32.01. Безумие хаоса - Владимир Брайт

Для всех встречающихся на пути людей она была Сарой Тимлоу, и этот образ не таил в себе никакой опасности. Однако суггестивные возможности Зеро не распространялись на технику, поэтому для камер слежения, повсеместно установленных в этом здании, она была лишь отдаленно похожа на Сару Тимлоу — и не более того. Грим, вкупе с тяжелой усталой походкой, делали свое дело, но если бы кому-то вдруг взбрело в голову увеличить изображение мнимой Сары, то он, без всякого сомнения, мгновенно обнаружил бы подмену.

До сих пор все шло гладко — проникновение в комплекс не вызвало никаких затруднений. Но нельзя постоянно полагаться на одно лишь везение — это не только непрофессионально, но и в высшей степени неразумно. А Зеро можно было инкриминировать какие угодно преступления, но назвать ее глупой не хватило бы смелости даже у самого отъявленного лжеца.

Именно исходя из соображений собственной безопасности женщина-убийца решила начать операцию, выведя из строя пункт видеонаблюдения, и только затем приступить непосредственно к выполнению основной задачи — ликвидации группы военных, попавших в «черный» список Зета.

В зону допуска Сары входили четвертый и пятый этажи, а центр обработки информации, поступающей на мониторы слежения с камер наблюдения, которые контролировали практически всю территорию здания, находился на третьем подземном уровне.

Пожилая уборщица зашла в кабину лифта и уверенно нажала на кнопку «2» — ехать сразу же в район планируемой операции было нельзя.

Спустя несколько секунд дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и женщина вышла наружу — под своды длинного узкого коридора, освещенного холодным, безжизненным блеском ламп дневного света. И без того усталая, Сара еще больше сгорбилась, втянула голову в плечи, опустив взгляд вниз, отчего сразу же стала выглядеть даже старше своих пятидесяти трех. Тяжелой шаркающей походкой она миновала первое ответвление коридора, затем второе и уже практически подошла к запасной лестнице пожарного выхода, когда навстречу из открытой двери кабинета неожиданно вышел молодцевато-подтянутый лейтенант, трепетно прижимающий к груди папку с документами.

«Новенький, — молнией пронеслось в сознании Зеро. — Только неделю — максимум две на службе... Польщен и безмерно горд высоким доверием, оказанным ему родиной и правительством. Еще не привык к повседневной бюрократической рутине, поэтому зорко следит за тем, чтобы секретная информация не просочилась к врагу. Прижимает папку с документами к груди так, будто в ней — сокровищница его души. Могут возникнуть лишние проблемы... »

Она не успела даже окончательно сформулировать мысль, как лейтенант неожиданно остановился, словно лошадь, налетевшая со всего разбега на невидимый барьер.

— Миссис, что вы здесь делаете? — Требовательный вопрос был задан с такой властно-непреклонной интонацией, что уклониться от ответа не было никакой возможности.

В больших темно-карих глазах, смотрящих на него снизу вверх, читалась какая-то бесконечная, не передаваемая простыми человеческими словами тоска.

— Иду мыть туалет...

— Куда?

— В туалет...

— Я понял, что вы идете убирать туалет. — В голосе еще больше подтянувшегося лейтенанта звучал ничем не прикрытый металл. — Но миссис Дикси полчаса назад закончила уборку этого сектора, и я не вижу оснований, по которым вы могли бы здесь находиться. Кстати, где ваша идентификационная карточка?

Женщина молча протянула удостоверение.

— Сара Тимлоу... Так-так... А почему вы находитесь в этом отделении? В инструкции по безопасности четко и ясно сказано: обслуживающему персоналу строго воспрещается находиться на территории, не внесенной в зону допуска его регистрационной карты.

— У вас туалет засорился...

— Я только что из туалета. — В подозрительно сузившихся глазах дотошного лейтенанта промелькнула искра едва заметного торжества.

Нетрудно было догадаться, какие мысли одолевали его в этот момент: «Вот она, удача! Шанс отличиться в первую же неделю! Прекрасная возможность совершить стремительный рывок вверх по карьерной лестнице, разоблачив опасного врага! Вот это...»

— Кидаете бычки в унитаз, а потом ссыте туда, как животные, — зло прошипела уборщица, разом оборвав все радужные мысли воспарившего к заоблачным далям карьериста, — и не конкретно у вас засорился туалет, а в вашем секторе этажом ниже. Эта же гадина Дикси наверняка видела, что унитаз плывет, но закончила смену и ушла, а мне теперь разбирайся и с вашим дерьмом, и с вашими дурацкими подозрениями. Если хотите, можете вызвать охрану, пусть выпроводят меня отсюда и сами убирают всю эту грязь...

Ушат ледяной воды вылился прямо на разгорячённую несбыточными мечтами голову старательного лейтенанта. Одно дело — проявить бдительность, задержав опасного лазутчика, и совсем другое — выставить себя посмешищем в глазах нового коллектива, не позволив обычной уборщице подтереть банальную лужу фекалий. Такое пятно если однажды пристанет к тебе, то потом его уже не отмыть никогда. Как ни старайся, что ни делай, все равно ты так и останешься «тем самым парнем, который ловил в туалете шпионов».

Зеро все рассчитала предельно точно — намеренно грубый тон, плюс упоминание о плавающем дерьме, плюс презрительное оскорбление коллеги до цеху, «гадины Дикси» должны были выполнить свое предназначение, в конечном итоге отпит чересчур рьяного лейтенанта. Но...

Все, вероятно, вышло бы именно так — при условии, что стоящий напротив нее человек никогда не видел в глаза миссис Дикси, принадлежавшую к тому типу глубоко верующих честных людей, для которых обман ближнего или уклонение от выполнения своих непосредственных обязанностей были просто неприемлемы. Но он видел ее, и даже более того — пару раз лично обмолвился приветствиями с этой женщиной, поэтому мысль о том, что она может поступить подобным образом, показалась ему по меньшей мере странной.

Лейтенант смутился, начисто утратив свой самоуверенно-командный вид, при этом на его лице почти явственно отражались отблески внутренней борьбы между четкими инструкциями по безопасности и боязнью выставить себя в смешном и невыгодном свете. В конечном итоге он все же пришел к компромиссу между этими двумя практически несовместимыми категориями.

— Давайте я вас провожу до места назначения, чтобы никто по дороге не докучал глупыми вопросами.

Вместо ответа уборщица смерила его презрительным взглядом, равнодушно пожала плечами и молча направилась к двери запасного выхода.

Чувствуя себя последним идиотом и кляня себя же распоследними словами за то, что проявил никому не нужную бдительность, сопровождающий последовал вслед за Сарой Тимлоу. Он еще не подозревал, что чрезмерное усердие будет стоить ему баснословно дорого — настолько дорого, что никакие богатства в мире не смогут компенсировать эту потерю. Поэтому он шагнул в открытую дверь со спокойной душой...

Девять ступенек промелькнули нереально быстро, окончившись площадкой лестничного пролета, а вместе с ними прочертила ночное небо падающая звезда и потухла искра еще одной жизни... Пластиковая рукоятка стремительно взметнулась вверх, ударив в объектив камеры видеонаблюдения, и не успело еще опасть осколками ледяного дождя рассыпавшееся вдребезги стекло, как второй конец швабры врезался в горло опешившего от неожиданности лейтенанта.

Не проронив ни единого звука, Зеро продолжила спуск по лестнице, даже не обернувшись, чтобы убедиться, выполнило ли импровизированное оружие свое страшное предназначение. Она была уверена, что удар оказался смертельным. Как тигрица, прыгающая на спину преследуемой добычи, еще только оторвавшись от земли, знает, удастся или нет вонзить когти в парализованную ужасом жертву, так и эта женщина-зверь, всего лишь занося оружие для удара, уже чувствовала, чем закончится стремительная атака...

Центр видеонаблюдения представлял собой внушительный зал, одна стена которого была полностью заполнена мониторами, двадцать четыре часа в сутки транслирующими практически одну и ту же бесконечно длинную и скучную картинку — монотонную жизнь военного учреждения во всей ее бесцветно-пресной красе. В этом месте никогда не случалось никаких происшествий, поэтому неожиданно вышедшая из строя или даже просто слегка забарахлившая камера считались чуть ли не чрезвычайным происшествием.

Изображение на одном из мониторов потухло, и на пульте управления мгновенно загорелась красная лампочка.

— Тревога!!! Тревога!!! — противно-гнусавым, Дурашливым тоном пропищал Сэм Перринг, указывая пальцем на часто мерцающий огонек.

Из четырех охранников, находившихся в помещении, он был если не самым молодым, то уж точно самым жизнерадостным.

Скучная, ничем не расцвеченная рутина службы внутренней охраны была слишком утомительной, чтобы пропускать такую прекрасную возможность слегка повеселиться.