорка будет полным идиотизмом.

– Док, признайтесь, что это была шутка, – Ким притворно схватилась за сердце. – Правда же?

Белый халат Дэниела распахнулся, и под ним оказались выцветшие джинсы и свитер для игры в регби.

– Инспектор, а вы всегда так язвительно относитесь ко всем, кого встречаете?

– Я стараюсь, – ответила Стоун, на мгновение задумавшись.

Теперь эксперт полностью повернулся к ней лицом.

– И как же вам удается добиваться успехов, будучи такой грубой, агрессивной, надменной, несносной…

– Не так быстро, док. Не забывайте, что у меня есть еще и отрицательные черты. Брайант, просвети его.

– Она действительно… – попытался подтвердить ее слова сержант.

– Так что вы можете сказать нам о нашей жертве? – прервала его Ким.

Доктор в отчаянии покачал головой и отвернулся к столу.

– Начнем с того, что кости могут больше рассказать о жизни жертвы, чем о том, что с нею стало в могиле. Благодаря им мы можем определить, сколько лет ей было в момент смерти, чем она болела, какие у нее были травмы, какого она была роста и веса и были ли у нее какие-нибудь физические недостатки. Возраст обычно сильно влияет на период разложения. Чем моложе умерший, тем быстрее разлагается его труп. О детях мы вообще не говорим – их кости гораздо мягче, и в них почти не содержится минералов. Тучный же человек будет разлагаться быстрее из-за большого количества плоти, которая станет питательной средой для микроорганизмов и всяческих личинок.

– Отлично. А теперь, что действительно полезного вы можете нам сказать? – спросила Стоун.

Доктор откинул голову назад и расхохотался во весь голос.

– В одном вам нельзя отказать, инспектор, – в последовательности!

Ким ничего не ответила и просто ждала, пока он надевал очки в простой черной оправе.

– У нас есть два поражения плюсневой кости на левой ноге, – стал рассказывать Дэниел. – Такие травмы обычно связаны с игрой в футбол, но в нашем случае их не назовешь старыми, так как кость не успела зарасти.

– Они могли появиться от того, что жертва ударила во что-то ногой? – спросил Брайант.

– Возможно, но обычный человек, скорее всего, нанесет удар правой ногой – если только его не учили одинаково пользоваться обеими.

Бэйт прошел вдоль стола ближе к голове скелета.

– Я уже показывал вам перелом в районе шейных позвонков, так что мы знаем, что в какой-то момент жертву лишили головы. Убийца действовал беспощадно, при этом голова не отделилась с первого удара. Если вы посмотрите на позвонки С-один и С-два, то поймете, что я имею в виду, – он взял в руки увеличительное стекло.

Ким наклонилась над скелетом вместе с медиком. На поверхности позвонка С-один было ясно видно утолщение.

– Видите? – спросил Дэниел.

Женщина кивнула и почувствовала, что его дыхание пахнет мятой.

– Подержите, пожалуйста, – сказал он, передавая ей лупу, и слегка повернул кости – так, чтобы на них можно было посмотреть с другой стороны. – Теперь обратите внимание на С-два.

Бэйт придерживал скелет, пока Стоун подносила лупу к верхним шейным позвонкам, расположенным возле головы. И опять увидела похожее утолщение.

Ким отступила назад и почувствовала, как к горлу у нее подступила тошнота.

– Но тот перелом, который вы показали мне вчера, был не на боковой стороне шеи, – заметила она.

Доктор кивнул, и мгновение они смотрели друг на друга в полном единодушии.

– Ничего не понимаю, – сказал Брайант, сильно наклоняясь над столом, чтобы рассмотреть шею получше.

– Она была еще жива, – пробормотала Ким, – и старалась увернуться, когда он пытался отрезать ей голову.

– Больной человек, – выдохнул сержант, покачав головой.

– А травма на ноге не могла появиться потому, что на нее наступили, чтобы ограничить возможности жертвы к сопротивлению? – предположила Стоун. – Это ведь может объяснить, почему жертва извивалась на земле, но не могла убежать.

– Вполне логично, – согласился эксперт.

– Смотрите, не берите на себя такую ответственность, док…

– В отсутствии мягких тканей я не в состоянии подтвердить или опровергнуть эту теорию, инспектор, но могу официально подтвердить, что не обнаружил никаких других причин смерти.

– И сколько же она пролежала в земле?

– Не менее пяти и не более двенадцати лет.

Ким в изнеможении прикрыла глаза.

– Послушайте, если бы я мог назвать вам день, месяц и год, я бы с удовольствием это сделал, но на разложение влияет слишком много внешних факторов: температура, состав почвы, возраст жертвы, чем она болела, различные инфекции… Как и вы, я хотел бы, чтобы рядом с трупом лежали фотография, медицинская карта, паспорт и последний оплаченный счет за коммунальные услуги, но, к сожалению, мне приходится довольствоваться тем малым, что у нас есть.

– Так что же у нас есть, док? Только конкретно, – казалось, что его раздражение не произвело на инспектора никакого впечатления.

– По моей просвещенной оценке, у нас на руках скелет подростка не старше пятнадцати лет.

– А просвещенная оценка – это научный термин для простого человеческого слова «догадка»?

– Нет, – покачал головой мужчина, – под этими словами я готов присягнуть в суде. А вот по моей догадке, скелет принадлежит девочке-подростку.

– Но вчера же вы говорили… – Ким была сбита с толку.

– У этой догадки нет никакой научной основы.

– Это все из-за бусин?

Бэйт отрицательно покачал головой.

– Вчера вечером Черис принесла мне вот это. – Он поднял пластиковый пакет, в котором лежал обрывок материи. Стоун пригляделась попристальнее. На материи был виден какой-то рисунок.

– Это часть носка, – сказал Дэниел. – Шерсть разлагается гораздо медленнее любой другой ткани.

– И все-таки я не…

– Под микроскопом я смог рассмотреть изображение розовой бабочки.

– Достаточно, – сказала Ким и, повернувшись, вышла из помещения.

Глава 34

Девочка не понравилась мне с самого начала. В ней было что-то вызывающее жалость, что-то душераздирающее. И она была уродлива.

Все, во что ее одели, было мало ей на целый размер. Пальцы ног выпирали из носков ботинок, холщовая юбка слишком высоко обнажала бедра. А ее торс выглядел слишком маленьким, по сравнению с конечностями, которые торчали из него.

Я совсем не ожидал, что она доставит мне какие-то проблемы. Она была такой серой мышью, что я едва запомнил ее имя.

Девочка была не первой и не последней, но осознание того, что у меня есть возможность прекратить ее мучения, доставляла мне удовольствие. Ее никто никогда не любил в прошлом и не полюбит в будущем. Рок был достаточно жесток к той, кто был рожден от пятнадцатилетней матери в округе Холлитри. Через пять лет, родив второго ребенка, ее мать исчезла.

Родительский отказ последовал через шесть лет, когда ее отец оставил девочку в Крествуде с одним мешком ее мирских причиндалов. Он сразу дал понять, что никаких надежд на посещения по выходным и, тем более, на возвращение в лоно семьи у нее нет.