Остров Русь 2, или Принцесса Леокады - Станислав Буркин

Стас пожал плечами, продолжая безвольно ковыряться в песке, потом все-таки выдал:

– Акридами.

– Чем, чем?

Стас вздохнул, как двоечник на экзамене.

– Ну, там были акриды. Они их собирали и ели.

– А что такое акриды?

– Фиг его знает, – признался Стас. – Что-то маленькое и противное. Мне кажется, это что-то вроде шелухи от семечек.

– Ты сам-то понял, что сказал? – рассердился я. – Откуда в пустыне шелуха от семечек?

– А я почем знаю? Нащелкал кто-то, – упрямо сказал Стас.

И только он замолчал, как с другой стороны бархана донесся чей-то неразборчивый говор.

– Тихо! – прошептал я.

Мы прислушались. Голоса приблизились и стали отчетливее. Говорили на древнеегипетском. Мы услышали примерно следующее:

– Держи ее, держи! – кричал один голос.

Другие тут же подхватили:

– Лови ее, гадину!

– За лапки ее!

– За усики!!!

Мы приникли к песку и поползли к ребру бархана. На другой его стороне человек двадцать замотанных в лохмотья людей бегали за какой-то еле заметной букашкой, пытаясь взять ее в окружение.

– Кто это? – спросил Стас испуганно. – На египтян не похожи.

Тут один из оборванцев крикнул:

– Есть!

И все остальные с воплями навалились на счастливца.

– Может, это энтомологи? – предположил я.

– Ужас. А кто такие энтомологи?

– Это ученые, изучающие насекомых, – пояснил я. Я это слово знаю из статьи в «Голосе Вселенной» про разумных тараканов.

В этот миг удачливый энтомолог выбрался из-под товарищей и отбежал от них в сторону, оказавшись поближе к нам. Он торопливо поднес руку к глазам, и я отчетливо разглядел в ней здоровенного кузнечика или даже саранчу. Энтомолог быстро оторвал насекомому ножки, засунул его в рот и, морщась от омерзения, принялся тщательно пережевывать. Вот это ученый так ученый! Его товарищи, перестав барахтаться в куче-мале, уселись на песок и посмотрели на него с укором.

– А чего там делить-то было?! – воскликнул тот, оправдываясь. – Да ладно вам! Еще поймаем!

– Как он только эту гадость есть может? – пробормотал Стас.

– Я бы сейчас тоже не отказался съесть какую-нибудь гадость, – признался я. – Лишь бы пожирнее была.

– Где это ты видел жирных кузнечиков? – спросил Стас и тут же предложил: – Слушай, давай уже вступим в контакт с туземцами. Терять-то нам нечего. Может, хоть попить дадут.

– Что-то как-то боязно, – признался я, но Стас уже встал в полный рост и, подбоченившись, свистнул.

Охотники за насекомыми замерли и уставились на него. Деваться было некуда, и я поднялся тоже. Решительной походкой мы направились к испуганно перешептывавшимся людям в лохмотьях.

– Приветствуем вас! Вы говорите по-египетски? – обратился я к странным пустынникам.

– Не говорим, – неприветливо ответил на чистом древнеегипетском пожилой туземец с большими залысинами. – Во всяком случае, с кем попало.

Я ничего другого не смог придумать, кроме как поклониться и вежливо улыбнуться. Но Стас с такой встречей мириться не пожелал и спросил с явным наездом:

– А что это вы тут делаете?

– Не видите, еду ловим, – все так же неприветливо отозвался туземец. – А вы нам мешаете. И вообще, сами-то вы кто такие?

– Мы?.. – Стас искательно глянул на меня.

– Мы – слуги Асириса... – пришел я ему на помощь.

– Ну, вот и идите отсюда к своему Асирису, – перебил его грубоватый незнакомец. – А нам акрид ловить надо.

– Так это кузнечики! – вырвалось у меня.

– Может, и кузнечики, – сказал абориген. – Мы говорим ему: есть охота. А он нам: идите, ловите акрид и ешьте их... Мы говорим: а кто такие акриды? А он: поймаете – поймете, они вкусные...

– Не, значит, кузнечики – не акриды, – вмешался тот, что сожрал добычу. – Мой сильно противный был. А он сказал, вкусные.

– Да кто «он-то»?! – не вытерпел Стас.

– Кто, кто! Моисей!

Ух ты! Только я о нем вспомнил, а он уже тут как тут!

– Так вы евреи? – обрадовался я.

– Сами вы евреи! – обиделся туземец. – Мы дети Авраама и Иакова. Иудеи. Давайте, идите-идите отсюда, отроки, не до вас.

Сказав это, абориген стал снова рыскать глазами по песку.

– А вы нас к Моисею не могли бы проводить? – попросил я.

– От вас, я гляжу, не отвяжешься! – недовольно вздохнул неприветливый абориген. – Иессей, Ахаз, – обратился он к двум мужчинам помоложе, – отведите их к старейшине.

Темнело. В лагере было видимо-невидимо освещенных кострами палаток, возле которых бесились голые детишки и сновали длинноносые тетеньки с котелками и тазиками. Завидев нас, они бросали свои дела, глазели и тыкали в нас пальцами. Наконец, нас привели к шатру размером с «Икею», перед которым дымился огромный котел.

– Зачем Моисею одному такая палатища?! – вполголоса спросил меня Стас по-русски. Как-то догадавшись, о чем он толкует, один из наших провожатых пояснил:

– Это переносной храм. Мы тут молимся. А шатер старейшины – вон. – Он указал на обычную полосатую палатку рядом. Возле нее у костерка сидел старец.

– Акрид нашли, бездельники? – с ходу напал он на наших проводников.

– Пока нет, учитель, – отозвались те. – Что не поймаем, все невкусное... – и поспешно сменили тему: – А вы тут двум чужеземцам понадобились.

– А мне они понадобились? – прищурился старик.

Те не знали, что и ответить, но он тут же над ними сжалился:

– Ладно, идите прочь. А вы, – обратился он к нам, – присаживайтесь.

Мы немного смутились, но присели.

– Ну, рассказывайте, что там, в далеких странах, делается?

– В далеких странах только и говорят, что про вас и про ваш поход, – вдруг заявил Стас. – А правда, что, когда вы от фараона бежали, море перед вами само расступилось?

– Ага! – обиженно сказал Моисей. – Так оно само и расступится. Это я ему повелел силою божьей.

– А как это с точки зрения физики? – поинтересовался мой неугомонный братец.

– Какой еще такой физики? Не знаю я никакой физики и вам не советую. Значит, говорите, идет обо мне слава по свету?

– Идет, – покивал Стас. – Очень вас уважают.

– А есть-то будете? – неожиданно дружелюбно улыбнулся старик.

– Да уж мы бы съели чего-нибудь, – согласился Стас.

– И попили бы, – заметил я.

– И переночевать бы не отказались, – прибавил Стас.

– Может, вам еще и ключи от ковчега?.. Ну, ладно, – махнул Моисей рукой. – Айда в палатку.

Накормил он нас вкусно – бараниной, бобовой кашей и чаем с медом.

– А зачем ваши там этих ловят? – спросил я.

– Акрид, – уточнил Стас.

– А-а!.. – покивал Моисей. – Это для воспитания. В Египте народ мой сильно попортился: одни в грехах, в лени и обжорстве погрязли, другие, наоборот, совсем в рабстве достоинство потеряли. А некоторые – и то и другое. Вот, вожу их теперь по пустыне, мучаю по-всякому, пока не перевоспитаются...

– И как, получается? – спросил Стас.

– Ну, не все сразу. Я же сам этот метод придумал. Теперь вот проверяю.

После ужина Моисей объявил в нашу честь народные гуляния. У его костра собралась молодежь и стала водить хороводы с песенками. Песенки были заунывные и очень длинные. Я из вежливости делал вид, что слушаю с удовольствием, но Стас терпеть не стал.

– Что-то песни у вас какие-то однообразные, – сказал он. – Давайте я вас чему-нибудь повеселей научу?

Евреи пошептались и согласились:

– Давай. Только чтобы про Бога.

– Так не бывает, чтобы про Бога и повеселей, – насупился Стас.

А я кое-что вспомнил и предложил:

– Стас, а может, Армстронга?

– Точно! – обрадовался тот. – Только это на чужом языке, – обернулся он к Моисею.

Молодежь с надеждой уставилась на старосту.

– Смотря на каком, – строго сказал тот.

– На языке англов... и саксов, – заявил Стас.

– Хм... И про что там? – все так же сурово сказал пророк. – А то вдруг какую-нибудь гадость петь будем, а сами и знать не будем.

– Ну, они же просили про Бога. А там еще про то, как ты евреев через пустыню водил.

– Ты серьезно? – не поверил старец и покраснел от удовольствия. – Уже придумали? А как на их языке мое имя будет?

– Мозес.

– Мозес, Мозес... – сморщив лоб, повторил Моисей, словно пробуя словечко на вкус. – Не слишком-то певуче. Ну ладно. Учи.

Молодежь обрадовалась, и полночи мы проорали эту песню, причем под конец запев уже исполнял не Стас, а сам Моисей, хоть англосаксонские слова и давались ему с трудом.

– Ты мне потом перевод напиши, – сказал он. – Я на наш язык переложить попробую...

Проснулся я рядом со Стасом под открытым небом. Я точно помнил, что уснули мы в шатре. Но сейчас его над нами не было. Я сел и сразу понял, в чем дело. Лагерь сворачивался, почти все палатки были собраны, а толпа иудейских священнослужителей заканчивала разбирать переносной храм. Значит, сумев нас не потревожить, убрали и наш шатер.

Я разбудил Стаса, и мы решили посоветоваться с Моисеем, как нам быть дальше. Объяснить, кто мы и откуда, обычному человеку было бы сложно, но он-то все-таки пророк. Но он как раз руководил разборкой храма и отвечать на все наши вопросы отрядил помощника Ахаза. Нам это не слишком-то понравилось, но зато отпала необходимость что-то объяснять. Вместо этого мы, наоборот, принялись расспрашивать.