Цветок Грина - Алексей Мишуков

   Стали лучше видны примеченные издали постройки. На бледно желтом ковре засохших листьев косились полуразрушенные низкие домики из круглых бревен. Простые одноэтажные срубы даже близко не походили на солнцереченские красивые поместья и скорее напоминали сараи или на худой конец амбары.

   У того, что ближе к Грину, отсутствовала крыша и часть наружной стены. Сверху он был придавлен засохшим и обветшалым деревом.

   Второй дом был намного больше. Сложенный из длинных коричневых бревен, без окон и украшений он выглядел старым и заброшенным.

   Глядя на эту унылую картину, Грину вдруг захотелось немедленно убежать. Так жутко и запустело было вокруг, будто в этом месте навсегда остановилось время.

   Сердце подсказывало, что Эрду нужно искать где-то неподалеку, но в то же время, всем своим естеством юноша желал поскорее покинуть зловещее место.

   Выставив перед собой копье, юноша зашагал в сторону ближайшего к нему полуразрушенного дома. Страх затуманивал разум и притуплял зрение, мешая успокоиться и собраться с мыслями.

   Приблизившись к постройке, он заглянул внутрь. Боковая и задняя стены были подпалены; в углу зияла дыра с обугленными вокруг бревнами.

   Не найдя ничего интересного, Грин отправился осматривать второй дом, который казался целым. Дверь и единственное окно он нашел на северной стороне дома. Оно было достаточно высоко от земли, потому юноше пришлось уцепиться руками за подоконник и подтянуться. Внутри оказалось темно и совершенно ничего не видно. Большую деревянную дверь кто-то плотно запер, а так как Грин особо не стремился попасть внутрь, идею изучить дом изнутри пришлось отбросить. Побродив некоторое время вокруг, он решил снова осмотреть пепелище.

   Возвращаясь к обугленной роще, он издали почувствовал неладное. Словно что-то изменилось с тех пор, как он там побывал. На черной от сажи земле посреди головешек и пней валялось нечто похожее на мусор.

   Внезапно тело юноши от кончиков пальцев и до макушки пронзил леденящий кровь ужас. Присмотревшись, он увидел вовсе не мусор: пожарище было усеяно грудами разрубленных тел. Беспорядочная мешанина из останков представляла собой ужасающую картину чьей-то злой и жестокой сущности.

   Юношу замутило. Он отпрянул и часто задышал. Словно во сне он рванул с места, пытаясь убежать, но не тут-то было.

   Что-то схватило Грина за ногу и потащило по земле в сторону построек. Отбиваясь от невидимого врага свободной ногой, он громко закричал и, выронив копье с цветком, начал хвататься руками за землю. Незримая напасть, что его тащила, обладала поистине неодолимой силой, а потому юноше никак не удавалось зацепиться.

   Земля под большим домом разверзлась, обнажив черную яму в которую затягивало до смерти перепуганного Грина. Его сознание охватила паника. Словно в предсмертной агонии он продолжал биться и кричать, когда внезапно увидел, кто его тащит.

   Чудовище проявилось так, словно на него вдруг пролили свет от фонаря или факела.

   Огромный прозрачно-белый призрак держал ногу юноши белесой и безжизненной лапой. Шагая, в направлении ямы он внезапно обернулся, отчего стала видна жуткая морда, похожая на голову мертвой рыбы, в пасти которой торчал ряд длинных как кинжалы зубов. Голова держалась на тонком паукообразном туловище, из которого уродливо выпирали кривые кости и кошмарный горб. Длинные прозрачные конечности, словно ветви гигантского растения, безжизненно свисали с изуродованного белого месива мышц.

   Обезумевший от страха юноша внезапно осознал, что смотрит в лицо смерти. Нечеловеческим усилием воли он ухватился всего за одну пришедшую в голову мысль. "Я не хочу умирать. Я не умру", - сказал себе Грин и приготовился сражаться. Он отнюдь не был трусом, и где-то в глубинах сознания все его естество взбунтовалось против надвигающегося рока. В памяти всплыл стишок из детства, которому его научил отец. В моменты тяжелых приступов болезни, оставаясь один на один с недугом, который мог его убить, Грин повторял про себя такие строки:

   Когда в ночи бушует мрак,   И тишина буравит уши,   Когда уныньем царь-сатрап   Когтистой дланью ловит души.

   Умом свободен, будь и волей   Не поддавайся на обман   Мириться с непосильной долей   Суть угодить к врагу в капкан

   И если тьма ко мне придет,   На гибель обрекая,   Без боя жизнь не заберет   Я сам ту тьму сломаю

   На последних словах мысли Грина всего на мгновение освободились от сковывающего ужаса. Юноша вдруг услышал тихое женское пение и музыку.

   "И, правда", - с грустью подумал он, - "новый день наступает".

   Оброненный им алинтар и в этот раз не изменил себе. В минуту ужаса и безнадежности цветок протягивал свою музыку, словно руку утопающему. Звук в ушах нарастал и вот уже почти заглушал все посторонние шумы. Печальная мелодия становилась громче, словно штормовая волна, накатывая утробными ветрами. Женское пение разносилось многократным эхом. Поражающий своей глубиной голос, казалось, пронизывал века и тысячелетия. Он медленно пел ему о чем-то давно ушедшем, но очень важном. И было в нем столько грусти и горечи утраты, что по телу юноши засквозили мурашки, а на глазах выступили слезы. Он не только поверил, что может быть отважным и сильным, но и ощутил это каждым уголком души. Грин увидел себя со стороны грозным и суровым воителем, древним как скалы и непобедимым.

   Выхватив из-за пазухи кинжал, он с яростным криком, вонзил его в ногу чудовища. Лезвие вошло по рукоять в белое, слегка прозрачное мясо и застряло.

   Враг не проронил ни звука, но тут же прекратил движение. Свободной лапой он вцепился в кинжал и с усилием выдернул. В месте раны зияла чернота. Крови у призрака, как и голоса, очевидно, не было.

   Чудовище замерло почти у самой расщелины под домом и, казалось, пребывало в замешательстве. На Грина уставились два безжизненных белых пузыря, служивших твари глазами.

   Неожиданно, справа из чащи послышался треск веток, словно оттуда ломился медведь или кабан. Поляну огласил чей-то зычный боевой клич:

   - Р-р-ра-а-а!!!

   Спустя мгновение из чащи вылетел витязь гигантских размеров с огромной секирой наперевес. Рост исполина достигал трех с лишним метров, а телосложение напоминало дуб или скалу, облаченную в кольчугу. Из-под стального шлема блестели решительные серые глаза. У него был благородный нос с горбинкой и широкие губы. На слегка вытянутом лице, завершавшемся квадратной челюстью, росли кустистые брови и пышные усы желтого цвета. Такого же оттенка были и густые волосы, прядями ниспадавшие на могучие плечи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});