Возвращение в «Кресты» - Борис Седов

– Слышь, Злой! – сказал я новому знакомому. – Мне бы наверх перебраться. На верхнюю шконку какую-нибудь! Воздуха внизу не хватает, задыхаюсь! Наверное, мусора, когда били на даче – повредили чего-то. В больничке еще ничего лежал – там воздух почище, а здесь просто спать не могу!

Злой в медицинских вопросах был абсолютно несведущ, так что спорить не стал – мне виднее, в конце концов. А насчет шконки сказал:

– Да выбирай любую – на твое место всякий перебраться рад! Вон Мех под потолком лежит!

Устроившись на верхней шконке, я стал дожидаться вечера. Чего тянуть? Раз задумал дело, так делай! Воздух наверху был несколько чище, но не для того я сюда забрался, чтобы им наслаждаться.

Поизучал немного грязный потолок, по штукатурке разбегались трещины, пересекаясь и сплетаясь. Как морщины на лице старика. Много лет вам, «Кресты», будь вы неладны. Скольких перемолотили, уничтожили, сожрали. Только я не из их числа. А из тех, кого вы перековали заново.

Вспомнился Бахва. Где ты сейчас, старый дурак?! Гуляешь, поди, по воровскому раю. Это ведь только по «их» понятиям тебе за все грехи полагается пребывать на вечном поселении в гостях у чертей. Не помню только, какой круг ада! Но здесь, в тюрьме, другие законы.

Может, и Эльвиру Смирницкую встретишь, привет передашь от меня. Той, из-за которой все и закрутилось, хотя она-то, Эльвира, меньше всего в этом виновата.

К черту, расчувствовался! Сначала выбраться отсюда надо, а потом уже буду и поминать Бахву с Эльвирой и еще кое-кого, если все по-моему выйдет.

Вопль прозвучал достаточно громко, чтобы перебудить всю камеру. Я скорчился на полу, стиснув зубы.

– Ты чего, Лекарь?! – Злой склонился надо мной, трогая за плечо – лучше бы он этого не делал.

– Эй, ты чего! – он отскочил как ошпаренный, когда я взвыл снова. – Плохо тебе, что ли?!

– Рука! – прошипел я сквозь стиснутые зубы.

– Чего – болит?!

Обитатели камеры зашевелились.

– Сломал руку! – пояснил я. – Когда упал!

– Хреново! – Злой почесал в затылке. – И чего ты на верхотуру-то полез!

– Кончай базар! Зови вертухаев!

– Слышь, может, ты до утра как-нибудь дотерпишь… – безжалостно поинтересовался кто-то.

Понятное дело, будить вертухаев не хотелось. Лишний раз видеть эти гадкие хари в своей камере…

Злой, впрочем, был не столь жесток.

Через сорок минут меня с руганью доставили в палату.

– Ты бы себе лучше голову разбил или шею ломал! – Прапор явно жалел, что этого не случилось. – Ваша камера вообще заманала, – то у вас кто-то дохнет, то ты калечишься!

На сочувствие я и не рассчитывал. Орал, однако, погромче – было, конечно, больно, но я бы сдержался, если бы не обстоятельства – сейчас следовало показать, что дела плохи, не то эта сволочь и не почешется.

Лежа на больничной койке, я постарался сконцентрироваться. Боль отступила. Конечно, до индийских йогов мне далеко, но контролировать себя могу в определенных пределах. В конце концов – не в первый раз, напомнил я себе. Да и радость от того, что дело выгорело и я оказался в больничке, отвлекала. С другой стороны, а где я еще мог оказаться! Теперь оставалось дождаться Ольгу. Олю. Оленьку. Ангелочка в розовом халате.

Старых знакомцев, кроме Ворсистого, здесь уже не было – в больничке без серьезного повода долго не проболтаешься. Но новые постояльцы ничем не отличались от прежних и следили за нами с тем же любопытным напряжением. Кое-кто оказался в курсе моего недавнего романа с сестрой и, разумеется, не стал держать это в секрете от остальных. И снова, когда Ольга приближалась к моей койке, вся палата замирала. Словно ожидала, что сейчас девушка прыгнет на меня со сладострастным воплем.

Подошла она, как и всегда, – с улыбкой. Поймал снова взгляд – тот самый, влюбленный! Не ошибся я здесь, ребята, ни насколечко!

– Снова лапа в гипсе! – Она кивнула на мою искалеченную руку.

– Чтобы тебя разок еще увидеть, и всему перекалечиться не жалко, – сказал я прочувственно и с удовлетворением заметил, как она вздрогнула.

Удалось зацепить за живое. Теперь главное – опять наладить тесный контакт во всех смыслах этого слова. Что сама Ольга будет этому только рада – у меня сомнений не было. Но вот позволят ли ей?! Если неведомый мне пока противник заподозрит, что это звено в его команде самое слабое, то хрен ее подпустят ко мне снова. С другой стороны, если она здесь, значит, все в ажуре и Карабас в ней не сомневается нисколько. А раз так, то наверняка будет и свидание – они не упустят возможность лишний раз покапать на мозги.

Так и оказалось. Приходил я в себя куда быстрее, чем после вечера в пресс-хате – хотя и на этот раз здорово приложился фейсом об пол. Однако мужчина чуть краше черта – уже красавец, так, во всяком случае, уверяла моя мама. Следующий сеанс секса в сестринской состоялся на следующий вечер.

На этот раз под розовым халатиком Ольги не оказалось ничего лишнего. Говорят, что сильнее всего возбуждает то, что сокрыто, а не на виду. Но сейчас был не такой случай – я и так был готов наброситься на нее – если бы не гипс на руке, и правда превращавший ее, руку, в тяжелую лапу, которой не ласкать, а черепа крушить – в самый раз.

Программа та же, что и в прошлое свидание: минет на первое, на второе – полноценное сношение. Ольга широко раздвинула ноги, садясь на мой напряженный орган. Влагалище раскрылось и приняло член с хлюпающим звуком. Один миг – и весь он оказался в теле девушки. Ольга завращала тазом, устраиваясь поудобнее. Ее зеленые глаза не отрывались от моего лица.

Она наклонилась ко мне, накрыв черным пологом волос, зубки ласково сомкнулись на мочке уха, а потом я услышал жаркий шепот:

– Милый, хороший… Помню я тебя, помню. И послушай меня внимательно. Загубят они тебя, как пить дать. Здесь ведь все только для того и делается, чтобы свести тебя с ума. Не соглашайся больше на уколы! И учти – больше с тобой церемониться не станут – отправят к психам, а там у них все схвачено!

– Как здесь?! – еле слышно прошептал я в ответ.

– Как здесь! – согласилась Оля и разогнулась.

Во время нашей краткой, но весьма информативной беседы она продолжала двигаться, а теперь снова быстро набрала темп. Ее слова не слишком бодрили, но я сохранил полноценную эрекцию, так что моя подруга должна быть довольна. Счастливо всхлипнув, она мелко затряслась, прижимаясь ко мне. Отлично! Жаль, что я был ограничен в действиях. Оставалось только лежать и ждать, когда мой герой снова поднимет голову. Ольга также была заинтересована в этом и приложила максимум стараний, чтобы ускорить процесс. Ее губки обхватили ствол чуть пониже головки. Вот что я называю восстанавливающей терапией! Немного огорчало, что теперь все происходит с ведома и благословения Карабаса, но Олин энтузиазм не оставлял сомнений – она рада оказаться опять со мной. Я, впрочем, в этом и не сомневался.

Но есть все-таки предел человеческим возможностям. Выкачав из меня остатки сил и семени, девушка с явным сожалением выпустила мое тело из коготков. На губах ее блуждала счастливая улыбка.

– Я тебе сейчас приготовлю бутербродики! Я нарочно припасла икорки!

– Кабачковой?

– Фи! За кого ты меня принимаешь! – Она передернула плечиками с притворно негодующим видом и засуетилась в незапахнутом халатике.

Я сделал над собой усилие и растянул губы в улыбке, похожей, надеюсь, на ту, которая должна быть у мужчины после такого потрясающего секса. Правда, то, что я услышал во время этого секса, могло заставить разучиться улыбаться навсегда. Все мои худшие предположения оправдались – еще немного, и меня начнут качать препаратами, чтобы сломить волю. Не мытьем, так катаньем! А препараты у них нужные, вне всякого сомнения, имеются. И Карабас, конечно, подключит настоящих спецов этого дела. И своего они добьются.

Так что выход один!

Ольга хлопотала возле столика, расставляя чашки-блюдца. Милая домашняя сцена. Бедняжка, кажется, опять всерьез на меня запала и пытается изо всех сил быть полезной. Во всех смыслах. Интересно, а на что она еще способна ради этой «большой и чистой» любви?! А вот сейчас и проверим!

– Оля! – окликнул я ее, и она тотчас обернулась с горящим взором.

Не иначе как решила, что я уже созрел для продолжения.

– Мне кое-что на волю передать нужно!

Глаза сразу же погасли, она наклонилась над чашками.

– Я не могу! – прошептала еле слышно. – Не позволят!

– Если узнают, – сказал я, – то, конечно, не позволят! А ты пронеси так, чтобы не узнали! Это нужно сделать, Оленька!

Руки ее задрожали – видимо, представила себе на миг возможные последствия своей помощи. Я ждал, замерев.

– Хорошо! – она кивнула еле слышно.

– Попытался передать маляву на волю, как мы и ожидали!

– Девушка не пыталась ее спрятать?

– Нет, она всецело, если можно так выразиться, преданна нашему делу! Кроме того, у нее все равно ничего не вышло бы. Мы тщательно обыскиваем ее после каждого свидания…