Камни, веер, два меча (СИ) - Форра Александр

И вот, сейчас:

Юко стянула с головы обмотки и отпустила их на пол. Встряхнула головой и черный водопад волос растёкся по плечам. Она взглянула мне прямо в глаза и начала развязывать пояс… У меня почему-то ослабели колени, и я опустился на пол. Юко подошла и тоже опустилась на колени передо мной.

***

Я с испугом отступила к стене — на моих глазах син-тар стремительно обрастал пурпурной чешуей. Оберегающая выгнулась ему навстречу и захрипела.

Я зажмурилась и прижалась спиной к скальной стене. Спертый воздух подземелья царапал горло. Голос Торна толкался в уши, как подвыпивший крестьянин в дверь родного дома.

— Руэна! Что с тобой? Руэна!

Я приоткрыла глаза, всего лишь крохотную щелочку. На месте син-тара и оберегающей стояли две огромные ящерицы, пурпурная и оранжевая. Только бы они не заметили меня! Я вжалась в скалу еще сильнее. Если я постараюсь, я просочусь сквозь камень наружу, прочь из этого рудника. Надо постараться!

— Руэна! — рыкнула одна из ящериц.

Я просочусь…

— В тот раз сработало…

Пурпурная ящерица полоснула когтем оранжевую. Та издала пронзительный свист. Плеснула зеленая кровь. Раствориться в скале. Подальше от этих зеленых брызг, едва хоть капля меня коснется…

— Давай, Руэна! Ты мне нужна, ну!

Скала шевелилась и текла за моей спиной. Я уловила движение справа и осторожно повернула голову туда, приоткрыла глаза чуть шире. Атари. Он смотрел на меня в упор, его глаза затягивали, как два узких тоннеля, вот бы провалиться туда, а не через скалу, этот путь короче… или? Я не успела решить. Атари обрушился на пол и растекся по нему ядовито-синим туманом.

— Руэна? Слава каму… Что с ними?

— Ядовитый газ. Тебе скучно одному умирать в сознании, да?

— Я не…

Синий туман пополз ко мне. Выстрелило тонкое полупрозрачное щупальце, запуталось в волосах. Скользнуло по шее, коснулось ключицы, потекло ниже.

— Атари! Отпусти ее!

— Торн! Он не понимает…

Голоса бились в пещере, клокотали, давили. Жаркое дыхание ящера тронуло мою кожу. Туман отпрянул, свиваясь в спираль. Перед глазами замерцали разноцветные пятна, пол под ногами вздрогнул. Раз, другой.

— Торн!

— Я тебя держу!

— Нет, это я тебя!

— Оберегающая, ёкаи тебя…

Темнота. Соленый ветер ласково гладит щеки, лучи бледного солнца трогают веки. Просыпайся, Юко! Я улыбнулась. Сейчас я открою глаза и увижу. Горы, реку, водопад и беседку за мостом, где клубится пар над маленьким глиняным чайником, и где ждет меня… Я не могла вспомнить, кто. Кто-то очень родной. Я пройду по мосту, и услышу, как тихонько звякнет, лопаясь, тонкая серебряная струна. Не о чем жалеть.

— Просыпайся, Юко, — сказал незнакомый голос.

Я открыла глаза и села. Подо мной была скала, высокая и местами белая от помета чаек. Священные птицы кричали, кувыркаясь в небесах над морем. Перламутровая гладь воды простиралась до самого горизонта.

— Где я? — спросила я у невидимого собеседника.

— Неправильный вопрос, — послышалось за спиной. — Не где, а зачем.

Я обернулась так резко, что закружилась голова. Передо мной сидел совершенно седой мужчина, но язык не повернулся бы назвать его стариком. Высокий и жилистый, с загорелым лицом, в простом сером халате, он смотрел на меня и улыбался. Резкие морщины у рта, белые густые брови. В его взгляде чудилось что-то знакомое, но я могла поклясться на камне ключей, что раньше мы не встречались.

— Кто ты?

— Еще один неправильный вопрос. Не кто я, а кто ты, Юко?

Похоже, он всерьез ждал ответа.

— Я Юко Эйнари, но это ты знаешь, достойный человек, если зовешь меня по имени, — начала я. — Я прорицательница.

Мужчина улыбнулся.

— Это как раз ответ на вопрос «зачем».

— Я ничего не понимаю, — нехотя призналась я.

— А это и не нужно, — мужчина встал, подошел к расщелине в скале и запустил туда руку. Достал, держа что-то в сжатом кулаке, вернулся и опустил в мою протянутую ладонь небольшой камень, формой похожий на кубик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Камень сетей, — догадалась я и благодарно склонила голову.

— Оправдываю свое прозвище, — подмигнул мужчина.

Догадка обрушилась на меня чайкой, пикирующей на рыбу.

— Шикои? Шикои, Сборщик камней? — едва слышно сказала я, замирая от благоговения.

Мужчина усмехнулся.

— Надеюсь, ты не из тех, кто от переизбытка почтения уткнется лбом в землю?

— Н-н-нет.

— И славно. Нормально же говорили!

Шикои некоторое время безмятежно смотрел на горизонт, потом снова глянул на меня.

— Раз ты попала сюда, Юко, ты, должно быть, мечтаешь раскрыть главную тайну искусства Ишинаи?

Я прислушалась к себе и поняла, что действительно об этом мечтаю. Знать то, что не каждый способен постичь. Ходить теми дорогами, которыми мало кто ходил до меня. Я кивнула, почтительно опуская взгляд.

— Я знал одного юношу, который тоже искал тайный источник мудрости. Его звали Кашики, и он не придумал ничего умнее, как забраться на высокие скалы над морем и усесться на самый неудобный из камней в позе медитации.

Я поерзала, стараясь сесть хоть чуточку удобнее, и невольно прониклась сочувствием к этому Кашики.

— Кроме того, в погоне за мудростью наш герой даже забыл взять с собой коврик, который соткала для него почтенная матушка. Но Кашики сказал себе: «Истинный мудрец презирает неудобства». Он торчал на камне три дня и три ночи и не постиг ничего кроме простой истины: на скале над морем жестко, холодно и очень хочется есть и пить.

Шикои проследил взглядом за чайкой, которая описала над нами плавный полукруг.

— Тогда он решился на святотатство — ограбить гнездо священной птицы, спрятанное в скалах. Небесные кары кажутся чем-то далеким, когда живот прилипает к хребту, а во рту суше, чем в степях таррана Кириоко. Кашики запустил руку в гнездо и нащупал там что-то твердое. Он один за другим вытащил восемь камней с узорами на них.

Я замерла, понимая, что это означает. Так были явлены миру гадательные камни Ишинаи.

— Это потом этот удачливый парень оснует школу прорицателей и станет зваться Шикои, Сборщик камней. Но главная тайна в том, что в самом начале пути первого прорицателя Тарланга называли Кашики по прозвищу Каменные яйца.

Я почувствовала, как жарко вспыхнули щеки, низко склонила голову и с трудом подавила то ли смешок, то ли всхлип.

— Ну же, Юко! — весело позвал Шикои, бывший когда-то Кашики. — Не будь такой серьезной, девочка. В юморе сокрыта недостающая часть мудрости. Тошно смотреть на постные лица некоторых прорицателей. Не будь такой. Обещаешь?

Я подняла взгляд и с некоторым усилием улыбнулась.

— Обещаю.

— Бери пример с Руэны. Раз уж даже оберегающие смеются судьбе в лицо…

— Она вообще надо всем смеётся!

— Это верный подход. Кстати, как раз сейчас она пытается тебя разбудить. Не будем заставлять ее ждать, — сказал Шикои и дал мне пощечину. На глаза навернулись слёзы. Я сжала в кулаке каменный кубик, и…

***

Руэна тряхнула Юко, несколько раз хлопнула её по щекам и та открыла глаза. Я лежал, упираясь спиной в большой камень совсем рядом. Когда Юко пришла в себя, я отвернулся, скрывая покрасневшие щеки. Каму, сколько я буду вспоминать это жаркое видение? Интересно, кто-нибудь догадался, что мне мерещилось? А что видели они, может быть тоже… Я почувствовал, что мои щеки из красных стали пунцовыми и попытался подумать о более насущных делах. Эти самые дела в виде Торна тут же появились в поле зрения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Долго ты еще будешь прохлаждаться? — уточнил он.

— Прости, господин, — ответил я, пытаясь подняться, но вместо этого завалился на бок и меня вырвало.

— Торн, ты его добьешь, — слабым голосом проговорила Руэна. — Ему надо прийти в себя. И кстати, здесь еще может быть этот газ.