За пять веков до Соломона (СИ) - Николенко Александр

— Да как же не волноваться, когда их три десятка, а я — один.

— Молодец, Моисей. Истинную правду говоришь. Именно потому не вышло у тебя ничего. Хотя и немалой Силой обладаешь, но когда собрались все вместе, общая Сила куда больше твоей оказалась!

— Что же мне делать?

— Подумай сам.

Легко сказать «подумай». Он уже несколько часов голову ломает, решения не находя. И этот тоже, вместо чтобы помочь, еще больше напрягает! Ой, он же слышит все!

Мудрец смотрел со снисходительной усмешкой:

— Ну что нажалелся себя? Будем дело делать или тебе еще пару минут для причитаний надобно?

Краска разлилась по лицу Моисея: от густой курчавой бороды до самых корней черных волос на темени, чтобы через минуту уступить место неестественной бледности, местами разбавленной яркими красными пятнами.

— Ну, хватит вести себя, будто девица целомудренная, — сегодня Мудрец был жестче обычного.

— А чего ты хочешь? — продолжал он, читая мысли Моисея. — Сам же признаешь, что времени в обрез. Вот и некогда тебя с ложечки кормить. Давай, размышляй вслух. Как Силу твою с дюжиной собеседников уравнять?

— Кабы я половину убедил на мою сторону перейти, все по-другому бы было. Да только, где времени столько взять, чтобы с каждым потолковать в отдельности? На это не то что пяти дней, пяти месяцев не хватит!

— В правильном направлении идешь, только сдаешься рано. Чтобы легче было, ответь на такой вопрос: как Сотник в армии египетской воинами управляет?

— Приказами короткими.

— А почему воины простые исполнить их поспешают? Что за приказами теми стоит?

— За приказами? Сила Сотника, наверное.

— Истинно так, Сила Сотника. Потому одному командиру достаточно бровь вздернуть и все бегом бегают, а другой криком кричит, а толку нет никакого. Все дело в Силе. Теперь видишь, что с толпой делать надобно?

— Нет пока.

— Ну, Моисей. Подумай! Чтобы воинов сотню во главе с сильным Сотником подчинить, сколько людей убедить надобно?

— Одного всего! Сотника! Значит, мне нужно сильнейших выбрать в каждом Роду и Семействе! Тогда остальные сами за мной пойдут!

Азарт и воодушевление от найденного решения едва начали просыпаться в Моисее, как тут же угасли, погребенные грузом воспоминаний о неудаче с патриархом Рувимова рода.

— Только Патриархи со мной разговаривать после сегодняшней встречи не захотят! — с горечью бросил он.

— Моисей, скажи, когда в детстве твоем из придворных кто от Сети что-то хотел, он к кому обращался?

— К Везиру, разумеется. Тот лучше других знал, как дело фараону поднести, чтобы согласие получить.

— Так и ты не к Патриархам иди, а к тем, кто за спиной стоит и решения на самом деле принимает. Их убеди. Одного за другим, по отдельности. Поговори часок, найди точку опоры. Она в каждом есть. Кому власть пообещай, кому деньги, кому почтение особое, кому мечт заветных исполнение. Кого, наоборот, карами ужасными запугай. И тогда на собрании следующем Сила на твоей стороне будет!

Моисей возбужденно кивал, парус большой лодки мыслей опять трепетал под попутным ветром, и корабль весело несся по волнам. А вдогонку звучал голос Мудреца:

— Чтобы камнепад в горах вызвать, совсем не обязательно сразу все валуны сбрасывать. Достаточно на самой верхушке парочку толкнуть, а они за собой остальных увлекут! Моисей, в одиночку твою Силу всегда можно одолеть, собрав достаточное число людей. Но если лидеры будут на твоей стороне, станешь непобедим! Используй Силу людей, Моисей. Используй Силу!..

* * *

Утром четвертого дня Моисей проснулся в превосходном настроении. Дело было почти сделано. Сегодня в полдень созывался общий сход всех двенадцати колен еврейских рабов. И теперь Моисей был уверен в успехе.

Минувшие два дня пролетели, будто за два часа. Моисей вставал ранним утром, еще затемно, и шел на встречу с очередным важным человеком. Потом говорил, спрашивал, отвечал и снова спрашивал. Преодолевая недоверие. Обещая невозможное. Пугая неизбежным. Он никогда не представлял, что простые разговоры могут отнимать столько сил!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хотя не верно, не были эти разговоры простыми. Чтобы убедить каждого из негласных вождей, Моисею приходилось на полную силу использовать свою энергию, вкладывая в каждое слово всю, без остатка, веру и настойчивость.

Первым и самым верным помощником стал Аарон. Его даже уговаривать не пришлось. Вольнолюбивый брат Мариам сам отыскал Моисея на следующее утро после провала с родом Рувима. И тут же засыпал множеством вопросов о дальних странах. Моисей пытался честно ответить, но на смену одному вопросу приходили три новых, и, в конце концов, он сдался. Аарон же, утолив самую малость любопытства, тотчас начал рассказывать Моисею об ошибках на встрече с рабами.

— Они ведь, раскрыв рот, слушали, когда ты о чудесах, что в заморских землях происходят, рассказывал. Каждому захотелось хоть одним глазком взглянуть. Но ты сам все и испортил. «Забудьте о словах отцов, матерей, Старейшин». Будто не знаешь, насколько родители у израильтян почитаемы. Тебе простят что угодно, кроме пренебрежения к предкам!

Смущенный Моисей признал, что не учел силу традиций еврейских рабов. Моисей прикинул, что расторопный юноша мог бы пригодиться и как советчик, что в будущем от подобных промахов предостережет, и как помощник, что подскажет подход к стерейшинам. Аарон с радостью согласился: ведь одно дело — сидеть в стороне и совсем другое — быть в самом центре событий.

Аарон сам и объяснил, как оказался на вчерашнем собрании:

— Скучно мне стало. А еще интересно — что такого важного собирался ты рассказать, что после разлуки долгой, вместо чтобы с сестрой день и ночь сидеть, пошел со старейшинами говорить! Вот и пробрался я к Рувимам. А они, встречей с незнакомцем настороженные, на меня внимания не обратили никакого.

Выслушав новый план Моисея, Аарон без колебаний назвал ключевых людей в девяти из двенадцати родов и вызвался договориться о встречах с ними.

Дальше события понеслись, сменяя друг друга, словно картуши с именами правителей на историческом свитке папируса, повествующего о периоде смуты и междуцарствия. Моисей переходил из одного конца города в другой, чтобы то в тенистой прохладе, то на открытом солнцепеке, то на небольшом зеленом поле, а то на огромной пыльной стройке поговорить час другой с одним людей, названных Аароном. Молодой парень повсюду сопровождал Моисея, успевая рассказывать во время коротких переходов самое важное о каждом собеседнике.

Кто-то сразу соглашался, кое-кто наотрез отказывался, а большинство просили времени, чтобы подумать. Тогда Моисей договаривался о новой встрече, чтобы опять убеждать, уговаривать, сулить и обещать. Чаще собеседники были лет сорока-пятидесяти от роду, но Моисей не чувствовал неловкости, общаясь с ними. Хотя и был он моложе на десять лет, но благодаря знатному происхождению, хорошему образованию и богатому опыту, почтительно воспринимался всеми, как равный, и даже более мудрый.

Каждый вождь задавал множество непростых вопросов. Моисею приходилось искать убедительные ответы. Зато в каждом новом разговоре, опираясь на опыт проведенных встреч, аргументы Моисея становились все весомее и значимее.

Что даст уход из Египта? Почему они должны оставить привычный уклад и пуститься в опасное путешествие? Откуда уверенность, что в новой стране обретут свободу и счастье? Как отнесутся к нежданным переселенцам местные жители? Хватит на всех еды и колодцев? Правда ли, что там по полгода идут дожди, а зимой сыпятся белые хлопья? А как египетские хозяева воспримут уход рабов? Чем уход будет отличаться от бегства? И откуда ему ведомо, что фараон не снарядит погони, как обычно? А главное, что они сами получат от перемены?..

Моисей терпеливо отвечал. По порядку. Не пытаясь хитрить и лукавить. Просто и ясно, чтобы быть всем понятным и всеми понятым.

Уход из Египта позволит жить свободно, слушая свое сердце и не подчиняясь ничьим приказаниям. Не будет больше хозяев, никто не сможет разрушать семьи, отнимать невинность, продавать на чужбину и давать новые имена, словно неразумным животным.