Двойняшки для Медведя (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

Я криво усмехнулся, качнув головой. Увы и ах, не сложно представить, какие именно суммы крутились под вывеской этой конторы. И тем более, не сложно было догадаться, какие люди могут курировать подобные проекты. Проекты, что не давали мгновенного результата, зато могли годами обеспечивать спокойное существование своим владельцам. Потому что напрямую работали с самой незащищённой законодательством нашей страны части населения.

Благотворительные фонды и финансовые корпоративны. Микрозаймы и небольшие риэлтерские конторы. Социальные гарантии, сердобольные граждане и чёртов материнский капитал, который все так и норовили помочь обналичить «легально» и под жильё. И самое поганое было в том, что народ, уставший от бюрократических проволочек, вёлся на объявления со словами «быстро, без лишних документов». Ей богу, такой тесный симбиоз из чиновников и ушлых махинаторов не вызывал у меня ничего, кроме презрения и желания взять в руки огнемёт, выжечь эту заразу нахрен.

Не законно? Не гуманно? Плевать. Как говориться, в любви на войне все средства хороши. Особенно, когда речь шла о твоей собственной семье.

— Ладно, — Ирина протяжно вздохнула, потерев лоб. — И что это такое?

— Благотворительный фонд, — тут же откликнулся я, гася снова вспыхнувшее раздражение и желание кого-нибудь убить. Аккуратно поставив чашку на стол, я взлохматил волосы и продолжил. — Не самый крупный, конечно… Но достаточно известный, в определённых кругах. Его основная цель: матери-одиночки, семьи, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. Под благовидным предлогом помощи и поддержки, они разводят их на квартиры, деньги, всё, что есть мало-мальски ценное. Тот же материнский капитал, например.

— Но… — рыжик зябко поёжилась, обхватив себя руками за плечи. И как-то уж совсем жалобно протянула. — Разве это… Разве никто не знает, чем они занимаются? А… А органы опеки? Они же…

— А они работают в связке. Я не сомневаюсь, есть и честные сотрудники, действительно желающие помочь, но, увы и ах. Таких, оказывается, пора заносить в красную книгу, — я цинично хмыкнул, вспоминая все, что нарыл на эту контору. Не то, чтобы информации было прям так уж много, но и того что есть хватило с головой. — И кто бы сомневался, что мадам Дячишина к честным, нормальным сотрудникам опеки не имеет ну совершенно никакого отношения.

Повисшее между нами молчание не напрягало. Скорее, я сознательно дал Ирине возможность обдумать мои слова и сделать правильные выводы. А в том, что она их сделает — я не сомневался. Только кивнул в ответ на ошарашенный, недоверчивый взгляд своего рыжика, остро жалея о том, что не могу прямо сейчас сгрести её в охапку и прижать к себе. Спрятав от проблем и окружающего мира.

— Скажи, что я ошибаюсь, Макс… — Ирина потёрла лицо ладонями и схватила свой стакан, залпом осушив его. — Ты хочешь сказать, что они… Что она…

— Да.

— Чёрт, — она откинулась на спинку стула, задрав голову к потолку. Тонкие, бледные пальцы сжались в кулак так, что побелели костяшки, крича о том, как трудно ей держать себя в руках. — Ты хочешь сказать… Если бы я не попала в больницу, то… Чтобы с нами было тогда, Макс?

Невинный вопрос, а получился удар под дых — оглушил и вышиб весь воздух из лёгких. На целое мгновение я растерянно застыл, давя накатившую панику и не зная, что ответить. Почему-то, я даже мысли не допускал о том, что было бы если, а стоило представить, как меня явственно передёрнуло. И я мотнул головой, отгоняя скучные, серые картинки своей гипотетической вольной жизни.

Ну нафиг такие фантазии, честное слово!

— Понятия не имею. И представлять не хочу, — буркнул я себе под нос. И махнул рукой официанту, подозвав его к нам и попросив рассчитать стол.

Криво улыбнувшись, Ирина сильнее укуталась в тонкую ткань ветровки. Спрятав руки в карманы куртки, она вжала голову в плечи и старательно делала вид, что всё в полном порядке. Но я успел хорошо узнать эту упрямую, рыжую девчонку. И, бросив пару купюр на стол, сократил разделяющее нас расстояние.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чтобы сделать то, о чём мечтал последние пять минут. А именно — сгрести в охапку тихо ойкнувшую Ришу и тут же потащить её в сторону выхода, демонстративно игнорируя недовольный шёпот за спиной и вялые попытки освободиться.

— Макс, да стой же ты… — Иринка снова дёрнула руку, пытаясь вырвать пальцы из моей хватки. — Да отпусти ты меня, Потапов! Больно же, Макс! Ма-кс, да ты… Ой!

Затормозив у самой парковки, я резко развернулся, снова поймав её в объятия. Сжал крепко, как только мог и… Поцеловал. Настырно, нахально, нагло. Беспардонно взяв в плен чужие губы, выпив чужое дыхание. И улыбаясь, как дурак, чувствую, как отпускает её сковавшее напряжение, как расслабились плечи под моими руками, а груди коснулись робкие, чуть дрожащие пальцы.

— Эй… — оторвавшись на пару секунд, я шумно вздохнул и прижался лбом к её лбу, заглядывая в блестящие от эмоций и слёз глаза. — Потапова, не делай себе мозг, а? У тебя есть я и Ильин, а мы та ещё спасательная команда. Ты хоть представляешь, как тебе повезло?

Ирка хрипло хохотнула, качнув головой. И уткнулась носом мне в грудь, цепляясь пальцами за полы пиджака:

— Да уж… Повезло, так повезло, Потапов. А теперь, отвези меня домой, а?

«Кажется, это был сарказм», — мелькнула ленивая мысль где-то на краю сознания. Но я привычно от неё отмахнулся, с удовольствием обнимая и тиская исподтишка собственную супругу. Иринка на это только вздыхала, вздрагивала и смущённо косила взглядом на шумную компанию неподалёку.

Проследив за её взглядом, я тихо фыркнул. Молодняк откровенно пялился на нас и ржал так, что кони от зависти дохли. Но я, в отличие от них, уже вышел из того возраста, когда меня реально интересовала чьё-то мнение. Так что, лениво улыбнувшись, я поднял руку и продемонстрировал им средний палец. После чего чмокнул Иринку в макушку и открыл машину, пропуская её в салон.

Парковку я покидал с твёрдой уверенностью в том, теперь между нами не осталось больше тайн и недомолвок. И пусть нам ещё предстоит немало испытаний, включая совместный быт, главное мы уже сделали — доверились друг другу. Осталось всего ничего, сделать всё по уму и…

Не облажаться. Не так уж и сложно, да?

Звук входящего сообщения отвлёк меня от размышлений. Вытащив телефон, я привычно смахнул длинный список уведомлений. Работа явно подождёт, спам о досуге для одиноких даже не рассматривается. А вот сообщение в мессенджере заставило меня отвлечься от дороги. И я с дуру пролетел перекрёсток на «красный! чудом разминувшись с летящим навстречу грузовиком.

— Упс…

— Потапов, ты… Ну ты и…

Шумно выдохнув, Ирка ударила меня кулаком по плечу. А потом ещё, и ещё. И судя по тому, как гневно сверкали её глаза, ограничиваться этим она не собиралась. Вон, как губу прикусила, явно подбирает пару крепких и ехидных эпитетов в мой адрес. А я…

А я радовался, как идиот, потому что от её злости и беспокойства где-то за грудиной разливалось приятное тепло. И вместо того, чтобы как то успокоить рыжика, я взял и свернул в сторону парковки у ближайшего торгового центра. Ну а что?

Если уж и целоваться в машине, так делать это с комфортом.

— Ир, как думаешь, а мы…

Договорить я не успел. Телефон взорвался очередным звонком, сведя на нет всю угрожающе-романтичную атмосферу, царившую в машине. И да, я знал, кто это звонит и кому так приспичило поговорить со мной. И даже был согласен, что та инфа, в сообщении, была очень важной, но…

Но, вашу ж мать! У этой парочки что, девиз всей жизни «Обломай кайф ближнему своему»?!

— Ты не вовремя, — мрачно оповестил я собеседника, проезжая мимо парковки.

— Я всегда не вовремя, — радостно согласился Ильин. И хмыкнул, заметив. — Зато всегда с шикарными новостями. Сдай свою рыженькую на руки Лёле и вали ко мне в офис. Есть о чём поговорить.

— А до завтра эти твои «новости» подождать не могут, нет?

— Не-а, — сказал, как отрезал. Ещё и трубку бросил в лучших традициях своей супруги. Вот уж точно, муж и жена одна сатана: я и слова против сказать не успел, а собеседник уже отключился!