Путь Дзэн - Уотс Алан

Тем временем Дзэн продолжал процветать в Китае — вплоть до династии Мин (1368–1643 гг.), когда различия между отдельными буддийскими школами стали постепенно стираться. Популярность школы «Чистой Земли» с её «лёгким путём» — взыванием к имени Амитабхи — начала затмевать практику коана и постепенно поглотила её. Небольшое число дзэн-буддийских общин дошло, как полагают, и до наших дней, но, насколько я могу судить, их интересы склоняются скорее к школе Сото или оккультным практикам тантрического буддизма. Во всяком случае, этот Дзэн-буддизм как-то связан с весьма сложной и сомнительной теорией психической анатомии человека, которая, видимо, восходит к даосской алхимии[56].

В связи с историей китайского Дзэн возникает один в высшей степени занимательный вопрос. В современных японских монастырях обеих школ — Ринзай и Сото — особое внимание уделяется практике дза-дзэн — сидячей медитации. Ученики проводят в ней по несколько часов в день, и наставники особенно бдительно следят за правильностью их позы и способа дыхания. В общем получается, что быть дзэн-буддистом — значит практиковать дза-дзэн, а в школе Ринзай к этому прибавляется ещё сан-дзэн — регулярные беседы с учителем (роши) для обсуждения коанов. Однако Шень-хуэй Хочжан И-чжи передаёт следующий разговор между Шень-хуэй и неким Ченом:

Учитель спросил наставника дхьяны Чена:

— Каким методом можно достичь способности узреть свою собственную природу?

— Во-первых, необходимо приучить себя к практике самадхи, сидя со скрещёнными ногами. Когда самадхи достигнуто, при помощи самадхи следует пробудить в себе праджню. А с помощью праджни можно узреть свою собственную природу.

Шень-хуэй: Когда практикуешь самадхи, не является ли это умышленной активностью ума?

Чен: Да.

Шень-хуэй: В таком случае, умышленная активность ума есть активность ограниченного сознания, как же может она привести к проникновению в собственную природу человека?

Чен: Чтобы проникнуть в свою собственную природу, необходимо практиковать самадхи. Как же иначе?

Шень-хуэй: Вся эта практика самадхи — глубокое заблуждение с начала и до конца. Как, практикуя самадхи, можно достичь самадхи? (1:111)

Мы уже упоминали разговор Ма-цзы с Хуай-жаном, когда последний сравнивал сидячую медитацию с превращением плитки в зеркало. В другом месте Хуай-жан говорит:

Тренироваться в сидячей медитации (дза-дзэн) — означает тренироваться в том, чтобы быть сидячим Буддой. Если ты тренируешься в дза-дзэн, (ты должен понимать, что) Дзэн — не в том, чтобы сидеть или лежать. Если ты тренируешься в том, чтобы быть сидячим Буддой, (ты должен понимать, что) Будда это не фиксированная форма. Поскольку Дхарма не имеет (фиксированного) местонахождения, она не является объектом выбора. Если ты (делаешь из себя) сидячего Будду, ты просто убиваешь Будду. Если ты придаёшь такое значение сидячему положению, — ты никогда не постигнешь принципа (Дзэн). [5, 1:1, с.2]

По-видимому, это общая точка зрения всех учителей эпохи Тань, от Хуэй-нена до Линь-чжи. Ни в одном из их сочинений мне не удалось найти указаний и рекомендаций, касающихся дза-дзэн, который в наши дни стал главенствующей формой поведения дзэн-буддийских монахов.[57]

Можно предположить, что дза-дзэн был настолько общепринятым явлением в жизни дзэн-буддийских монахов, что источники не считают даже нужным обсуждать его и излагают доктрины, рассчитанные на более подготовленных учеников, давно уже овладевших дза-дзэн. Однако это трудно согласовать со сведениями об огромных толпах монахов и мирян, собиравшихся на некоторые собрания: неужели Китай в те времена был полон достигшими йогами? Правда, такие собрания часто начинались с краткого и весьма небрежного вступления: «Это учение предназначено для тех, кто полностью овладел буддийскими добродетелями». Но скорей всего это значит, что оно рассчитано на зрелого человека, который твёрдо усвоил обычные социальные и моральные конвенции общества, так что нечего опасаться, что он станет пользоваться буддизмом для прикрытия нарушений общепринятых приличий.

С другой стороны, можно предположить, что дза-дзэн, который критикуют учителя таньской эпохи, — это дза-дзэн, практикуемый для достижения цели, ради состояния Будды, а не просто как «сидение ради сидения». Это совпадает с возражением школы Сото против методов школы Ринзай, с её коаном, «порождающим великое сомнение». Хотя школа Сото и не совсем права в своих упрёках, — такое объяснение может показаться правдоподобным. Дело, однако, в том, что у древних учителей встречаются указания, что длительное сидение в одной позе — не лучше состояния мёртвого. Конечно, иногда нужно и посидеть — так же, как постоять, походить и полежать, но воображать, что сидение само по себе является какой-то особой добродетелью — значит демонстрировать «привязанность к форме». Поэтому в своей книге «Тань-чжин» Хуэй-нен говорит:

Живой человек сидит, а не лежит. Мёртвый человек лежит, а не сидит. А в сущности, оба они — грязные скелеты.

Даже в японском Дзэн иногда встречается практика, которая не делает особого упора на дза-дзэн, а стремится использовать для медитации обычный труд человека. Это, несомненно, верно по отношению к Банкею [83, с. 176–180], и этот же принцип позволяет превратить в разновидность практики Дзэн обычные занятия искусством и спортом, «чайную церемонию», игру на флейте, живопись тушью, стрельбу из лука, фехтование и джиу-джитсу. Может быть, чрезмерный акцент на дза-дзэн относительно других форм медитации появился позже как неизбежный результат превращения дзэн-буддийской общины в монастырскую воспитательную школу. Конечно, когда мальчики сидят часами под бдительным оком наставника с палкой, баловаться им не приходится.

Однако, как сильно ни преувеличена роль дза-дзэн на Дальнем Востоке, проводить некоторое время сидя, просто так, «ради сидения», может оказаться в высшей степени полезно для возбуждённых умов и раздёрганных тел европейцев и американцев. Только не вздумали бы они использовать это как средство превращения в Будду!

Часть вторая. Теория и практика

Глава 1

«Пустой и чудесный»

Начальные строки старинного дзэнского стихотворения гласят:

Совершенный Путь (Дао) не труден, Нужно лишь избегать поиска и выбора. Стоит отказаться от приятного и неприятного, И всё станет ясным. Различие толщиной в волосок — И небеса отделяются от земли! Если хочешь постичь ясную истину, Не заботься об истинном и ложном. Конфликт между истинным и ложным — Это болезнь ума.

Конечно, это не означает, что нужно заглушить чувства и культивировать в себе успокаивающее безразличие. Речь идёт о том, чтобы подняться над всеобщим заблуждением, согласно которому хорошее и приятное можно отделить от плохого и неприятного. Первый принцип даосизма утверждает, что:

Когда прекрасное кажется прекрасным всем, в этом уже есть уродство; Когда добро всем кажется добрым, в этом уже есть зло. «Быть» и «не быть» — возникают одновременно. «Трудно» и «легко» — взаимно осознаются. «Длинный» и «короткий» — взаимно противоположны. «Высокий» и «низкий» — взаимно утверждают друг друга. «До» и «после» — следуют друг за другом.[58]