Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка

Отчасти ее стремление воплотилось в жизнь.

Только вот колдун из тех, что умеют читать человеческие души, наверняка прочтет и то, что она хочет увидеть сына. А может, ей и не нужно скрывать этого?

«Болтливость – величайшее из зол».

Вспомнились слова, что почудились ей до того, как очутилась здесь. Она слишком много выболтала Адвар. Теперь еще и колдунам станет рассказывать все о себе. И о том, что хочет увидеть сына напоследок. Накато с трудом представляла, чем ей может навредить прямота – но кто знает? Колдуны – это такие люди, с которыми ни в чем нельзя быть уверенной. Кто разберет, чего от них ждать?

Ведь схватили они ее зачем-то и приволокли в свою башню. Если это, разумеется, и правда их башня.

Самое скверное – она обездвижена. Накато снова рванулась – уже с большей силой, чем поначалу. Тщетно.

Пришло с запозданием понимание – ситуация не просто скверная. Безнадежная. Она очутилась в руках колдунов. А те не выпускают так просто то, что само попало в их руки. Она раздумывает – как бы разыскать в башне сына. Но правильнее будет – как выбраться отсюда, оставшись живой и, по возможности, невредимой. Она ведь не то, что шевельнуться не может – она и не видит ничего! Это она-то, прекрасно видящая в темноте. Тоже колдовство?

В душе всколыхнулся страх – давным-давно позабытое чувство. Когда она боялась чего-то в последний раз?

Кажется, когда поняла, что хозяин – Изуба – понял, что винить за кражу из тайного хранилища в его доме следует ее, Накато. Тогда ее прошиб настоящий ужас. Правда, всего на мгновение – потом пришлось действовать, не раздумывая. Промедление грозило мучительной смертью.

Сейчас она действовать не могла. Зато на страх времени оставалось сколько угодно. И Накато беспомощно лежала, не видя ничего вокруг, считая участившиеся удары собственного сердца.

Ждать – единственное, что оставалось в ее власти. Только чего? И к чему готовиться?

*** ***

- Один из ренегатов, - прогудел низкий раскатистый голос.

- Она сама так сказала, господин, - женский голос звучал суетливо и угодливо.

Адвар! Ее Накато сразу узнала, даже не видя. Так это она их выдала? Но зачем?! И как, когда…

- Из ренегатов, - повторил мужчина – кажется, кроме него и Адвар здесь никого не было. – Не Чима, и не знает на самом деле, где браслет жрицы Саалиндж из Мальтахёэ. А жаль – ее браслет не прочь были бы заполучить многие.

- И ты, господин?

- Молчи! Осмелела. Больно долго гуляла на свободе. Хозяин девки не Чима – но, кроме Чимы, башню Ошакати предали за последние десятилетия многие. Многие, - в голосе мужчины звучала задумчивость.

Повисло молчание. Накато различала тяжелое дыхание Адвар, которое та с трудом сдерживала. Попыталась приподнять слегка веки. Почему же она ничего не видит?

Руки коснулись жесткие горячие пальцы.

- Почему печать срезана? – резко осведомился мужчина. – Кто это сделал?!

- Она сказала – вроде как печать открывала какие-то тайники в обиталище ее хозяина, - отозвалась Адвар. – И ее срезали из-за этого…

- То есть – срезал кто-то, знавший о свойстве печати. Не каждый хозяин станет запечатывать свои тайны печатью послушания на своей кукле! Значит, это был кто-то, кто знал, и кому нужно было содержимое тайников ее хозяина. Не так-то и много толку от этих сведений!

Ах, не зря ей говорил голос Нефер: болтливость – великое зло! И что дернуло ее выболтать Адвар все без утайки?!

Возомнила себя слишком умной и сильной. Решила, что сведения те ничем не смогут ей повредить. А вот поди ж ты! И кто бы мог знать?

Глупо, глупо!

Она, Накато, просто глупая степнячка, благоволением великой Нефер получившая силу и свободу. И бездарно прохлопавшая и то, и другое. Кто этот колдун? Зачем она нужна ему, и на что ему ее хозяин? Он говорил, будто хочет найти браслет Саалиндж… или просто – не отказался бы его найти?

А может, их с Адвар просто заметили на малолюдных улицах. Приметили двух горских девиц, слоняющихся в окрестностях вторую декаду.

Надо все-таки сказать, зачем она здесь! Попросить. Или хотя бы просто объяснить. И спросить о своем сыне. Вот только губы не получалось разлепить.

- Он не в мире живых, ее хозяин, - проговорил торопливо голос Адвар. – Я слышала от своего хозяина – обо Бабатанда – этот ренегат не в мире живых. Он не откликается, до него невозможно дотянуться.

- Ну, я-то могу дотянуться, - хмыкнул неизвестный. – Я ведь не твой хозяин, и даже не один из приближенных правителя Мальтахёэ.

Дотянуться до мастера Амади?! Накато замерла. Этот колдун сможет дотянуться до ее хозяина, тогда как добраться до него не сумели даже в застенках Мальтахёэ! Сердце забилось быстрее.

- Ты ведь полностью в моих руках, - прогудел колдун. – Осознаешь, девка?

- Я в твоей власти, о господин, - голос Адвар – сама покорность.

- Ты предала своего хозяина, - протянул он задумчиво.

- Обо Бабатанд сам продал меня! – торопливо заявила женщина. – Я не сбежала бы от него. Но он сам заявил, что не желает более быть моим хозяином. Что ему не нужна такая служанка!

- И ты хитришь и изворачиваешься, - голос мужчины звучал размеренно и спокойно.

Накато помимо воли насторожила слух. Что он пытается этим сказать? Что Бабатанд – не союзник ему? Быть может, и вовсе наоборот. Что Адвар, рассказав о Накато, предала своего прежнего хозяина? Но Бабатанду, вроде как, не было дела до нее – он хотел заполучить лишь ее сына. Не разберешь этих колдунов.

- Впрочем, неважно, - пробормотал между тем колдун. Снова коснулся жесткими пальцами руки Накато. – И то, что печать срезана, тоже неважно, - прибавил он. – Она была – а значит, по сей день связывает ее с хозяином.

Что это он имеет в виду?!

Неизвестный колдун, один из обитателей башни Ошакати, намерен дотянуться до ее хозяина через ее печать? Вернее – через незаживающую рану на руке, где прежде находилась печать…

Накато вслушивалась напряженно в повисшее молчание. Колдун сосредоточенно сопел, ощупывал ее руку.

Этот, судя по всему, не намеревался прибегать к помощи самой Накато: не было даже намека, что ей придется взывать к своему хозяину, пытаясь дозваться до него через зеркало. Для этого ее пришлось бы освободить, а об этом