Сын Китиары - Маргарет Уэйс

На Палина Карамон посмотрел с тревогой. Тот приблизился к главе Конклава с преклоненной головой, потупив взор, как и подобало молодому человеку его звания и положения. Он не был еще и учеником в магии и. по крайней мере до двадцати пяти лет не мог им стать. Волшебники Кринна отбирали для Испытания молодежь, достигшую двадцатипятилетнего возраста. Это изнурительный экзамен в Мастерстве, проверка умения и талантов. Испытание нужно пройти, прежде чем получить доступ к более высоким и опасным знаниям. Так как волшебники обладают громадной властью, то Испытание предназначено для того, чтобы отстранить от магии неспособных и относящихся к ней несерьезно. Результат Испытания был необратимым: провал означал смерть. Мужчина или женщина любой расы – будь то эльф, человек, людоед, – решившиеся однажды на Испытание в Башне Высшего Волшебства, предавали магии и тело и душу.

Палин выглядел чересчур взволнованным и серьезным, таким же, как во время путешествия к Башне; можно было подумать, что он сам собирался подвергнуться Испытанию.

«Не будь смешным», – одернул себя Карамон. Мальчик слишком молод. Рейстлину было позволено пройти Испытание в этом возрасте, но только потому, что Конклав в нем нуждался. Рейстлин был силен в магии, непревзойден в Мастерстве, но даже его Испытание чуть не прикончило. Карамон все еще видел перед собой лежащего на окровавленном полу брата… Он сжал кулаки. Нет! Палин умен, искусен в магии, но он не готов. Он слишком молод. «Кроме того, – подумал Карамон, – может быть, через несколько лет он откажется от своего намерения».

Почувствовав беспокойный взгляд отца, Палин поднял голову и ободряюще улыбнулся ему. Карамон, посветлев, тоже улыбнулся сыну. Возможно, это роковое место открыло сыну глаза.

Карамон устремил пристальный взгляд на вошедших, когда они приблизились к полукругу из тронов, где сидели Юстариус и Даламар. Увидев, что сыновья оправились и держат себя свободно (старшие вели себя даже немного вызывающе), Карамон успокоился и обратил все свое внимание на их спутника, который рассказывал Юстариусу о вере.

Этот четвертый являл собой необычайно яркое зрелище. Ничего более странного Карамон не мог припомнить за все годы путешествия по Ансалонскому континенту. Незнакомец был из Северного Эргота, судя по черной коже – признаку мореходной расы. Голос незнакомца выдавал человека, привыкшего выкрикивать команды сквозь грохот волн и вой ветра. Карамон нимало бы не удивился, если б за спиной вошедшего материализовался корабль под всеми парусами.

– Карамон Маджере, я полагаю? – проговорил незнакомец, подходя поближе. Воитель неуклюже поднялся с места. Незнакомец так сжал его руку, что Карамон выпучил глаза. Незнакомец ухмыльнулся и представился: – Дунбар Помощник Властелинов из Северного Эргота, глава Ордена Белых Мантий.

– Волшебник? – Карамон изумленно посмотрел на Дунбара, пожимая ему руку в ответ.

Дунбар рассмеялся:

– Ваши сыновья отреагировали точно так же. Да, я посетил ваших сыновей вместо того, чтобы исполнять свои обязанности здесь. Они у вас замечательные. Старшие, я знаю, были вместе с рыцарями на войне с минотаврами у Каламана. Мы ведь там чуть не встретились. Именно поэтому я опоздал, – с извинениями взглянул он на Юстариуса. – Мой корабль стоял в Палантасе на ремонте после битвы с этими пиратами. Я Морской волшебник, – добавил Дунбар в качестве объяснения, заметив вопросительный взгляд Карамона. – Клянусь небом, ваши сыновья на вас так похожи! – Он засмеялся и снова протянул Карамону руку.

Карамон тоже ухмыльнулся. Все будет хорошо теперь, когда колдуны узнали про Рейстлина. Он с мальчиками может ехать домой.

Но тут Карамон почувствовал, что Дунбар смотрит на него пронизывающим взглядом, словно читая его мысли. Лицо колдуна стало серьезным, он повернулся, слегка покачав головой, и быстрой раскачивающейся походкой, как по палубе корабля, пересек комнату и занял место справа от Юстариуса.

– Итак… – сказал Карамон, теребя рукоять меча. Взгляд колдуна поколебал его уверенность. Все теперь с торжественными выражениями лиц смотрели на воителя. Лицо Карамона напряглось.

– Полагаю, я рассказал все, что должен был рассказать о… о Рейстлине.

– Да, – сказал Дунбар, – ты рассказал все, и некоторые из нас, я думаю, услышали это впервые. – Колдун многозначительно посмотрел на Палина, тот стоял, опустив в пол глаза.

Нервно прокашлявшись, Карамон произнес:

– Я полагаю, мы теперь свободны.

Волшебники переглянулись. Юстариусу, казалось, было неловко, Даламар смотрел строго, а Дунбар – печально. Все трое молчали. Поклонившись, Карамон повернулся было и направился к сыновьям, но Даламар с недовольным жестом поднялся с места.

– Ты не можешь уйти, Карамон, – сказал эльф. – Мы еще многое должны обсудить.

– Тогда скажите мне то, что должны сказать! – Карамон сердито обернулся к волшебникам.

– Я скажу, так как эти двое, – эльф презрительно взглянул на своих собратьев, – не способны бросить вызов столь преданной вере, которую ты продемонстрировал. Возможно, они забыли страшную опасность, обрушившуюся на нас двадцать лет назад. Я не забыл. – Даламар положил руку на грудь под разорванной мантией. – Я никогда не забуду. Никакое трогательное «видение» не может рассеять мой страх. – Его губы насмешливо изогнулись. – Сядь, Карамон. Сядь и выслушай правду, которую эти двое боятся сказать тебе.

– Я не боюсь, Даламар, – сказал Юстариус с упреком. – Я просто считаю, что рассказ Карамона тоже имеет значение.

Эльф фыркнул, вновь окинув всех презрительным взглядом, уселся на трон и завернулся в свою черную мантию. Карамон стоял, нахмурившись, переводя взгляд с одного волшебника на другого. За его спиной слышался лязг доспехов: Танин и Стурм переминались с ноги на ногу. Они чувствовали себя здесь неуютно, так же, как их отец. Карамону захотелось повернуться и уйти навсегда из этой Башни – свидетельницы стольких страданий.

Пусть только попробуют остановить его! Карамон сжал рукоять меча и отступил назад, оглянувшись на сыновей. Танин и Стурм двинулись к выходу. Но Палин стоял неподвижно, выражение его лица было печальным, задумчивым и непостижимым для Карамона – но напоминавшим кого–то… Тут Карамон словно услышал шепот Рейстлина: «Уходи, если хочешь, брат мой. Заблудись в Вайретском лесу, ведь без меня тебе не найти дороги. Я остаюсь…»

Нет. Он не позволит своему сыну сказать эти слова. Сердце Карамона болезненно сжалось, кровь застучала в висках, он тяжело опустился в кресло.

– Скажите мне то, что должны сказать, повторил он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});