Денарий кесаря - Санин Евгений

            - Вот! – не заставив себя долго ждать, вскоре появился и сам Исаак Абрамович. Маленький, коротконогий, с портфелем под мышкой, он как-то незаметно оказался рядом с ними и показал блестящую монету в прозрачном пакетике. – То, без чего ваша подборка не имеет права на жизнь, будь в ней хоть тысяча монет! Сребреник Иуды к вашим услугам!

            Полновесная, изготовленная талантливым резчиком, отчеканенная не заношенными штемпелями, вряд ли успевшая побывать в обращении и попавшая сразу в клад тетрадрахма города Тира с первого же взгляда понравилась Василию Ивановичу. Финикийский Мелькарт и орел на ней были, словно живые!

            Но на пояснительную записку, прикрепленную скрепкой к пакетику, он уставился, как на действительно нечто из ряда вон выходящее.

            - Ты только погляди, что тут написано! - пока Исаак Абрамович принялся искать что-то еще в своем портфеле, шепнул он другу: - «Этой монетой расплатились с Иудой древние иудеи». - Нет, чтобы написать, что монетой такого типа древние иудеи могли расплатиться с Иудой…

            - А может, она ему по наследству досталась! – зевнув, предположил Владимир Всеволодович, и Василий Иванович только головой покачал:

            - Ну и язык у тебя – острее римского гладиуса![6]

            - Боюсь, что мне сейчас придется им немного поранить и тебя!

            - Что ты хочешь этим сказать? - насторожился Василий Иванович.

            - Пока, надеюсь, ничего страшного, - поспешил успокоить его Владимир Всеволодович.

            И пока Исаак Абрамович бормоча «Неужели забыл его дома?» - рылся в портфеле, кивнул на сновавшего между столиков парня:

            - Видишь во-он того молодого человека с носом, как флюгер?

            - Допустим! Он тут давно уже суетится.

            - Так вот спешу сообщить тебе пренеприятнейшую новость: это наш конкурент!

            - С чего ты взял?

            - Да он сам пять минут назад хотел перекупить у меня монету, которую сегодня мне принесли для тебя. Предлагал сумму, которая тебе и не снилась! Да и другие уже успели передо мной извиниться, что несли монеты тебе, а уступили ему!

            - И что бы это могло значить? – недоуменно посмотрел на друга Василий Иванович.

            - Одно из трех, - принялся рассуждать тот вслух. – Первое – случайность. Но это исключается сразу. Второе – более вероятное. Почуяв выгоду, он скупает эти монеты, чтобы потом предложить их тебе же еще дороже. И, наконец, третье, во что хотелось бы меньше всего верить. Твои заказчики делают все для того, чтобы ты не сумел выполнить их заказ.

            - Да зря ты так о них думаешь! Ну крутится парень, может, и правда, хочет перепродать потом это все мне!

            - А если нет? Условие-то было предоставить самые лучшие монеты. И что, если благодаря ему они смогут доказать, что на одну и ту же тему и них есть нечто лучшее? Поэтому мы должны на всякий случай иметь не 60, а 70, и еще лучше 80 монет. То есть десяток-другой в резерве, чтобы заменить с их точки зрения «не самые лучшие». И вообще…

            - Нашел! – оборвал его торжествующий вскрик Исаака Абрамовича. Тот показывал непрозрачный на этот раз пакетик.

             - Нашел, так показывай! – нетерпеливо потянул руку к нему Владимир Всеволодович.

            Но его начальник по археологической партии проворно спрятал пакетик себе за спину.

            - Нет, только одному ему! – предупредил он и, отведя недоумевающего Василия Ивановича подальше в сторону, зашептал:

            - Мне рекомендовали вас как порядочного и умеющего хранить чужие тайны человека. Так вот, дайте мне честное слово, что никому… слышите никому, кроме того, для кого готовите коллекцию, не покажете эту монету!

            - Даже Володьке?

            - А Владимиру Всеволодовичу – в первую очередь!

            - Ну хорошо, - подумав, что все равно монета не предназначена для друга, а она, возможно, очень нужна, если не в основную партию, то в предложенный им резерв, согласился Василий Иванович. – Даю!

            - Прекрасно! – обрадовался Исаак Абрамович. – Тогда смотрите! Нет – любуйтесь и наслаждайтесь! Такого дарика, заверяю вас, нет ни в Эрмитаже, ни в Русском музее. Нечто подобное я видел только в каталогах Британского музея!

            Первый раз Василий Иванович держал в руках золотую античную монету. Она, и правда, была прекрасная – маленькая, толстенькая, изумительного качества.

            - Видите, царь на одном колене. Самая удобная поза для стрельбы. В руке лук, - ворковал над его ухом Исаак Абрамович. – Оборотной стороны нет, просто грубая вмятина, но это не должно смущать вас. Ведь перед вами - одна из самых первых монет на земле, и тогда еще не умели делать реверс. Как-никак начало пятого века до нашей эры!

            - Пятого?! Но это для меня очень рано! – огорчился Василий Иванович. – Мне нужны только монеты, связанные с Христом…

            - А я вам что предлагаю? – изумился Исаак Абрамович и значительно поднял короткий пухлый указательный палец. – Именно за пятьсот лет предсказал Его приход в мир пророк Даниил. Причем, с точностью едва ли не до года, если не месяца! Указанный им срок так и назывался в тогдашнем мире: «данииловы седьмины». Слушайте и запоминайте! Это не просто царь, а сам Дарий Первый, при котором и жил пророк Даниил. Понимаете, куда я клоню?

            - Да! – обрадовался Василий Иванович.

            - И надеюсь, не будете возражать, если я назову цену, совершенно недостойную для этих прекрасных монет!

            - Конечно же, нет! – пообещал Василий Иванович и, несмотря на то, что названная сумма была просто баснословной, не переставая радоваться, протянул Исааку Абрамовичу деньги.

            У него даже мелькнула мысль: а не оставить ли эту монету себе? Пока она единственная из всех достойна была лежать рядом с его любимой афинской тетрадрахмой…

            Исаак Абрамович торопливо положил деньги в портфель, потом, передумав – в нагрудный карман и быстрыми шажками ушел из клуба.

            - Ну, и что такого тайного он принес нам? – полюбопытствовал, подходя, Владимир Всеволодович.

            - Да так… Дарик! – замялся Василий Иванович.

            - Дарик?! Неужели наш золотой жук начал нести золотые яички? Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть!

            - Не могу! – виновато посмотрел на него Василий Иванович. – Я… обещал ему не давать его тебе!

            - А ты и не давай! Я – сам возьму! – охотно согласился Владимир Всеволодович.

            И не успел Василий Иванович глазом моргнуть, выхватил у него из руки непрозрачный пакет и развернул его.

            - Так я и думал! – невесело усмехнулся он. - Одна из тех монет, которые мы нашли во время раскопок в Крыму! И, конечно же, самая лучшая!

            - Так вот почему он не хотел, чтобы ты увидел его…

            - Еще бы! Тут, как говорится, можно сразу звать его, - кивнул на помощника генерального прокурора Владимир Всеволодович. - И открывать дело. Как говорится, в особо крупных размерах. Свидетелей, видевших, как нашли этот дарик, я могу найти сколько угодно!

            - Но я же ведь дал ему честное слово! – умоляюще посмотрел на друга Василий Иванович.

            - Ладно. Пусть скажет за это тебе спасибо! - хмуро ответил тот. – Иначе бы мы с ним разговаривали совсем в другом месте!

            Чувствовалось, что вид краденного дарика задел его за живое, давно уже не дававшее ему покоя. И он, действительно, только чтобы не подвести друга, не стал выводить Исаака Абрамовича на чистую воду.

            Только, сославшись на неотложные дела в клубе, неожиданно заторопился и ушел.

            Василий Иванович вздохнул, провожая его взглядом и – увидел входящего в клуб Ашота Телемаковича. С радостью он бросился к нему. Однако тут его ждало горькое разочарование.

            Ашот Телемакович наотрез отказался уступать денарий Тиберия не то, что за очень большие, – огромные деньги.

            - Даже и не просите! – испуганно замахал он руками. – Я даже и слышать об этом не хочу!

            Увидев огорченное лицо Василия Ивановича, он поспешил успокоить его:

            - Единственное, чем я могу вас утешить, так это тем, что готов продать свой прежний денарий Тиберия. Поверьте, если он и уступает тому, что я получил через вас, то совсем ненамного. А уступлю я его за обычную цену.

            Вздохнув, Василий Иванович купил монету. Но, вглядевшись в нее, с облегчением увидел, что этот денарий тоже очень хорош. Правда, не такой выпуклый, отчего на прежнем император был как живой. И оборотная сторона другая. Но в целом – она становилась одной из самых лучших во всей подборке. Да это и не удивительно. В коллекции Ашота Телемаковича не было не то что плохих, а даже средних монет.