Оставь мир позади - Румаан Алам

Он что-нибудь узнает.

Рут попробовала соус мизинцем, элегантный жест. Она не хотела играть в угадайку. Она подозревала, что Аманда им не верила. Рут не хотела позориться.

Аманда достала готовый бутерброд.

– Мои дети полагаются на свои телефоны, чтобы узнать погоду. Чтобы узнать, который час, чтобы узнать все об окружающем мире, они даже не видят этот мир, кроме как через призму мобильного телефона.

Но и Аманда поступала так же. Она издевалась над телевизионной рекламой, в которой Зоуи Дешанель, казалось, не знала, идет ли дождь, но сама делала то же самое.

– Без наших телефонов оказывается, что мы, по большому счету, заброшены здесь.

Вот что это было. Чувство заброшенности. В самолетах она отключала режим полета и пыталась проверить электронную почту, как только слышала звук, который означал, что самолет оказался на высоте менее десяти тысяч футов. Бортпроводники были пристегнуты и не могли ее отругать. Она обновляла, обновляла и обновляла экран, ожидая установления соединения, ожидая увидеть, что пропустила.

– Вы поверите, когда увидите это в вашем телефоне. – Рут даже не стала винить ее в этом. Годы дискуссий об объективности фактов что-то сделали с мозгом каждого человека.

– Мы просто ничего не знаем. Когда узнаем, мне станет лучше. Вам не кажется, что Клэй как-то надолго застрял?

Рут бросила грязную ложку в раковину.

– Есть такая старая идея: вы застряли в ловушке на необитаемом острове. Вы далеко от общества, от людей, и вам вроде как нужно выбрать десять книг или записей, которые вы можете взять с собой. И получается рай, а не ловушка. – Рут нравилась идея необитаемого острова, хотя уровень Мирового океана поднимался: возможно, все такие острова исчезнут.

– Но у меня нет десяти книг. Если бы у нас был интернет, я могла бы войти в свой аккаунт и скачать все книги, которые я купила для Kindle. Но у нас его нет.

Она не сказала: у нас есть бассейн и эти бутерброды с бри и шоколадом, и хотя мы не знакомы друг другу, конечно же, мы друг у друга есть.

18

АМАНДА ВЫНЕСЛА ВИНО. ЭТО ЖЕ БЫЛ ОТПУСК. А еще – способ опохмелиться. Когда дети возмутились, что обедать еще рано, Аманда с облегчением позволила им раствориться в их игре. Она разлила бледно-розовое вино по акриловым бокалам и церемонно, почти религиозно передала их по кругу. Кто-то внимательный и терпеливый расправил тканевые салфетки. Она задумалась, не была ли это Рут.

– Ваши дети такие вежливые. – Д. Х. считал это высшей формой похвалы.

– Спасибо. – Аманда не была уверена, сказал он это из любезности или просто чтобы что-то сказать, но ей было приятно. – У вас дочь?

– Майя. Она преподает методику Монтессори[27] в Массачусетсе. – Д. Х. по-прежнему не совсем понимал, что это, но он обожал дочь.

– Она руководит школой. Не просто преподает. Она там главная.

Рут надкусила маленькую морковку. Она чувствовала легкость. Может быть, какая-то ее часть вспомнила, как она читала, что люди со смертельными диагнозами вступали в период ремиссии, в нечто вроде затишья, и почти хорошо себя чувствовали, когда диагноз был установлен. Медовый месяц. Интерлюдия радости.

– Это прекрасно. Мы водили Арчи в школу Монтессори, когда он был маленький. Это было потрясающе. Они переобувались. Мыли руки. Здоровались, как коллеги в офисе. – Ей нравилось, что он называл игру «работой». Эти неуклюжие малыши готовились ко взрослой жизни, поднимая стеклянные бусинки чайной ложкой и протирая пролитое во время обеда.

– Говорят, это важно для развития. Майя очень верит в это. Мальчики тоже скоро начнут, боже, всего через пару недель, я так думаю. – Рут заняла оборонительную позицию.

– Не может быть так скоро! – Д. Х. знал, что каждое клише оказывается правдой: дети и правда слишком быстро растут.

– В сентябре. – Рут сказала это с надеждой. Ее мать тут воззвала бы к Богу: к воле Господа – это был рефлекс, вроде способа перевести дух. Они над этим не насмехались, но так и не научились истовости этой женщины. Может, она кое-что понимала. Может, глупо было предполагать, что все произошло без участия кого-то – Бога, конечно, почему бы и нет, – кто этого желал.

Почему Аманда подумала о песне группы Earth, Wind and Fire[28] – и почему эта мысль показалась расистской? Ну да, не все их лучшие друзья были черными[29]. Их друг Питер был женат на женщине по имени Мартика, чья мать была известной чернокожей моделью в 1970-х. Их сосед с первого этажа был чернокожим, а еще – трансгендерной или небинарной персоной, или… Аманда на всякий случай всегда обращалась к этому человеку по имени: Джордан, я так рада тебя видеть; Джордан, как твое лето? Джордан, в последнее время так жарко.

– Время действительно летит слишком быстро. Пожилые родители всегда говорили мне это, когда Арчи был младенцем, а я думала: не могу дождаться, когда оно уже пролетит. Потому что была вымотана. Но теперь я понимаю, что они были правы, – болтала она.

– Я хотел сказать вам то же самое. Вы меня обогнали. Я помню Майю в этом возрасте. – Д. Х. был задумчив, но и взволнован. У них была прекрасная жизнь, долгая жизнь, счастливая жизнь. Майя и ее семья – это, конечно, единственное, к чему она сводилась, но это чего-то да стоило. Долг отца – защищать, и пока он вел машину накануне ночью, он раздумывал над тем, что может сделать для Майи, находясь на Лонг-Айленде, и осознал, что немного. Но Майя не нуждалась в помощи –