Тайная победа - Лора Лэндон

С тех пор как его болезнь прошла, Саймон только и делал, что распоряжался ее жизнью. Это он решил покататься в парке. Он принял приглашение Челтнемов. И он же согласился приехать в пятницу на бал к Милбанкам.

Саймон решал, что делать, но расплачиваться за это приходилось ей, а не ему.

Джессика в отчаянии сжала подушку в руках и кинула ее в угол. Она целилась в кровать, но попала в картину на стене в резной позолоченной раме. Картина упала на пол, и рама разлетелась на части. Джессика закрыла рот рукой, заглушая крик. Боже, что она наделала?

Уставившись на обломки, Джессика мысленно отругала себя за несдержанность. Было бы гораздо лучше, если б эта подушка попала в голову мужу, чем в красивую картину. Саймон точно это заслужил. Из-за него ее жизнь превратилась в хаос.

Джессика подбежала к картине и, наклонившись, увидела, что само полотно осталось целым, треснула лишь рама. Значит, ей надо только заменить ее и надеяться, что этого никто не заметит.

А пока надо собрать обломки. Джессика выпрямилась, чтобы пойти поискать, куда их сложить, а потом выбросить. И замерла на месте.

Дверь в спальню была открыта, и на пороге стоял Саймон, скрестив руки на груди. Он опирался о косяк и закрывал собой весь проход.

– Я… – Джессика сглотнула. – Я… это сломалось.

– Вижу.

Он выпрямился и пошел к ней. Встав рядом, Саймон посмотрел на разбитую раму. А потом медленно повернулся к Джессике и спросил:

– Тебе она так не понравилась?

– Нет! – всплеснув руками, воскликнула девушка. – Картина очень красивая, но…

Саймон склонил голову набок, чтобы лучше рассмотреть изображение на полотне, а потом опять посмотрел на Джессику.

– Ты правда так думаешь?

– Ну, не шедевр, но очень мило.

– Точно. Странно, я никогда раньше не обращал на нее внимания. – Саймон поднял холст и еще раз внимательно глянул на него. – Кстати, это рисовала моя бабушка.

– Ох, – простонала Джессика и, нагнувшись, подняла большие обломки рамы. Она отдала их Саймону и сказала: – Я не хотела, чтобы так вышло. Правда. Это произошло случайно.

Саймон положил разбитую раму на стол и поднял с пола смятую подушку. Протянув ее Джессике, он спросил:

– Вот что ее разбило, да?

Джессика молча кивнула.

– Значит, если в картину ты попала случайно, следовательно, у тебя была другая цель? И что же тебя так разозлило, если не секрет?

Джессика отвернулась от Саймона. Это была его вина. Если бы он не настоял на прогулке в парке, то им бы не встретились Милбанки. И, значит, ей не надо было бы идти на бал в пятницу.

Саймон взял ее за подбородок, поворачивая лицом к себе. Джессику охватило волнение.

– Может, кидая подушку, ты мечтала попасть в какого-то человека?

Саймон вопросительно поднял брови, ожидая ответа. Джессика скрестила руки на груди и шагнула назад.

Он стоял слишком близко, и от этого у нее кружилась голова. Каждый раз, когда Саймон приближался к ней, она таяла и теряла силу воли. Ей нужно отойти, чтобы мыслить разумно.

– Ты расстроена, Джессика?

Она перевела дыхание. Неужели Саймон думал, что можно кидаться подушками просто так, без причины? Нет, к сожалению, такое возможно только в детстве.

– Ты задаешь мне такие вопросы после того, что сегодня случилось? – воскликнула Джессика. Она отвернулась от него и прошлась по комнате. А потом остановилась и глянула ему в лицо. – Я не расстроена. Я в ярости.

– Почему?

– Почему? – переспросила Джессика, не веря тому, что прочитала по его губам. Саймон, похоже, не понимал, что делал с ней, какую боль причинял своим неразумным поведением. – С тех пор как я тебя встретила, ты перевернул мою жизнь с ног на голову.

– Это каким же образом?

Саймон направился к двери и закрыл ее. Сердце в груди Джессики подпрыгнуло.

– Зачем ты это сделал?

Он подошел к ней и встал так, чтобы ей было удобно читать каждое слово.

– Потому что ты кричишь, как фурия, дорогая. А я не хочу, чтобы наш разговор услышали слуги или проходящие по улице люди.

Джессика тут же закрыла рот и топнула босой ногой по полу. Да как он смеет!

– Вряд ли я кричу, как фурия, дорогой, – с иронией произнесла она, – но даже если так, то ты это заслужил.

Саймон оперся плечом о столб, поддерживающий балдахин кровати. Муж выглядел так спокойно и расслабленно, что ей захотелось схватить его за плечи и потрясти.

– Может, ты объяснишь, чем я заслужил твои упреки?

– Всем, что ты делал сегодня днем.

– Например?

– Сначала ты заставил меня поехать в парк.

– Я думал, тебе наша прогулка понравится.

Джессика удивленно глянула на него, но продолжила:

– Потом ты сознательно пошел на риск и остановился, чтобы поговорить со своим другом, маркизом Челтнемом.

– И, как мне показалось, наша встреча прошла отлично.

– Но ты не был уверен в этом, когда остановился.

– Разве?

Джессика со злостью смотрела на его самодовольное лицо. Саймон, похоже, никогда не сомневается в себе.

– Затем ты использовал меня, чтобы получить приглашение на бал, хотя и знал, что я не могу туда поехать.

– Ничего такого я не знал.

– Я не готова так рисковать. Ты не можешь заставить меня.

– С тобой все будет в порядке. Я ни на секунду не оставлю тебя.

Джессика сжала руки в кулаки и шагнула к Саймону.

– Значит, ты обещаешь всегда быть рядом? – Она горько усмехнулась. – Это будет интересно. Без сомнения, граф Милбанк придет в восторг, танцуя сразу с двумя партнерами.

Саймон так широко улыбнулся, что Джессике захотелось стереть следы веселья с его лица.

– Что ж, пожалуй, я разрешу тебе танцевать с графом без меня.

– Нет!

– Не бойся, Джесс. Бедняга Милбанк очень полный и страдает одышкой. Все его силы уйдут на танец, и он не будет с тобой говорить.

Джессика сжала зубы.

– Мне все равно. Я не могу с ним танцевать.

– Можешь. И будешь. Даже если граф заговорит, ты не пропустишь ни одного слова. Он все время будет стоять к тебе лицом.

– Но…

– Все будет хорошо.

– Нет! – воскликнула Джессика. – Не будет!

– Почему?

– Я не умею танцевать.

Судя по лицу Саймона, это признание шокировало его. Джессике давно не было так стыдно. Она чувствовала себя униженной, неполноценной. C трудом взяв себя в руки, Джессика посмотрела на Саймона, вкладывая в этот взгляд всю злость, которую он в ней пробуждал.

– В отличие от остальных девиц меня по понятной причине не учили разливать чай и вести светские беседы, – сказала она. – И танцевать тоже.

Джессика больше не могла смотреть на Саймона. Она повернулась к нему спиной и схватилась за угол нового гардероба, который Саймон купил ей для бальных нарядов. Которых у нее не было.

– Ты взял в жены не воспитанную леди, которая знает, как задавать балы и приемы, развлекая общество, а инвалидку, которая всю юность с утра до ночи смотрела на губы людям, пытаясь понять, что они говорят. Несчастную серую мышь, которая до семнадцати лет вообще не вела ни одной более-менее умной беседы. Девушку с пороком, которой…

Саймон схватил ее сзади за плечи и развернул к себе.

– Перестань. Я не позволю тебе так говорить!

Джессика замерла и, не моргая, уставилась на мужа. Похоже, ее признание разозлило Саймона.

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы ты трогал меня.

Саймон опять был рядом, и Джессика почувствовала, как на нее вдруг накатилась усталость. Предательское тело заныло, желая, чтобы Саймон обнял ее, пожалел, но она запретила себе даже думать об этом. С тех пор как ей исполнилось пятнадцать, Джессика рассчитывала только на свои силы. Вот и теперь она не позволит предательской плоти искать поддержки у мужа.

Да, Саймон женился на ней и пообещал защищать, но она не настолько глупа, чтобы мечтать о теплых чувствах и настоящей семье. Когда в обществе узнают о ее глухоте, муж быстро повернется к ней спиной. И она опять останется в одиночестве.

Джессика проглотила комок в горле и сказала:

– Пожалуйста, уходи. Я устала.

Саймон ослабил хватку, но не снял рук с ее плеч. Когда он начал медленно, нежно гладить их, у Джессики задрожали колени, и она закрыла глаза, молясь, чтобы Саймон оставил ее в покое.

Саймон привлек ее ближе к себе. Джессика не смела посмотреть ему в глаза. Она не хотела читать на его губах неискренние извинения.

Муж опустил руки и сжал ее ладони. От этого прикосновения по всему телу разлилась волна тепла, согревая Джессику, наполняя блаженством. Саймон сплел пальцы правой руки с ее пальцами, а потом одним опытным движением положил левую руку Джессики к себе на плечо, а ее саму обнял за талию и приблизил к себе.

– Что ты делаешь? – воскликнула она.

Теперь от Саймона ее отделяли тонкий муслин ночной рубашки и свободный пеньюар. Сквозь материю Джессика чувствовала жар тела Саймона, и от этого ее кожа стала невероятно чувствительной. Он крепко обнимал ее за спину, и ей казалось, что между его большой твердой рукой и ее телом ничего нет. Джессика едва могла дышать.