Великолепная афера - Эрик Гарсиа

— А ну-ка повтори, что ты сказал.

— А ты что, не слышал, жирный ублюдок?!! Плевал я на тебя.

Анджела вновь плачет, захлебывается слезами. Она пятится назад, чтобы не оказаться между наступающими один на другого Роем и Фрэнки. Перед глазами у Роя яркие вспышки, кровь стучит в висках. Пульсирует.

— Что вы… Уймитесь. Все и так на пределе, — просит доктор Клейн.

Никакой реакции. Между Роем и Фрэнки один фут, а они продолжают приближаться друг к другу.

— Что ж ты ее не поцелуешь, Рой? — спрашивает Фрэнки.

— Фрэнки, заткнись.

— Прижми ее ближе, целуй ее, ведь тебе так хочется.

— Заткнись, Фрэнки.

— Тащи ее домой, в постель…

— Если через секунду ты не заткнешь пасть…

— …укладывай ее, целуй ее всю…

— …то я тебе заткну ее.

Глаза Фрэнки сузились в щелки.

— А в чем дело, Рой? Что, разве мало мужиков которые трахаются со своими дочками?

Все почти так, как во время той драки в баре, из-за которой его вышибли из армии. Световой нимб вспыхивает вокруг головы Фрэнки, к небу как будто взлетает огромный световой сгусток. Настолько яркий, что слепит глаза. Под черепной коробкой Роя что-то взрывается, отчего его мозги распирает так, что они вот-вот разлетятся по сторонам. Никаких мыслей. Никаких мыслей.

Взлетает кулак, и на Фрэнки обрушивается сокрушительный удар. В челюсть. Следующий удар в солнечное сплетение сбивает его с ног. Он валится на Роя. Оба, вцепившись друг в друга, катятся по изрытой трещинами бетонной площадке перед входом. Скатываются по ступенькам; сплелись друг с другом настолько сильно, что не встать на ноги и не высвободить рук. Рой ударяется головой о бетон тротуара. Ничего не чувствует. Давление в голове хорошее; это давление как раз то, что ему нужно. У Фрэнки из носа течет кровь, течет обильно. Руки Роя в крови. Свет меркнет. Это хорошо. То, что нужно.

Откуда-то, словно издалека, доносятся чьи-то крики. Некоторые голоса Рой узнает, к некоторым надо прислушаться. Но сам он, его тело и конечности, по-прежнему дерутся, нанося удары и пинки костяшками пальцев и коленными суставами по мягким тканям противника. Опять крики; на этот раз ближе; прорываются в самые уши. Чьи-то руки на его плечах, оттаскивают его назад, оттаскивают его прочь. Давление в голове пропадает. Свет меркнет. Перед глазами только ночной сумрак.

— Прекрати! — пронзительно кричит Анджела. — Прекрати!

Клейн оттаскивает Роя от Фрэнки и пытается приподнять его тело, придавившее хилое тело противника, пытается спасти ему жизнь. Световой нимб рассеялся. Все, что в поле зрения, видится четко, не расплывчато. Рой сам скатывается с противника на землю.

— Прочь отсюда, — тихо, но твердо говорит Клейн, обращаясь к Рою и помогая ему подняться на колени, перед тем как заняться Фрэнки. — Берите девочку и уходите.

Когда они отходят футов на сто, дверь участка приоткрывается, из нее высовывается дежурный в форме и, глядя на бредущую прочь пару, кричит:

— У вас проблемы?

— Все в порядке, — отвечает ему Клейн. — Мы сбились с дороги, офицер.

Коп спокойно наблюдает за тем, как Клейн помогает Фрэнки встать на ноги. Кровь все еще идет у него из носа, губы разбиты. Под глазами набухают кровоподтеки. Голос глухой, хриплый. Без прежней бравады.

— Позвонишь мне, когда закончишь чесать задницу и решишь, что для тебя важнее, — говорит он Рою, ковыляя к грузовичку. Обращаясь к Анджеле, вытягивая палец в ее сторону: — А ты… ты возвращайся к своим затраханным куклам.

Они смотрят, как он, пошатываясь, залезает в кабину и заводит мотор. Слышится визг шин, когда машина срывается с места, рокот мотора и шум колес постепенно затихают.

Анджела заплетающейся походкой, глядя в землю, медленно приближается к Рою.

— Ты очень зол на меня? — спрашивает она.

Он слишком устал, чтобы говорить. С трудом подбирает и произносит слова:

— Нет, моя милая.

Она крепко обнимает его; ее руки обвивают его талию, как ремень. Замирает в такой позе.

— Я прокрутила несколько трюков с двадцатидолларовыми купюрами до того, как меня сцапали, — говорит она.

— Здорово, моя милая. Молодец.

Доктор Клейн везет их домой в ту ночь. Рой не понимает, как это получилось, но, когда к нему вернулась способность осознанно мыслить, он, уже умытый и в пижаме, лежит в постели, до подбородка накрытый одеялом. Он надеется, что Анджела уже спит. Он не в состоянии думать о том, что ему делать. В принципе он, конечно, знает, но сейчас просто не может об этом думать. Утром все будет иметь смысл. Утром все будет так, как надо. Так обычно бывает. И так было всегда.

* * *

Платформа «Д» заполнена людьми, направляющимися в столицу. Люди самого разного пошиба снуют туда-сюда в ожидании прибытия нужного поезда, и Рой борется с искушением наколоть кого-нибудь на бабки, провернув какую-либо из своих афер. Он держит Анджелу за руку. Не хочет, чтобы его мысли дурно влияли на нее. С этим покончено.

— Спасибо, что пришел со мной сюда, — говорит Анджела.

— Да… да… мне идти-то некуда.

— Ты здесь впервые?

Рой кивает головой.

— Обычно я езжу автобусом. Поездом никогда не ездил.

— Может, поедешь со мной? — с улыбкой спрашивает Анджела. — Увидишь мою маму, а заодно — обогатишь свой жизненный опыт.

Рой отрицательно качает головой.

— Не думаю, что это было бы разумно. Во всех смыслах.

— Попытка не пытка.

— Может быть, когда-нибудь я и попытаюсь.

Рой рассматривает билет Анджелы. Поезд отходит через несколько минут. Анджела быстрым движением забрасывает рюкзачок за плечи.

— Так когда мне приехать? — спрашивает она. Все утро она только и делает, что задает Рою вопрос за вопросом. Рой вынужден все время изворачиваться, чтобы уклоняться от прямых ответов. — На следующей неделе?

— Договоримся по телефону, — отвечает Рой. — Мама, я думаю, тоже хочет хоть изредка видеть тебя. А ты пробыла здесь очень долго.

— Да, ты прав. Еще и школа.

— Конечно. Ты не должна забывать про школу.

Они в молчании подходят к поезду. Анджела вцепляется в руку Роя. Останавливается, смотрит на него, в уголке глаза набухает слеза. Вот-вот покатится по щеке.

— Если это из-за той ночи…

— Нет, нет, совсем нет…

— …то я могу повторить это снова. Я могу сделать все как надо. Клянусь, я сделаю все правильно.

Рой трясет головой. Не знает, кого он хочет убедить этим, себя или Анджелу.

— Да нет… Дело совсем не в этом…

Он приседает, его глаза смотрят прямо в глаза Анджелы. Мышцы тела и ног напрягаются.

— Я с трудом воспринимаю все новое. Мне никогда не удавалось… приспосабливаться. Мне больше нравится, когда все устойчиво и постоянно.

— Я могу быть постоянной.

— Я хочу сказать, что уже привык чувствовать тебя рядом. Ты часть… понимаешь, ты сейчас часть моей жизни. И это здорово. Это больше, чем здорово.

— Так в чем проблема?

— Да нет никаких проблем, моя радость, — отвечает Рой. Он не хочет врать ей. По крайней мере, не сейчас. — Просто… мне надо приглядеться, вот и все. Понять, что сейчас со мной. Понять, каким мне надо быть. Так, по крайней мере, говорит доктор Клейн. Понимаешь?

— Не совсем.

— Я и сам не понимаю, — смеется Рой. Выпрямляется; ноги повинуются ему неохотно. — Пошли, а то поезд уйдет без тебя.

Рой обнимает Анджелу, поднимает ее вместе с рюкзачком и всеми вещами, ставит на пол вагона. Она уже не плачет, и правда не плачет; Рой рад этому.

— Когда я приеду снова, — говорит она, — мы будем смотреть ночные каналы?

— Все. И до самого конца, — обещает он.

Анджела, стоя в дверях вагона и держась одной рукой за поручень, наклоняется и целует Роя в щеку.

— Пока, папа, — произносит она шепотом.

Когда Рой поднимает голову, ее уже нет в дверях; она ушла. А через несколько мгновений уходит и поезд.

* * *

Международный аэропорт на Большом Каймане[14] расположен в шестнадцати милях от Джорджтауна. Поездка на такси до города не сопряжена ни с какими трудностями, кроме духоты в салоне, поэтому стекла в машине опущены до предела. Рой не возражает. Ветер приятно обдувает лоб. Самолеты Рой ненавидит, ненавидит долгое сидение в тесном кресле, даже если кресло большое и просторное. Он всегда летает первым классом. Не воспринимает это как роскошь и излишество. Это необходимость. Сидячие места смерть для него. Рой уверен, что это не преувеличение. Действительно, это смерть для него.

Заднюю часть машины безжалостно подкидывает на каждом ухабе. Багажник забит вещами Роя. Всего три места: большие чемоданы с дополнительными навесными замками. В каждом чемодане находится примерно по двести тысяч американских долларов. Это деньги, которые копились и хранились в чреве керамической лошади. Скоро они найдут безопасный приют на счете Роя в «Грэнд Нэшнл Бэнк» в Джорджтауне. А сейчас он еще волнуется из-за денег. Что будет, если таксомотор с кем-нибудь столкнется? А вдруг раскроется багажник? А вдруг они налетят на скалу? Да мало ли опасностей.