Сетевая война против сербов. Уроки для России - Слободан Стойичевич

успешной, она превратится в матрицу (образец, клише) всех будущих расколов.

В случае же СПЦ каждая из перечисленных сетевых атак извне может превратиться в цветной раскол: и в восточной Сербии — с Румынской ПЦ, и с Болгарской ПЦ, и в Македонии, и в Косово и Метохии, и в Черногории, и в Хорватии (об осетевлённости епархий СПЦ поговорим в другой раз).

3.3.4. СПЦ становится частью сетевого общества — осетевление СПЦ

Когда почти сразу же после октябрьского цветного переворота 2000 г. предмет «Закон Божий» был неожиданно возвращён в школы, Церковь и общество были приятно удивлены. Затем, столь же неожиданно, последовали и другие действия власти в поддержку СПЦ.

Богословский факультет возвращён в состав Белградского университета, государство начало начислять священникам социальное страхование и пенсионный стаж, госбюджеты разных уровней начали давать церкви разные дотации, а позднее даже установлена Бюджетная линия № 481, специально для получения Церковью (вместе со спортивными обществами и НПО) легальных регулярных дотаций от государства. Все эти действия государственных органов с точки зрения Церкви выглядят очень позитивно.

Но если посмотреть с точки зрения сетевых технологий, вся эта щедрость государственных органов с благословения «иностранных консультантов» есть не что иное, как «вскрытие объекта» (проникновение в объект) и «создание пограничных условий». С одной стороны, на протяжении всех этих лет постепенно обостряются внешние проблемы, а с другой, шаг за шагом открывается возможность вмешательства в «финансовую конструкцию и стабильность» церковного бюджета.[336]

Ни для кого не секрет, что МВФ контролирует все положения бюджета и даёт одобрение на каждое из них отдельно. Кроме МВФ все эти расходы контролируют и другие деятели «гражданского общества».

Это финансовое вмешательство (тем более что направляемые средства не американские, а из сербского бюджета) помогает достичь нескольких целей:

1) Преподаватели (и все остальные сотрудники) Православного Богословского факультета практически стали госслужащими Республики Сербии со всеми вытекающими правами и обязанностями, с очень неплохими зарплатами, преимуществами, возможностями международного сотрудничества и участия в «проектах»[337].

2) Как и преподаватели Закона Божьего;

3) Все священники стали «должниками государства», т. к. оно платит за них взносы социального и пенсионного страхования; это делает их весьма чувствительными к взаимоотношениям церкви и государства;

4) Всё это даёт возможность постоянно «склонять» Церковь в СМИ, без конца поднимая вопрос «почему часть налогов неправославных налогоплательщиков[338] расходуется на Церковь», тем самым создавая между народом и церковью атмосферу зависти и неприязни;[339]

5) Как оплаченная «фабрика идей» (think tank), Православный Богословский факультет начал производить на свет неудержимый поток «научных работ» на богословские темы. Лавина рефератов для научных конференций, магистерских работ, докторских диссертаций, книг и обзоров на темы, которые рассматривались на протяжении многих веков и о которых уже трудно сказать что-то новое и эпохальное, а писать-то нужно, очень быстро привела к перепроизводству «новых пониманий», «новых подходов», «свежих незамутнённых взглядов», «новых тенденций» и, в свою очередь, к усилению позиций «новослужащих» и к обострению уже существующей проблемы — разделению на «новослужащих» и «ортодоксов»;

6) Последняя, но по сути важнейшая цель: часть этих церковно-государственных служащих начала менять свои взгляды на мир в соответствии с известным выражением К. Маркса «бытие определяет сознание».[340]

Практически, ПБФ и интеллектуальная элита СПЦ стали осетевлёнными, что и есть самая большая победа сетевых операторов — второе кольцо в модели полковника Уордена освоено, чем начато освоение «изнутри к наружи». Этот, с сетевой точки зрения, весьма дальновидный поступок государственных властей (с благословения иностранных советников, Всемирного банка и МВФ, надзирающих за всеми реформами, транзицией, бюджетом и всеми денежными потоками, так что без их одобрения такое увеличение расходной статьи бюджета никак не могло обойтись), при определённой пользе для СПЦ, принёс ей большую внутреннюю проблему: увеличил разрыв и разделение на «новослужащих» и «ортодоксов», которое уже существовало. «Новослужащие» в большинстве — владыки, профессора и доктора Богословия, в то время как «ортодоксы» — простые верующие, обвиняющие первых в предательстве и унионизме.

Оставляя в стороне проблему «новослужащих» и «ортодоксов», не являющуюся предметом этого исследования, нужно сказать, что обе стороны очевидно щедро финансировались и финансируются из, по меньшей мере, сомнительных источников (о чём мы ещё поговорим ниже).

«Новослужащие» теперь, в основном, влились в когорту обеспеченного и хорошо оплачиваемого научного сообщества ПБФ, так что со временем они стали обращать тщательное внимание на «общие научно-богословские тенденции»; титулы, преимущества и общественного признание значительно приблизили их к интеллектуальной элите — и отдалили от «необразованных деревенщин» и «наивно-глуповатых богомольцев».

Осетевлённость Православного Богословского факультета (ПБФ)

Примером невероятного тщеславия, а в сущности успеха сетевого манипулирования людьми и сетевого приёма самосинхронизации[341] стал инцидент, когда «группа преподавателей ПБФ под предводительством владыки Максима»[342] перед

Собором 2017 года написала «Обращение против петиции за изъятие из школьной программы теории Дарвина». Из-за одной неважной и незначительной петиции, которая в противном случае прошла бы незамеченной, группа профессоров во главе с владыкой СПЦ проявила инициативу: в лучших традициях осетевления эта группа самосинхронизировалась и, ради сохранения научного статуса и реноме, встала на защиту антицерковного учения.

«Дело» закрыто сообщением Собора[343] СПЦ: «Собор рассмотрел также одну излишнюю и, в сущности, бессмысленную проблему. Речь идёт о вмешательстве группы преподавателей и ассистентов Православного Богословского факультета в Белграде в общественную дискуссию о теории эволюции Дарвина, в некотором роде доведённой до своеобразной «догмы» в атеистическом смысле, что СМИ хором провозгласили поддержкой дарвинизма в его наихудшей редакции и косвенным отрицанием богооткровенной истины о Боге — Творце мира, как и библейской истории творения. Подписавшие этот текст обратились к Собору с исповеданием аутентичной христианской веры в Бога Творца (здоровый и подлинный креационизм). Собор принял это, но подчеркнул, что вся эта распря, невзирая на их намерения и идеи, была ни к чему».[344]

С точки зрения ведения сетевой войны против СПЦ происшедшее — большая победа сетевых операторов[345]: «церковные элементы» (владыки, преподаватели ПБФ) сначала оказались связанными в сетевом смысле с научным сообществом и нецерковными структурами, затем они дали этой принадлежности приоритет перед принадлежностью к Церкви и самосинхронизировались, но не с Церковью, а с нецерковными сетями. В конце же, вдобавок ко всему они, словно Галилей, вынуждены были «исповедовать аутентичную христианскую веру» на Соборе, что дало СМИ возможность изобразить СПЦ как средневековую инквизицию[346], а их — как «свободных и храбрых учёных»[347].

Если богословско-научное сообщество (точнее, часть элиты СПЦ) было готово так «переметнуться» из-за «излишней и в сущности бессмысленной проблемы», что же произойдёт через несколько лет, когда государственные