История Франции - Марк Ферро

были выгодны им, т. е. о тех, что были сделаны во спасение жизни, однако подлинные сведения, полученные во время допросов тамплиеров, хранились за семью печатями.

По сути, начало «делу тамплиеров» было положено в 1291 г., когда вместе с падением Акры погибают ее последние защитники-крестоносцы из ордена Храма: после этого орден оказался никому не нужен. Некоторое время папа лелеет мысль о новом крестовом походе и в связи с ним — о слиянии орденов тамплиеров и госпитальеров, но Великий магистр де Моле категорически противится такому замыслу. Будучи военачальником, под началом которого — огромное войско, князем, не имевшим княжества, зато владевшим землями ордена, Великим магистром, могущество которого не уступало власти кардинала, он зубами и когтями цеплялся за свою автономию. При этом магистр забыл, что орден должен жить на пожертвования верующих, а исключительно щедро верующие жертвовали на крестовые походы, и только на крестовые походы. А орден, став к этому времени мощной финансовой структурой, уже начал наслаждался своим богатством. Первый публичный скандал вокруг ордена вспыхнул после того, как тамплиеры отказались выделить необходимую сумму для выкупа Людовика Святого: в 1250 г. сенешаль Шампани Жан де Жуанвиль вынужден был подняться на борт галеры храмовников с топором в руках, чтобы заставить членов ордена раскрыть сундуки, где хранилась военная казна.

Однако вовсе не финансовые причины побудили короля Филиппа IV Красивого начать наступление на орден; разумеется, после процесса над тамплиерами ему досталось немало добра осужденных, но он быстро передал его госпитальерам — с условием, что те соответствующим образом реформируют свой орден…

Известно, что, получив жалобу на храмовников, Филипп IV начал давить на папу, чтобы тот позволил ему покончить с неугодным орденом. Но Климент V медлил: он был заинтересован в слиянии двух орденов или даже в новом крестовом походе, но никак не в судебном процессе. Желая показать, что во Франции власть его равна императорской, Филипп Красивый решил провести судебный процесс самостоятельно и быстро. У него уже был опыт столкновения с папой Бонифацием VIII, пожелавшим сделать папскую десятину — налог, деньги с которого предназначались для оплаты крестовых походов, — постоянной и продолжать получать ее, когда о походах уже не было речи. Другой конфликт Филиппа с Церковью возник, когда папа назначил нового епископа Памье, не получив на это разрешения короля. Тогда король приказал арестовать папского ставленника. Этот конфликт духовной власти и власти светской завершился отлучением Филиппа от Церкви в 1303 г. При поддержке могущественного семейства Колонна советник Филиппа — Гийом де Ногарэ отправляется в Италию и захватывает папу в Ананьи. В обоих конфликтах король утверждал свою власть как в сфере государственных финансов, так и в сфере правосудия. Претендуя также на власть духовную, Филипп решил положить конец увиливаниям Климента V, преемника Бонифация, и, не дожидаясь указаний папы, взял ответственность за арест тамплиеров на себя. Операция проводилась в полной тайне, аресты были проведены во всех командорствах[23], что свидетельствует об эффективности нового государственного аппарата. Оставшись не у дел, папство тем самым проиграло сражение со светской властью, понесло моральный ущерб, что в глазах короля Филиппа вполне могло быть главной целью процесса по делу тамплиеров.

Просидев много лет в застенках и не надеясь больше на поддержку папы, тамплиеры стали отказываться от прежних показаний, утверждая, что не совершали ничего из тех проступков, которые им вменялись; таких приравнивали к вероотступникам и приговаривали к сожжению заживо.

Ни процесс над тамплиерами, ни столкновение с папой не означали, как было заявлено в XIX в., что Филипп Красивый при поддержке легистов с юга Франции стал создателем светского государства. Будучи благочестивым королем, он больше заботится о собственном христианском королевстве, чем о некой светской Франции; все же он стремится выработать нормы поведения своих подданных и преследует всех тех, кто не соответствует этим христианским нормам: ломбардцев, евреев, прокаженных, еретиков и, конечно же, тамплиеров. Он желает быть не просто повелителем своих вассалов и своего королевства, а суверенным государем. Разумеется, это не могло не вызвать противодействия со стороны пап и, как следствие, после его смерти повлекло за собой феодальную реакцию.

Хотел ли Филипп Красивый, чтобы его считали справедливым королем? В памяти людской он остался железным королем, несгибаемым, словно статуя.

СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА ИЛИ СТО ЛЕТ БЕДСТВИЙ

Говоря о Столетней войне, следует скорее иметь в виду не одну войну, а сто лет войн и бедствий, вражду, вспыхнувшую между королем Франции Филиппом VI Валуа и королем Англии Эдуардом III. Конфликт начался в 1337 г. и завершился только в 1475 г. заключением мира в Пикиньи. Дело в том, что, во-первых, за сто тридцать восемь лет стороны ни разу не предпринимали долговременных военных кампаний, гораздо страшнее были иные бедствия, в частности эпидемия чумы, вспыхнувшая сначала в 1348 г., а затем в 1360–1362 гг. Во-вторых, эта война явилась продолжением другого конфликта, возникшего в 1150 г. как следствие брака Элеоноры Аквитанской с Генрихом II Плантагенетом, графом Анжуйским, который вскоре стал королем Англии. Будучи на первых порах чисто феодальным конфликтом, эта война постепенно меняет свою природу, в результате чего по обе стороны Ла-Манша зарождается и крепнет чувство патриотизма, которое во Франции воплощает Жанна д’Арк.

Мир, подписанный Людовиком Святым, не решил основной проблемы, из-за которой возник конфликт, а именно вопроса о западной границе Французского королевства, протянувшейся от Фландрии и ее сукнодельных мастерских до Бретани с ее морскими промыслами и дальше, до Гиени с ее виноградниками. К началу войны фламандцев, бретонцев и гасконцев можно было найти как в одном лагере, так и в другом.

А в 1328 г. после смерти французского короля Карла IV Красивого династический вопрос становится катализатором, обостряющим конфликт между двумя сторонами.

Битва при Креси, граждане Кале, сражение при Пуатье, Большой Ферре