Почтальон (СИ) - Никонов Андрей

— Там он, там.

— Помоги ему, быстро, — рявкнул Травин, за шиворот подтаскивая девушку к следователю, выхватил у почти потерявшего сознание Лессера наган, выпрыгнул в окно, выбивая остатки стекла. Нижняя часть окна была почти на одном уровне с землёй, Сергей перекатился, прицеливаясь, голова у него закружилась, перед глазами появились короткие вспышки. На улице стемнело, единственный фонарь горел возле главного здания, но ещё можно было что-то различить, Сомов улепётывал через больничный парк, у него была фора метров пятьдесят.

— Ах ты сука, — Сергей выстрелил, промахнулся, бросился следом.

Позади него через окно с кряхтением выбирался второй милиционер.

Сомов бежал уверенно, петляя между деревьями, только белый гипс мелькал. Он заметил, что его преследуют, и прибавил скорости. Сергею поспевать за ним было тяжело, голова кружилась, тело уводило из стороны в сторону, он остановился, расставил ноги, прицелился и выстрелил, от гипса отлетели кусочки, тут же перевёл ствол чуть левее, снова нажал на курок, бандит покачнулся, пролез через прутья ограды, перебежал через Кузнецкую улицу, едва не попав под лошадь, и нырнул в заросли Ботанического сада.

Глава 11

Глава 11.

По тревоге были поднята рота погранотряда и отделение окружного питомника служебно-розыскных собак. Ботанический сад прошерстили вдоль и поперёк, много времени потеряли из-за темноты, но к десяти часам нашли следы крови, которые скорее всего принадлежали Сомову. Собаки вывели милиционеров к реке Великой в районе желдормоста, и там след потеряли. Адрес Сомова догадались проверить только к двум часам ночи, дом в Усановке был пуст, печь — холодная, в подвале при обыске нашли тайник, в котором, как считал криминалист, оперативно доставленный на место, хранили как минимум пистолет — характерные следы оружейной смазки обнаружились на кирпичной кладке. Снова привезли собак, те взяли след в направлении эстонской границы, но дальше леса не пошли. Пограничники прочёсывали район от Пскова до Моглино в течение суток, до вечера первого мая, нашли больше десятка схронов контрабанды и денег, арестовали двух браконьеров. Преступника найти не удалось, он как сквозь землю канул.

Произошедшее в прозекторской удалось восстановить почти сразу по горячим следам, но фельдшера Ильзу Вацетис, которая должна была представить подозреваемым и следователю результаты вскрытия, уполномоченный ГПУ допрашивал почти два часа. По её словам, в этот день врач-прозектор не вышел на работу, она оформляла умерших вместе с санитаром, тот вывез тело из подвала и ушёл в восемь часов вечера. Следователь пришёл позже, в половине девятого, лично ещё раз осмотрел тело, дал распоряжение рассказать о его состоянии как можно подробнее и натуральнее. Сколько времени прошло до того момента, как ввели первого арестанта, фельдшер не помнила, примерно десять или пятнадцать минут. Лессер стоял возле двери, конвойный довёл Сомова до окна и снял с гипса один браслет, чтоб прицепить его к батарее. В этот момент Сомов споткнулся о стул, попятился вглубь комнаты, конвойный зачем-то выстрелил, но промахнулся, пуля отрикошетила от стены и попала в следователя, а Сомов в ответ стукнул милиционера гипсом по голове. Лессер упал, вытащил пистолет, попытался выстрелить в преступника, но промахнулся, чуть было не попав в Вацетис, выстрел разбил окно, куда арестант и скрылся. Фельдшер от неожиданности растерялась, в неё ещё ни разу не стреляли, а потом ворвался здоровенный арестант, и поволок её по полу.

Поздно поволок, пока она резала штаны и искала рану, а потом пыталась её зажать, Лессер потерял слишком много крови и скончался, не приходя в сознание. Рядового милиционера, который к этому времени очнулся, арестовали и увезли в адмотдел, второй конвойный догнал задержанного Травина, и вместе с ним вернулся в больницу. Наряд вызвал караульный у главного корпуса, и через пятнадцать минут после начала стрельбы сотрудники милиции прибыли на место преступления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Леонтий Лакоба всё это время простоял перед входом со скованными руками, этого фельдшер не видела и не знала, уполномоченный сам внёс запись в протокол.

— Я думала, он меня убьёт, — Ильзу трясло.

— Кто, Сомов?

— Нет, этот огромный арестант, он схватил меня как куклу, потащил, чуть шею не сломал, я не помню, что дальше делала, я пыталась помочь, но крови слишком много натекло, вся одежда была пропитана, а ещё лужа возле ноги огромная.

— Где в это время был милиционер Лещенко?

— Это совсем молодой который? Он у окна сидел, в углу. А потом его увели.

— Как думаете, он не имел намерения выстрелить в следователя Лессера?

Фельдшер неуверенно покачала головой.

Уполномоченный учётно-секретного отдела оперсектора ГПУ привык бороться с политическими врагами советской власти, там всё было понятно с самого начала. Что делать с Вацетис, он не знал, фельдшерица происхождения была самого правильного, её отец до революции батрачил, а потом командовал дивизией на стороне большевиков. На груди у Ильзы сверкал комсомольский значок, решения партии она знала почти наизусть, и это навевало на уполномоченного тоску. Классовый враг, который не помог пролетарскому следователю, это одно, а комсомолка батрацкого происхождения, дочь красного командира, у которой следователь скончался на руках — совсем другое. Почти точно так же обстояло дело с Лещенко, тот был сиротой, происхождения пролетарского, в милицию попал по комсомольской разнарядке, а значит, политических мотивов убить следователя не имел. Именно это уполномоченный и доложил Политкевичу.

— А остальные где? — тихо и очень зло спросил начальник оперсектора. У него раскалывалась голова, а настроение было такое, что хоть вешайся.

— Какие остальные?

— Травин и Лакоба.

— Так их милиция отпустила, — уполномоченный в подтверждение своих слов кивнул головой. — Сказали, следователь распорядился. Прикажете снова задержать и доставить в отдел?

Политкевич потянулся к кобуре.

Травин ушёл домой не сразу. Милиционер, угрожая наганом, заставил его вернуться в прозекторскую, отобрал оружие, и целился, пока не прибыл наряд милиции и агенты угро во главе с субинспектором. За это время Травин смог кое-как осмотреть труп, раздутое потемневшее тело очень отдалённо напоминало Глашу Екимову, платье вроде было тем же, но с уверенностью утверждать это Сергей не решался. От него это и не требовали, следователь быстро потерял сознание, а потом и дышать перестал, молоденькая фельдшерица пыталась что-то сделать, но опыта ей явно не хватало. Травину — тем более, он знал, что круг крови диаметром в метр означает потерю литра крови, а там ещё и одежда пропиталась хоть отжимай, шансов у Лессера не было практически никаких. Сергей попытался фельдшера успокоить, но та громко завизжала, когда он к ней приблизился, словно это он был убийцей.

У инспектора Семичева был приказ отпустить их с Лакобой после опознания, таможенник сразу ушёл, а Травин после того, как с него сняли наручники, показывал агентам угро и бойцам погранотряда, где именно он попал в Сомова, и даже разыскал в траве кусочек гипса, но там крови не обнаружилось, а гипс был с верхнего слоя и собаки на него не отреагировали. Главного среди агентов угро Сергей несколько раз видел, тот вроде как за «Динамо» играл иногда в защите, но в основном на скамейке запасных сидел. Динамовец сам подошёл чуть погодя, когда поиски временно прекратили, протянул руку.

— Виктор Мельник. Травин, да? За желдорстанцию играешь?

Сергей улыбнулся, все его достижения по доставке корреспонденции меркли перед скромными спортивными успехами.

— А ещё это ведь ты Сомова задержал, — поправился субинспектор. — Дело твоё у Радзянского видел, ты же в Московском угро служил?

— Было дело.

— Вот скажи, как так оказалось, что Сомова с Лещенко отпустили?

Сергей как смог описал человека в штатском.

— Ясно, начальник политотдела милиции Яцкин, — Мельник покачал головой, — вроде опытный товарищ, а мокрушника с одним красноармейцем отправил.