Консолидация - Джефф Вандермеер

Во время пятой же серии Южный предел начал врать участникам. Никому не говорили, что они отправляются в экспедицию 7.F, 8.G или 9.В, и Контроль ломал голову, как же они ухитрялись это оправдывать, и как правда могла подорвать дух, вместо того чтобы поддержать его, доведя Южный предел до этакого циничного фатализма. Как экстравагантно было продолжать готовить «пятую» экспедицию, продолжать катить этот камень в гору снова и снова.

Грейс лишь руками развела в ответ на вопрос о переходе от X. 11.К к Х.12.А, заданный во время ввода в курс в понедельник, уже казавшийся удаленным от среды на целый месяц.

— Биолог знала об одиннадцатой экспедиции, потому что ее муж был неосмотрителен. Вот мы и перешли к двенадцатой. — Но единственная ли это причина?

— Многовато потачек ради биолога, — заметил Контроль.

— Директриса приказала, — сообщила Грейс, — и стояла на этом.

На том это направление расспросов и завершилось: Грейс больше не желала признавать, что между ней и директрисой могла существовать некая дистанция.

И, как часто бывает, одна большая ложь привела к веренице маленьких под видом «изменения метрик», модификации эксперимента. А раз отдача становилась все меньше и меньше, директриса все больше и больше жонглировала составом экспедиций, жонглировала сведениями, которые им предоставляла, и — кто знает? — помогало ли все это хоть чему-нибудь вообще? Дойдя до определенной степени отчаяния, может, думая, что поезд идет быстрей, чем другие, начинаешь пускать в дело все, что найдешь завалившимся между сиденьями, пусть это даже всего-навсего погнутая скрепка.

Если крякаешь, как ученый, и ходишь вперевалочку, как ученый, то скоро для не-ученых становишься предметом обсуждения, а вовсе не личностью. Некоторые ученые сжились с этой ролью, чуть ли не ухватились за нее, превратившись в ходячие диссертации или учебники. Чего, впрочем, о Чейни не скажешь, даже несмотря на проскальзывающие жаргонные словечки вроде «квантовомеханической запутанности».

С какого-то момента по пути к границе Контроль начал коллекционировать чейнизмы. Изрядную часть каковых Контролю и выпрашивать не пришлось, потому что как только Чейни разогрелся, тут же выяснилось, что он терпеть не может молчания, предпочитая заваливать его пустоту диковинной комбинацией эрудиции и неряшливого синтаксиса. Контролю всего-то и приходилось, вкупе с Уитби в роли невинного соучастника, просто не отреагировать на шутку или комментарий, и Чейни тут же наполнял лакуну собственными словами. Боже, ну и долгая же поездочка!

«Ага, дико способствовали кретинизмам друг друга. Это почти все, чего у нас есть».

«Мы даже не понимаем, как работает каждый организм на нашей планете. Пока даже не идентифицировали их. А что, если мы попросту не располагаем языком для этого?»

«Изжили ли мы себя? Не думаю, не думаю. Но не спрашивайте по этому поводу мнения у армии. А то квадрат посмотрит на круг и спросит, почему так мало углов».

«Как физик, что бы вы сделали, столкнувшись с чем-то, чему наплевать, что вы делаете, и что не реагирует на ваши действия? Поневоле сначала вспомнишь про темную материю, а потом и рассудком помрачишься».

«Ага, об этом мы думаем: как узнать, выпадает ли нечто из нормы, если даже не знаешь, регистрируют ли твои инструменты его эволюции? Лазеры, детекторы гравитационных волн, рентген — все без толку. Не полезнее лопат и ведер».

«Вряд ли в Центре есть хоть один ученый. Хоть пол-ученого».

«По-моему, это вроде как странно. Практически жить рядом с этим. Думаю, я могу это сказать. Но потом идешь домой — и ты дома».

«Разбираетесь ли вы в физике? Нет, конечно, не разбираетесь. Да и откуда вам?»

«Черные дыры и волны имеют сходную структуру, знаете ли? Очень, очень сходную, как оказалось. Кто бы мог ожидать?»

«В смысле, рассчитываешь, что Зона Икс будет сотрудничать, хоть капельку, ведь правда? Я бы поставил свою репутацию, только бы она сотрудничала с нами достаточно, чтобы получить хотя бы более-менее точные показания. Хоть бы температурную аномалию какую-нибудь завалящую, чисто для приличия».

И позже, развивая это заявление: «Сейчас мы пришли к некоему согласию, как нас ни поубыло, что, для того чтобы анализировать некоторые вещи, объект должен позволить себя анализировать, согласиться на это. Даже если просто путем какого-нибудь отклика, какой-нибудь реакции».

Эти две последние реплики и тычки локтем Чейни выдал чуточку жалостно, потому что на самом деле уже поставил свою репутацию на Зону Икс — в широком смысле, — сделав Южный предел своей карьерой. Сначала триумф и ликование от чувства избранности, а затем удушье, словно грандиозная змея по имени Зона Икс сдавливает его в своих кольцах, а затем еще и знание, которым он не может не обладать, упрятав в сокровеннейших мыслях, а то и кружащее по внутреннему кругу его мозга. Что Южный предел в действительности погубил его карьеру, а может, и стал причиной его развода.

— А что вы думаете по поводу всей этой дезинформации, скармливаемой экспедициям? — поинтересовался Контроль у Чейни, хотя бы для того, чтобы остановить поток чейнизмов, зная, что Чейни обладал некоторым влиянием на формирование этой дезинформации.

Чейни насупился так, будто вопрос Контроля смахивал на критику лакокрасочного покрытия автомобиля, попавшего в чудовищную катастрофу. Не занудство ли толкнуло Контроля загасить энергичную, безудержную разновидность брылястого бодрячества Чейни? Впрочем, бодрячество коробило Контроля почти всегда. «Бодрячество» всегда играло роль отговорки, начиная с раздевалки футбольной команды в старших классах и далее — этакий добродушный треп, прикрывающий большие или малые грешки.

— По-настоящему это не было — не является — дезинформацией, — проговорил Чейни и на миг омрачился, подыскивая слова. Возможно, подумал, что это испытание. Лояльности, позиции или нравственной непоколебимости. Но слова нашел довольно быстро:

— Это скорее подобно созданию легенды или повествования, которые провели бы их через теснины и мели. Якорь.

Как маяк, отвлекающий их от топографических аномалий, маяк, уже своим назначением призванный обеспечить безопасность. Может, Чейни внушил себе именно эту легенду о байке или байку о легенде, но Контроль сомневался, что директриса — или хотя бы биолог, сохранившая лишь фрагментарную память, — видели это в том же свете.

— Боже, ну и долгая же поездочка! — нарушил Чейни затянувшееся молчание.

009: УЛИКА

Наконец добрались и до мыши с растением, заседая по поводу стены за его дверью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});