Зачарованное паломничество - Клиффорд Саймак

- Вы думаете, что теперь они мертвы? - спросила Мери.

- Вовсе нет. Я сижу здесь у входа в свою нору, год за годом, и смотрю на холм. Честно говоря, я не жду их, но если бы они вернулись, я бы не удивился. В них было, несмотря на свою внешнюю мягкость, что-то несгибаемое. Они казались бессмертными, как будто смерть существовала не для них. Я знаю, что все это звучит странно, и я, несомненно, ошибаюсь, но временами испытываешь чувства, которые сильнее логики. Я смотрел, как они уходили, до тех пор, пока они не скрылись из виду. Теперь я увижу, как уходите вы. Ведь вы собираетесь идти за ними? Мери тоже пойдет с вами, и ее, кажется, не остановить.

- Я хотел бы ее оставить, - сказал Корнуэлл.

- Это невозможно, - сказала Мери, - пока у меня есть надежда найти их.

- Что я могу на это сказать? - констатировал Корнуэлл.

- Ничего не скажешь, - ответил людоед. - Надеюсь, что вы лучше владеете мечем, чем кажется на первый взгляд. Вы, честно говоря, не похожи на бойца. От вас пахнет книгами и чернилами.

- Вы правы, - сказал Корнуэлл. - Но я иду в хорошей компании. У меня добрые товарищи, а меч у меня сделан из волшебного металла. Я бы только хотел побольше потренироваться с мечом.

- Я думаю, - сказал людоед, - что с присоединением еще одного спутника ваша компания станет сильнее.

- Вы имеете в виду Джоунза?

Людоед кивнул.

- Он объявляет себя трусом, но в его трусости великое достоинство. Храбрость - это болезнь, часто смертельная. От нее нередко умирают. Джоунз этого не допустит. Он не предпримет действий, которые сочтет рискованными. Я думаю, что у него есть, кроме всего прочего, еще и могущественное оружие, хотя и не знаю, какое именно. У него есть магия, но не такая как у нас, более слабая, и в тоже время более сильная. Его хорошо иметь рядом.

- Не знаю, - нерешительно сказал Корнуэлл. - Что-то в нем меня беспокоит.

- Власть его магии, - сказал людоед. - Не власть, а ее необычность.

- Может быть вы и правы. А, впрочем, все равно мне нужно с ним переговорить.

- Возможно, он этого хочет, - сказала Мери. - Хочет идти глубже в Дикие Земли, но боится идти один.

- А как вы? - спросил Корнуэлл у людоеда. - Вы не хотите присоединиться к нам?

- Нет, - ответил людоед. - Я давно покончил с такими глупостями. Спать в норе и смотреть на окружающий мир - вот и все, что мне нужно.

- Но вы расскажете, чего нам ожидать?

- Только слухи, - сказал людоед, - а слухов у нас достаточно. Их вам перескажет любой, и вы будете дураками, если поверите.

Он пристально взглянул на Корнуэлла.

- Я думаю, что вы не дурак.

23

Лагерь Джоунза казался покинутым. Три палатки стояли по-прежнему, но около них никого не было видно. Виден был грубый столик, следы костров, на которых готовили пищу. Тут и там были разбросаны кости и пивные кружки, а на козлах лежали две пивные бочки. Бродячий ветер чуть шевелил листвой и поднимал пыль на дороге, ведущей к полю битвы.

Мери вздрогнула.

- Как здесь одиноко. Есть ли тут кто-нибудь?

Лошади, на которых они приехали, нетерпеливо переступали ногами - им хотелось вернуться на пастбище с густой травой. Они трясли головами, позвякивая уздечками.

- Джоунз! - позвал Корнуэлл.

Он хотел крикнуть, но какое-то чувство заставило произнести это имя негромко.

- Посмотрим, - сказал он.

И он направился к самой большой палатке. Мери последовала за ним.

Палатка была пуста. На месте были и военная койка, и стол, и стул. Противоположный угол по-прежнему был завешен темной тканью, и рядом стоял большой металлический шкаф. То, что Джоунз называл своим фотоаппаратом, исчезло. Точно так же исчез и ящик, в котором он держал свои маленькие цветные миниатюры. Исчезло и множество других удивительных предметов.

- Он ушел, - сказал Корнуэлл. - Он оставил этот мир и вернулся в свой.

Корнуэлл сел на койку, сжимая руки.

- Он так много мог сказать нам. Он начал говорить об удивительных вещах прошлым вечером, перед тем, как появились церберы.

Он осмотрел палатку и впервые ощутил в ней какую-то чуждость, иномирность - не самой палатки и не предметов в ней, потому что в них различия были не так велики, но какое-то загадочное чувство, какую-то странность, запах происхождения в другом мире и в другом месте. Впервые с начала путешествия он ощутил страх и одиночество.

Он посмотрел на стоявшую рядом Мери, и в этот волшебный момент ее лицо стало для него всем миром - ее лицо и глаза, глядевшие на него.

- Мери, - сказал он.

Корнуэлл, едва сознавая, что говорит, протянул руки, и она очутилась в его объятиях. Ее руки обвились вокруг него, и он прижал ее к себе, ощутив мягкие податливые линии ее тела. В ее тепле, в ее запахе было успокоение и в то же время экзальтация.

Она шептала ему на ухо: "Марк, Марк", как будто одновременно и молила его о чем-то и молилась ему.

Напрягая руки, он положил ее на койку, и сам лег рядом. Она подняла голову и стала целовать его. Он просунул руку под ее платье и ощутил ее обнаженное тело, полноту грудей, упругость живота, нежный пушок волос.

Мир загремел вокруг них, и Марк закрыл глаза. Он, казалось, очутился в мире, где были лишь Мери и он. Никого, кроме них. И все, кроме них, не имело значение.

Зашуршал клапан палатки, и напряженный голос проговорил:

- Марк, где ты?

Он вынырнул из тесного мира, где были лишь только он и Мери, мигая, он сел и свирепо взглянул на фигуру у входа.

- Простите, - сказал Хол. - Мне, право, очень жаль, что помешал вашему развлечению.

Корнуэлл вскочил на ноги.

- Черт бы вас побрал! - закричал он. - Это не развлечение.

Он сделал шаг вперед, но Мери схватила его за руку.

- Марк, все хорошо, - сказала она. - Все в порядке.

- Извиняюсь перед вами обоими, - сказал Хол, - но я должен вас предупредить. Появились церберы.

Во входе появился Джиб.

- Почему вы ушли одни, без остальных? - гневно спросил он.

- Все было спокойно, - ответил Корнуэлл. - Никакой опасности не было.

- Опасность есть всегда, пока мы в этих землях.

- Я хотел отыскать Джоунза и спросить его о том, присоединится ли он к нам. Но похоже, что он ушел и не вернется.

- Нам не нужен Джоунз, - сказал Хол. - Нас четверо, с Оливером и Снивли, и этого вполне достаточно.

24

Маленький народец покинул их, и теперь они шли одни. Приближался вечер, и местность слегка изменилась. Через пять миль от холма, на котором стоял Ведьмин Дом, началась Сожженная равнина. До самого горизонта простиралась пустыня. Тут и там лежали песчаные дюны, а между ними земля была высохшей и пустой. Трава, превратившаяся в сено, лежала в низких местах, где когда-то была вода, но теперь воды здесь не было. Изредка мертвые деревья поднимали свои высохшие стволы над землей, цепляясь за небо изогнутыми скрюченными пальцами ветвей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});