Просто бывшие - Ника Оболенская

считать трусики, больше похожие на прозрачную паутинку, за преграду.

Сглатываю ком в горле. Ничего эротичнее я не видел.

Прикипаю взглядом к двум аккуратным ямочкам на пояснице, красивой линии позвоночника, мелькнувшему полушарию груди… и дышать становится нечем. Потому что всё, о чем могу сейчас думать, как оказаться рядом.

Нас разделяет всего пара шагов, но я отчего-то медлю.

Этот танец. Он ведь не был предназначен для чьих-то глаз. Ворочается в груди ревность, но быстро гаснет, стоит только рассмотреть обстановку повнимательней.

Створки шкафов раскрыты, на постели несколько моих рубашек, явно забракованных женой по причине…

В момент моих вялых размышлений Юля вдруг останавливается и открывает глаза.

Взгляды пересекаются.

И воздуха больше нет. Сердце пропускает удар, а потом молотит с удвоенной силой. Жар растекается от груди расплавленной лавой. В паху становится тесно, когда моя нифма опускает уже ненужную рубашку.

И мой взгляд скользит вслед за белым хлопком. От разлета ключиц к высоко вздымающейся груди. От ямки пупка к тонкому кружеву белья и ниже, ниже… чтобы в конечном итоге растечься бесформенной лужей у ее ног.

А потом снова вверх, фиксируя стоп-кадрами тонкие щиколотки, развилку бедер, аккуратные соски, от одного взгляда на которые пересохло во рту, родинку над ключицей, раскрытые розовые губы, глаза, в синеве которых можно утонуть…

Больше. Не могу. Ждать.

Шаг. И мы ведем безмолвный диалог.

«Значит, выбрала?»

Юля вздергивает бровь, снимая наушники.

«А ты уже нагулялся? Я заждалась».

Шаг. Вижу, чем ты была занята. Мой безупречный генератор хаоса.

«У меня были дела. Прости».

В ее взгляде недоверие, а еще вызов.

«Снова та крокодилица?»

Шаг. Никогда не питал страсти к рептилиям, но одного грызуна готов съесть прямо сейчас.

«Это только работа. Верь мне».

Шаг. Между нами лишь тонкий слой воздуха. Тело дергает в импульсе. Обнять, прижать крепче, вобрать в себя тепло ее тела.

Ловлю от контраста извращенное удовольствие. Я полностью одет в то время, как моя жена полностью обнажена. И лишь пара слоев одежды отделяет нас от безумия. Кровь в жилах кипит, как хочется сорваться туда… но только вдвоем.

Глаза в глаза. То, что вижу в ее, сводит с ума обещанием. Там абсолютная вера. В нас. Здесь и сейчас моя жена мне доверяет. И я мир готов к ее ногам бросить за это. Но вместо этого беру ее ладошку в свою и нежно целую каждый пальчик, а потом кладу на свое плечо.

— Потанцуешь со мной? — мой шепот еле слышно, но Юля прикрывает глаза в молчаливом согласии.

14.1

Раз-два-три. Поворот… и пуговицы на рубашке проворно расстегнуты. Хлопок летит в сторону.

Раз-два-три. Звякает пряжка ремня… ползет молния вниз, и тонкая ладонь ложится на эрекцию, выбивая из меня остатки воздуха. Сжимаю сверху своей.

«Осторожнее, милая!» — предупреждаю без слов, но меня понимают. Юля пальчиком очерчивает границу между кожей и бельем, посылая болезненные импульсы по телу. Я скоро взорвусь!

Мы оба дышим, как после марафона, прекрасно понимая, чем закончится наш импровизированный танец. Но отчего-то медлим, продевая обоюдную агонию.

Раз-два-три. Обвожу контур ее губ, мягко касаюсь сосков, вызывая в жене дрожь. Нутро сводит от желания сжать до боли, укусить, вызвав стон, смять, жестко присвоить. Намеренно нежничаю, потому что мы оба знаем, что через секунду сорвемся в дикую необузданную страсть. И пока еще сильна человеческая составляющая, торможу всеми силами инстинкты.

Глажу подрагивающий живот, а потом накрываю ладонью лобок, ощущая нежное кружево. Именно там сосредоточение моих мыслей. Юля не протестует, когда я, подцепив ткань, стаскиваю с нее последнюю преграду. Ее усилиями я уже избавился от остатков одежды. Теперь мы на равных, но все еще медлим, держимся на тонкой ниточке приличий.

Хотя какие к черту приличия, когда мой стояк упирается ей в живот!

Тянемся одновременно. Юля там вся влажная, скольжу пальцами по мокрым складкам и в момент, когда я ввожу один палец во влажный жар, она обхватывает мой член. Ведет от основания до головки, выбивая последние здравые мысли. Я добавляю еще один палец, и Юля тихо стонет:

— Мир, пожалуйста…

После этих слов срывает башню. Мы целуемся жадно, кусаемся, причиняя друг другу короткие вспышки боли.

Стоны жены становятся громче и чаще, когда я совершаю пальцами поступательные движения. Трахаю ее пальцами так, как она любит. Жестко, быстро. Я идеально выучил ее тело и, как показало время, ничего не забыл.

Когда Юля кончает, громко всхлипнув, во мне уже нет ни капли терпения. Не знаю, в какой момент мы оказываемся на кровати, но вот я уже между ее бедер толкаюсь внутрь, одуревая от ощущений. Узко, жарко, влажно. Охуенно!

Трахаю ее, как в последний раз. Размашисто вколачиваю свой член в ее глубину. На каждый толчок Юля просит: «Еще» — сводя меня с ума. Подмахивает бедрами, щипает плечи, подставляя грудь для поцелуев-укусов. Я готов ее всю пометить собой.

Я то ускоряю темп, то замедляюсь, продлевая удовольствие. Наш своеобразный танец пахнет сексом и похотью.

И вот Юля замирает, широко раскрыв рот, а потом кончает, сжимая меня внутри мышцами так, что чуть сам не кончаю.

Ее тело вибрирует от оргазма, и я, замерев на секунду, любуюсь своей женщиной, достигнувшей экстаза. А потом срываюсь в бешеный темп…

«Моя».

Толчок, всхлип.

«Моя. Любимая. Женщина».

Толчок, стон, приглушенный поцелуем.

В паху нарастает напряжение.

«Моя. Жена».

В последний момент успеваю выйти, чтобы излиться ей на живот. В воздухе остро пахнет спермой. В тишине номера слышно только наше дыхание. Одно на двоих.

И этого пока достаточно. Где-то там, за порогом этого номера, остались неведомый Борис, неоднозначность в наших отношениях, конференция, идущая своим чередом без меня, проблемы, решения… всё где-то там далеко и ненастоящее.

А реальность здесь и сейчас. Все проблемы потом.